Там, где твое сердце - Людмила Зарецкая

– Да уже много времени прошло. Мне десять лет тогда было. Маме гораздо хуже пришлось, она папу очень любила. Они замечательно жили, так, как в книжках пишут. И тут она осталась одна. Хорошо, что как раз дед добился, чтобы усадьбу признали памятником, к делу ее приставил, а то она совсем закисла бы с горя. А так некогда было.

– Твоя мама – очень сильная женщина, – задумчиво сказал Олег. – И бабушка тоже. Сына потеряла, а по ней и не скажешь.

– Так что она, по-твоему, должна до сих пор головой о стены биться? Они помнят обе. И папу, и дядю Колю. Помнят и любят. Но жизнь-то продолжается.

– Знаешь что, а давай к твоей бабушке съездим, – вдруг предложил Олег. – Мне нужен шанс доказать, что я тебя не съем и что мне вполне можно доверять. Торт купим и поедем.

– А ужин? – с сомнением спросила Лера, глядя на скворчащую сковородку с совсем уже готовой картошкой.

– Вот сейчас Степку дождемся, поужинаем и поедем. Чай у бабушки попьем. Хорошо?

– Ладно, – с легкой неуверенностью в голосе сказала Лера. – Только я ее предупреждать не буду, а то она скажет, чтобы мы не выдумывали на ночь глядя детей одних оставлять. Скажем, что в кино ходили и мимо шли.

– Да вы, Валерия Константиновна, врунишка, – засмеялся муж. – Ладно, тебе виднее. Я, признаться, твоей бабушки боюсь немного.

Бабуля, к великому удивлению Леры, строгости не проявила и вопросов задавать не стала. Открыв дверь, она всплеснула руками:

– Лерочка, деточка, как хорошо, что ты пришла. Представляешь, мне почтальонка наша посылку принесла, минут десять тому назад. Я удивилась, потому что некому мне посылки присылать, расписалась где положено, распечатала, а там…

– Золото, бриллианты? – насмешливо спросила Лера. – Или гуманитарная помощь, как участнику войны?

– Вот, сама посмотри, – недоуменно улыбаясь, бабушка указала на круглый деревянный стол, много лет стоящий в центре большой гостиной рокотовского дома. На столе, посредине разорванной бумажной упаковки, красовались пять коробок кроличьего корма.

* * *

Лера нервничала. Этого адвоката ей подсунула Злата и даже возражений слушать не пожелала. По мнению подруги, Лера была мягкотелой недотепой, которая позволяла всяким мерзавцам (читай – бывшему мужу) пользоваться ее недотепистостью.

– Это его дети, – выговаривала Злата. – Настоящие мужики даже в случае развода детей не бросают, это тебе хоть понятно?

– Понятно, – уныло соглашалась Лера, вспоминая Олега с его алиментами. Она понимала, что Злата имеет в виду вовсе не Олега, а своего мужа, красавца-олигарха, с которым познакомилась при ужасно романтических и приключенческих обстоятельствах[2]. У него детей было четверо, всем им он помогал, но на его благосостоянии это никак не сказывалось. У Олега случай был совсем другой, но деньги на свою дочь Алену он давал бывшей жене исправно. Но все это делалось добровольно. От перспективы судебной тяжбы с Игорем у Леры заранее начинали болеть все зубы сразу.

Адвокат оказался маленьким кругленьким мужичком лет пятидесяти. Особого доверия его внешний вид – мешковатые штаны, жеваный галстук и очки, как-то криво сидящие на мясистой переносице, – у Леры не вызвал. Но делать было нечего. Все пути к возможному отступлению были перекрыты грозным видом маленькой, хрупкой, совершенно не страшной Златы. Огорчать желающую ей добра подругу Лере не хотелось, да и правоту Златы она, скрепя сердце, признавала.

– Ну что же, голубушка, – сказал адвокат, когда она расположилась на стуле напротив него. – Рассказывайте мне, как вы дошли до жизни такой и что намерены получить с вашего бывшего мужа.

– Ничего, кроме алиментов на детей, – честно призналась Лера. – При разводе квартира осталась мне, потому что это жилье моих родителей. Игорь к нему никакого отношения не имел. Мама у меня много лет живет за городом, поэтому жилищный вопрос перед нами никогда не стоял. Мебель мы тоже не меняли, только телевизоры современные купили, холодильник и прочую бытовую технику. Когда мы расстались, муж забрал один телевизор и посудомоечную машину, все остальное стоит на своих местах.

– Развод прошел цивилизованно?

– В общих чертах, да. – Лера покраснела, вспомнив ежедневные скандалы и выяснения отношений, сопровождавшие ее «цивилизованный» развод.

– А в деталях?

– Мой муж не хотел развода. Он очень заботится о своем имидже, у него довольно высокая должность в крупном банке, и его волновало, что люди начнут говорить, что он оставил жену с двумя детьми.

– Но ведь инициатором развода были вы.

– Это еще хуже. Получается, что я его бросила. Такого успешного, уверенного в себе. В общем, мне пришлось нелегко. Мы договорились, что я не буду подавать на алименты, чтобы на работе не знали.

– Он давал вам деньги?

– Давал. Но не очень регулярно, и каждый раз приходилось просить. Это было так унизительно, что иногда я старалась перекрутиться без его денег, лишь бы лишний раз не звонить. А после того как я снова вышла замуж, он наотрез отказался помогать мне финансово.

– Вы считаете целесообразной какую-то определенную сумму?

– Не знаю, – Лера пожала плечами. – По закону на двух детей он должен переводить пятьдесят процентов зарплаты. У него высокий доход, так что это довольно большая сумма. Я на нее не претендую. Если бы на каждого ребенка он платил десять тысяч, этого было бы вполне достаточно.

– Валерия Константиновна, давайте договоримся так. Для начала я встречусь с вашим бывшим мужем и попробую решить вопрос миром. Судебные тяжбы изматывают, и раз вы не настаиваете на половине его дохода, то, мне кажется, договориться будет несложно. Вот, – адвокат протянул Лере бумажный листок и ручку. – Напишите все координаты вашего супруга, домашний, рабочий, мобильный телефон, адрес, расположение офиса. Я с ним свяжусь, а потом вам сообщу. Договорились?

– Договорились, – согласилась Лера, которая ужасно устала от этого короткого разговора. Все, что было связано с Игорем, вызывало у нее ощущение падения в бездонную яму, когда летишь вниз, не понимая, когда достигнешь дна, останешься ли цела, а главное, какой силы удар тебя ждет.

После встречи с адвокатом у нее слегка тряслись руки, дрожал подбородок и очень хотелось плакать.

«Что же я за размазня! – сердито подумала Лера. – Права Златка, я самое недотепистое создание из всех возможных недотеп. И как только меня такую Олег полюбил?»

В любовь Золотова, поначалу вызывавшую у нее глубокие сомнения, она теперь верила все больше. Он не дарил цветов и не читал стихи, но в том, как он ее обнимал, смеялся над ее тревогами, ел приготовленную ее руками еду, читал ее сыновьям книги, была такая надежность и такая теплота, что Лера чувствовала, как все больше тает ледяной ком, поселившийся у нее где-то в районе желудка и обросший значительным количеством слоев за годы ее первой семейной жизни.