Зигзаги судеб - Игорь Бондарев

Одна только мысль об этом заставила меня вздрогнуть и предельно сосредоточиться. Я расставил руки в стороны, плавно поднял их вверх, бормоча заклинания. Вороны, наверное, на предельной скорости, натыкаясь на выставленный мною прозрачный защитный купол, разбивались насмерть, и, сползая вниз, на землю, падали, оставляли на куполе кровавые следы. Вскоре, из-за кровавых следов я ничего не мог увидеть, следовательно, не было никакой возможности проследить за действиями коварной Брумтильды. Впрочем, я был совершенно уверен в том, что сейчас ведьма ничего не предпринимала, любуясь моей близкой кончиной. Дело в том, что возможности купола не безграничны, а ворон было чересчур много. Я не стал дожидаться собственной гибели под восторженную пляску Брумтильды. Дальнейшие заклинания я не произносил вполголоса, даже не нашёптывал, даже губами не шевелил, боясь, что ведьма угадает мои намерения и примет свои меры для достижения своей подлой цели…

Тем временем, некоторая часть ворон круто изменила свой маршрут, направив смертельный для любого живого существа полёт в сторону Брумтильды. Часть ворон покинула лес, улетая по своим вороньим делам, но те, которым я приказал убить Брумтильду (справедливости ради, следует отметить, что убить эту ведьму не только непросто, а почти невозможно) были в состоянии только парализовать её на очень короткое время, это и было моей целью. Если это удастся, дальнейшие действия куда более банальны и просты. Но, не стану забегать вперёд.

Вороны, вытянув свои тельца строго горизонтально, продолжали свой полёт, превратившись, в ножи дамасской стали. Брумтильда, видимо, всё ещё торжествовала по поводу моей скорой гибели, собственной находчивости и мастерства – этого я, к сожалению, не имел возможности увидеть, потому, что купол был алым от вороней крови, и, следовательно, непрозрачен. Теперь, главной задачей было вовремя избавиться от уже ненужного мне купола, но не раньше того, как ножи достигнут цели. Крик, вызванный не столько болью (ведьмы вообще стойки к боли, а уж эта бестия…), сколько досадой, потряс лес. Представляю теперешнее состояние крестьян, засевших в кустах! Кое-кто уйдёт сегодня домой (искренне надеюсь, что всё-таки никто серьёзно не пострадает!) убелённый сединами, невзирая на совсем молодой возраст. Пора! Хлопком ладоней я убрал купол. В лицо сразу же ударила волна свежего воздуха (по неопытности, под куполом можно погибнуть от удушья). Первое, что бросилось в глаза, так это тело Брумтильды, просто утыканное ножами. Крови не было. Бегом, подскочив к ведьме, я, перевернув её на живот, связал верёвкой руки за спиной. Потом, не переворачивая её на спину, завязал двумя повязками рот и глаза. Повернувшись в сторону кустов, туда, где, наверное, прокляв своё любопытство, тряслись от страха люди, быстро произнес:

– Скорее срубите дерево, только не очень толстое, вам его придётся на себе нести до деревни…

Хотел ещё добавить, что и ведьму тоже нести им, но передумал, боясь, что из-за кустов вообще никто не выйдет по причине одного из самых сильных, и вместе с тем, одним из самых унизительных чувств, имя которому – страх.

И правильно сделал. Со мной пошло в лес семь человек, а на мой зов откликнулись только двое. У обоих в руках были остроотточенные топоры. Они быстро срубили указанное мною дерево. Хорошую службу сослужили сильные руки мужчин, привыкшие к тяжёлому труду, острые топоры и, конечно же, страх, который, иногда губит человека, приведя его в оцепенение, а иногда, как в этом случае, помогает, заставляя думать и действовать гораздо быстрее, чем в обычной ситуации.

– Нужно привязать её к дереву, вернее, теперь уже к бревну, иначе всё, что я делал, будет напрасным трудом, и мы все погибнем!

Поправка была совершенно излишней, меня и так прекрасно поняли, а заключительная часть фразы была настолько действенна, что Брумтильду привязывали к бревну уже не двое, а, вместе со мной, разумеется, восемь человек.

– Хорошенько обмотайте шею верёвками, от этой твари можно ожидать чего угодно…

Один из крестьян опасливо спросил:

– А она точно сдохла, или прикидывается?

Я, очень осторожно, стараясь не напугать мужчин, ответил:

– Она ещё жива, просто в оцепенении, но, уже не опасна. Окончательную точку в этой истории поставит костёр…

***

Трещал горящий хворост. В центре костра вкопан столб, к которому была накрепко привязана руками местных крестьян ведьма. У неё были завязаны глаза и рот, что исключало всякую возможность каких-либо колдовских действий с её стороны. Жители деревни, в которой казнили Брумтильду, испытывали неописуемый восторг. Ещё бы, ведь ведьма натворила столько бед, что никакие возможные события и обстоятельства не смогли бы выжать из них хоть каплю жалости, сострадания или сочувствия. На совести Брумтильды (если только слово «совесть» уместно в этом контексте), было семь смертей – только в этой деревне – падёж скота, засуха и голод. Неизвестно, чем бы всё закончилось для местных жителей, если бы я не сумел перехитрить и победить ведьму.

Вдруг повалил густой и чёрный дым, именно так сгорает любая нечистая сила, и чем сильнее её колдовская сила, тем чернее дым…

Вот и всё, Брумтильда, как ты не стремилась пролить свои часы в этом мире, пришло время убираться в ад, и помог тебе в этом колдун, который призван помогать людям. Такова его миссия. Зовут же колдуна Генрих. Пожалуй, на этой истории можно поста…

– Смотрите! – испуганно закричал кто-то из толпы, – у неё сползла повязка со рта! Что сейчас будет!!

Брумтильда набрала поспешно в лёгкие как можно больше воздуха, чтобы изрыгнуть последние проклятия в адрес местных крестьян, ну а, прежде всего, выкрикнуть заклинания, чтобы погасить костёр. Вместо воздуха в лёгкие попал дым, который с каждой секундой становился всё гуще. Остальное доделал костёр, который стал интенсивно пожирать тело ведьмы. Крик застрял в её горле; ведьма как-то обмякла, сникла и уронила голову на плечо.

– Конец, – констатировал кто-то, – отпелась, птичка.

У всех вырвался вздох облегчения.

– Хвала Генриху! Генриху Непобедимому!

Вдруг стало совсем темно. Со стонами, которые могли только родиться после долгих страданий, от того места, где только что горела ведьма, стали отделяться тени, которые, некоторое время кружили вокруг костра, словно торжествуя, а потом взмывали ввысь, в небо, превращаясь, постепенно в небольшие точки, а потом и вовсе исчезали. Таких теней было много, сотни, да какие там сотни – тысячи!

Для меня это не является неожиданностью. Ведьма наконец-то, хоть и не по своей воле, отпустила души погубленных ей людей.

– Хвала Генриху Непобедимому! – истошно заорал кто-то.

Вот так номер! Я, оказывается, непобедимый. Что ж, это хороший знак. Как скажешь, так и будет.

Несколько мужчин, схватив топоры, убежало зачем-то в лес.

Через полчаса, я, сидел на носилках, над которыми было что-то наспех сооружено на манер зонта. Меня носили по близлежащим деревням, восхваляя мою персону на все лады. Дети плясали, мужчины выкрикивали лестные речи. Вот только не было Эллис и ещё нескольких женщин из её деревни. Я, заглушая крики восторга в мой адрес, спросил у одного из тех мужчин, что меня несли: