Бастиан Швайнштайгер. Сердце команды - Людвиг Краммер

Сенсация в сослагательном наклонении. Непроверенная новость распространилась со скоростью лесного пожара, на канале N-TV о предполагаемом скандале ее дали бегущей строкой. Тем вечером четверга в телеэкраны впились взглядами и редакторы Tz в своих кабинетах на Пауль-Хейзе-штрассе, что неподалеку от центрального вокзала Мюнхена, и словами «Извините, но в настоящий момент мы не обладаем дополнительными сведениями» они не могли успокоить тех, кто в волнении звонил в их редакцию. Менее чем через час после появления публикации прокуратура сообщила об отсутствии конкретных обвинений по отношению к футболисту, а председатель правления «Баварии» Карл-Хайнц Румменигге на экстренно созванной пресс-конференции заявил о намерении «по всей строгости закона» привлечь к ответственности беспечных репортеров. И Tz пошла на попятную. На следующее утро в печатном выпуске газеты уже не говорилось, что Швайнштайгер и игрок мюнхенских «львов» являются обвиняемыми, но утверждалось, что, по сведениям из надежных источников, их имена тем не менее фигурировали в деле, хотя «ничего еще не доказано».

Ули Хенесс вместе с менеджером сборной Германии Оливером Бирхоффом говорил об «уничтожении репутации», но в тот день они наряду со Швайнштайгером уже могли праздновать победу. Подключенный «Баварией» адвокат по взаимодействию со СМИ заявил, что Tz обязана сделать опровержение, а через две недели после истории со Швайнштайгером свой пост покинул во многом ответственный за публикацию редактор отдела спорта, временно исполнявший обязанности шеф-редактора. В конце концов Швайнштайгер получил шестизначную сумму в качестве возмещения ущерба, иски Агостино и Ланцаата против Tz также были удовлетворены.

«История возникла из ниоткуда, – вспоминает Хервик. – Ули Хенесса она тогда «вконец измотала». Его первой реакцией были слова: «Если это правда, то я не хочу больше иметь никакого отношения к такому футболу». Когда он выяснил, что никаких оснований нет, он боролся за Басти, словно лев. Благодаря этой истории их отношения лишь укрепились».

Один из тех, кто в то время принадлежал к руководящим кругам в Tz, спустя почти десятилетие назвал всю эту шумиху «чередой ошибок, совершенных из-за спешки и конкуренции. Это был хороший урок для всех нас». С тех пор Швайнштайгер больше не давал этой газете ни единого интервью.

Во всем, что касается связей с общественностью, Швайнштайгер со временем стал брать пример с Мехмета Шолля. «Ты нужен СМИ больше, чем они тебе» – таково кредо Шолля. Необходимое зло в виде взаимодействия с прессой легко сводится к минимуму, если ты титулованный профессионал со стойким характером.

Равно как и Шолль, Швайнштайгер мог полностью рассчитывать на поддержку Ули Хенесса. Бастиан сделался недоступным, время от времени скармливал бульварной прессе немного сведений и сузил круг изданий, которым он давал содержательные интервью, до таких газет, как Die Zeit и Süddeutsche Zeitung, а также журнала Kicker. Долгое время он держал дистанцию с газетой Bild и журналом Sport Bild; в этом отношении показательна история с «шефчиком», опубликованная в Sport Bild, которая вызвала у Швайнштайгера вспышку гнева масштабов Трапаттони[19]. В апреле 2011 года, после того как команда-рекордсмен сползла в турнирной таблице Бундеслиги на четвертое место и была на грани невыхода в Лигу чемпионов, репортер Кристиан Фальк, перешедший в Sport Bild из Tz, вынес Швайнштайгеру приговор: «С момента продления контракта (в декабре 2010 года. – Прим. автора) он играет все слабее и слабее… Какой матч ни возьми – вылет из Лиги чемпионов от миланского «Интера» в 1/8 финала, провал в полуфинале Кубка Германии в матче с «Шальке» или в ключевой игре Бундеслиги с дортмундской «Боруссией», – в самый ответственный момент Швайнштайгер превращается в шефчика… Способность критически мыслить никогда не была его сильной стороной».

Высказывания такого рода не могли не аукнуться. Через две недели после появления публикации Швайнштайгер использовал послематчевую пресс-конференцию, чтобы нанести ответный удар. «Во-первых, я не шефчик! – обратился он напрямую к Фальку. – Во-вторых, я уже давно являюсь шефом, и все прислушиваются к тому, что я говорю в раздевалке. У меня нет необходимости разыгрывать из себя на публике большого босса. Мне нужно заботиться о своей команде. Я делаю все на благо клуба! Я играю, превозмогая боль, и каждый раз работаю на результат. А в конце концов я выгляжу идиотом, и только потому, что я здесь дольше всех!» На этих словах Швайнштайгер прервал пресс-конференцию. Покидая зал, он окончательно отбросил хорошие манеры: «Этот засранец вообще не заслуживает того, чтобы я с ним разговаривал. Козел…»

Директору по медиа и коммуникациям Хервику пришлось успокаивать пышущего гневом Швайнштайгера. В связи с произошедшим «Бавария» посчитала необходимым сделать заявление для прессы, в котором перечисляла все заслуги игрока национальной сборной. Под конец высказался Румменигге: «То, что человека с такой спортивной биографией, как у Швайнштайгера, обозвали шефчиком, – просто неслыханная дерзость. Мы понимаем желание Бастиана Швайнштайгера дать отпор. Но выражения, которыми он воспользовался в этом случае, совершенно неприемлемы. Ему это известно».

Обмен колкостями на манер игры в пинг-понг идеально вписался в возникшую после конфликта со ставками мыльную оперу под названием «Бульварная Бундеслига». Механизм был запущен. Газета Bild сообщала, что на табличке у звонка квартиры Швайнштайгера в пентхаусе дома на Румфордштрассе значится имя кумира его юности, Эрика Кантона. Сабля против шпаги.

«В последующие годы у нас восстановились более-менее рабочие отношения», – говорит Фальк сейчас. Однако он до сих пор придерживается мнения, что слабое выступление Швайнштайгера в качестве вице-капитана в 2011 году в некоторой степени повлияло на отставку Луи ван Гала; с другой стороны, издание отбросило суффикс от слова «шефчик» после требла 2013 года. Официальные извинения от Фалька последовали после ЧМ-2014. «Сейчас в копилке Швайнштайгера еще и Кубок мира. Прости, Бастиан, приношу свои извинения. Ты входишь в историю немецкого футбольного союза как настоящий шеф».

Хервику было сложно влиять на напряженные отношения Швайнштайгера с рядом СМИ. «Я часто ему говорил, что он не выйдет из этой битвы победителем, – вспоминает бывший редактор газеты Bild. – Не стоит пресмыкаться перед ними или каким-то образом подстраиваться под них, но профессиональный футболист должен уметь профессионально общаться со СМИ. Басти же проявлял особенное, очень баварское упрямство в этих вопросах. Его самого это даже подстегивало: «Раз я ссорюсь с общественностью, значит, я должен играть на 10 % лучше, чтобы ко мне никто не смог прицепиться». Что ж, это, конечно, тоже способ самоутверждения».

Швайнштайгер продолжал гнуть свою линию: во время ЧМ-2014 в Бразилии он не давал интервью и до самого полуфинала со сборной страны-хозяйки чемпионата он – единственный из всех игроков – не появлялся даже на обязательных пресс-конференциях. Газета Tz называла его Швайгштайгером[20]. А на страницах газеты Süddeutsche Zeitung Филипп Зелльдорф позволил себе сравнить Швайнштайгера после его 25-минутного пребывания на поле в матче против Ганы (2:2) с дивой, которая обнаружила, что ее талант иссякает: «Марлен Дитрих покоряла публику, среди прочего, и грацией своих длинных ног; в случае со Швайнштайгером чудеса творят его гибкие ноги. Дитрих благоразумно отошла в тень, когда поняла, что ее актерская карьера подошла к завершению. Но ведь ей было уже 77 лет, когда она скрылась от внимания общественности в своей парижской квартире. Швайнштайгер же, в свою очередь, замолчал перед лицом журналистской братии уже в возрасте 29 лет».