Неукротимый огонь - Льюис Сьюзен

– Вот тебе мой совет: проведи-ка с ней еще ночку, один, и посмотри, как будешь себя чувствовать наутро. Может, поймешь тогда.

Энди усмехнулся, отхлебнул пива, подошел к столу и уселся в точно такой же позе.

– Не мог посоветовать что-нибудь поумнее?

Дуг помолчал секунду и ответил:

– Поумнее не мог. Больше тебе скажу: если ты, старик, на самом деле веришь, что она будет жить с тобой, значит, у тебя не все дома.

Энди рассмеялся и убрал со стола ноги.

– Ставлю тысячу рэндов* на то, что она примет предложение.

* Рэнд – денежная единица ЮАР.

Дуг с шумом выдохнул.

– Ну-ну, старик, принято. Ставлю тысячу, что в глаза ты ее…

Раздался стук в дверь, и в кухню вошла Лиззи.

– Извините, может быть, я не вовремя, – неуверенно сказала она, увидев ошеломленного Дуга и слегка смущенного Энди.

– Нет-нет, все нормально, – поспешил возразить Дуг. – Пожалуйста. Чего изволите, мэм?

– Ну, вообще-то… – Лиззи страшно досадовала на себя за то, что так волнуется, и они оба это видят, но ничего не могла с собой поделать. – Я пришла только… – Она взглянула на Энди и улыбнулась. – Пришла, чтобы поблагодарить тебя за цветы. Я нашла их на веранде. Они очаровательные.

Глаза Дуга буквально выскочили из орбит.

– Цветы? – с трудом выговорил он.

Энди, не обращая на него внимания, улыбнулся Лиззи:

– Я рад, что они тебе понравились. – И, обернувшись к Дугу: – У тебя нет сейчас срочного дела?

– Нет, – отозвался Дуг.

– А я уверен, что есть, – настаивал Энди.

– Честное слово, старик, я совершенно свободен, – заверил его Дуг.

Энди перевел взгляд на Лиззи и увидел, что она улыбается. Не поворачивая головы, Энди прорычал:

– Убирайся отсюда к чертовой матери!

– А, так ты хочешь, чтобы я ушел! – воскликнул Дуг. – Ну, старик, так бы и сказал.

Когда дверь за ним закрылась, Лиззи и Энди стояли друг против друга по разные стороны стола. Если бы кто-нибудь увидел их в эту минуту, то, пожалуй, затруднился бы ответить, кто из них выглядит более самоуверенно. И вдруг оба, не говоря ни слова, одновременно расхохотались.

– Не стану спрашивать, насколько серьезно ты предложил то, что предложил, – начала Лиззи, – потому что не уверена, хочется ли мне это знать. Я только хотела… – Женщина умолкла; щеки ее вспыхнули, а весь задор куда-то подевался. – Мне понравились цветы, – тихо добавила она.

Энди обошел вокруг стола, обнял ее и нежно поцеловал в губы.

– Начнем? – прошептал он.

Ему хотелось бы знать, чувствует ли она, как сильно бьется его сердце.

– Да.

Все произошло внезапно. Только что все они наблюдали за пасшимися зебрами, перебрасываясь шутками по поводу полосатых лошадок, как вдруг стадо кинулось врассыпную. Из-за кустов выскочила львица. Каждый мускул ее грациозного тела дрожал от напряжения, когда она прыгнула на спину одному молоденькому жеребцу. Смертоносные когти вонзились в несчастное создание, ноги его подогнулись. Остальные зебры скрылись среди деревьев, и бедный жеребенок, по-видимому, не понимая, что с ним произошло, попытался бежать вслед за ними. Но львица придавила его своим весом к земле и вонзила зубы в шею. Жеребенок заржал. В глазах его отразился ужас. Движимый инстинктом самосохранения, он совершил последний отчаянный рывок. Оба рухнули на землю, вокруг поднялось облако пыли. Жеребенок рванулся еще раз, его ноги задергались, глаза застыли, кровь брызнула фонтаном, и мощные челюсти львицы тисками сомкнулись на его шее. Короткая схватка завершилась жутким хрустом ломающегося позвоночника, и умирающая жертва рухнула. Тело животного было уже не черно-белым, а почти красным от крови.

Львица стояла над своей добычей, тяжело дыша; борьба была нелегкой и для нее. Она время от времени отмахивалась хвостом от мух, из открытой пасти падали на землю густые темные капли. Панический щебет птиц, клубившаяся в воздухе пыль, кружившие в небе грифы, атмосфера дикого ужаса, последние судороги животного – все придавало этой сцене необузданного насилия какой-то неповторимый горький аромат.

Над растерзанной зеброй уже роились мухи. Львица подняла голову, издала рык, и люди сразу почувствовали резкий запах ее дыхания. Затем она слегка присела и погрузила морду в кровавую дыру на горле зебры. Глаза жеребенка уже закрылись, но он еще дернулся в самый последний раз, после чего трепещущее изодранное тело наконец затихло.

Сидевший за рулем джипа Энди понял, что дольше оставаться здесь было бы неблагоразумно – в любое мгновение могли явиться львы, – и дал задний ход. Он не в первый раз видел охоту, и наверняка не в последний, но знал, что и впредь такое зрелище будет производить на него сильное впечатление. Лиззи, которая на этот раз заняла место Мелани рядом с водителем, сидела не двигаясь и смотрела невидящими глазами прямо перед собой.

Рианон повернулась к Оливеру, тот молча обнял ее и положил ее голову себе на плечо. Лицо его оставалось каменным. По воцарившемуся в джипе молчанию Рианон поняла, что остальные, как и она, в шоке – ведь об этой стороне жизни животных никто из них до сих пор особенно не задумывался. Страдания беспомощной жертвы так потрясли Рианон, что она почти почувствовала, что это ее плоть терзают безжалостные зубы.

Джек и Хью затихли на заднем сиденье. На коленях у них лежала аппаратура. Им удалось снять сцену убийства, но теперь требовалось время, чтобы собраться с мыслями и осознать, насколько близко они увидели жестокую действительность. В конце концов молчание нарушил Хью:

– Где та американка?

Энди взглянул на часы.

– Думаю, уже на пути в Йобург.

Оливер нахмурился и вопросительно взглянул на Рианон.

– Эта женщина ездила с нами утром, – пояснила она.

– Я думала, она собиралась уехать одновременно с нами, – заметила Лиззи.

Энди кивнул:

– Правильно, но потом она пришла и сказала, что у нее изменились планы и нужно ехать немедленно.

Он обнял Лиззи. Та склонила голову на его плечо.

Рианон посмотрела на Оливера, оба улыбнулись. Они представления не имели, что произошло между Энди и Лиззи после посещения охотничьего домика, но кое-что явно произошло, и Рианон с облегчением подумала, что утренняя натянутость исчезла. Оставалось только надеяться, что Лиззи не зайдет чересчур далеко. Принимая во внимание ее одиночество после гибели Ричарда и недавнее почти истерическое стремление положить этому конец, можно было опасаться, что Лиззи сделает какой-нибудь неосторожный шаг, на который не решилась бы при других обстоятельствах.