Безумная практика - Александр Попов

Я демонстративно покинул комнату, но любительницы мультфильмов сделали вид, что не заметили этого. Мне пришло в голову возмутиться, но я тут же передумал. Зато теперь у меня есть возможность не менее получаса прожить спокойно, а заодно проверить, не нанесли ли мои так рано просыпающиеся гостьи новых разрушений. Экскурсию я начал с прихожей, где царил почти идеальный порядок. Только сиротливо прислоненные к стене лыжи, выглядевшие не совсем к месту в начале лета, слегка портили картину. Я немного расслабился, и поэтому от увиденного в некогда моей спальне у меня просто подкосились ноги.

Нет, ничего пугающего — обычная комната двух девчушек с многочисленными развешанными по стенам постерами Кристины Агилеры, Дженнифер Лопес, Гарри Поттера, Брэда Питта и потрепанного плаката Сергея Безрукова в роли Саши Белого. И с огромной вешалкой, похожей на те, что стоят в комнатах модельеров. Оригинальная конструкция представляла собой швабру, покоящуюся одним концом на запыленной стремянке, извлеченной из кладовки, другим — на табурете, поставленном на комод. Металлическая ручка швабры выгнулась под тяжестью многочисленных нарядов, приобретенных накануне. Огромное количество моей изоленты, оставшейся после ремонта проводки, связывало все элементы, а табурет, судя по лежащему на полированной поверхности комода молотку, был прибит гвоздями. Но ужаснее монстроподобного сооружения, занявшего добрую половину комнаты, оказались на первый взгляд совершенно безобидными журналы «Cool Girl», «Ooops», «Космополитен», разбросанные по моей постели. Их вид окончательно убедил меня в том, что я здесь совершенно чужой. Тихо закрыв дверь, я поплелся на кухню.

Итак, спальню я не узнал, в зале телевизор непрерывно демонстрирует детские программы, а с кухни меня выгонят, как только две юные практикантки захотят подкрепиться. И уйти-то нельзя — натворят что-нибудь. Таким образом, в моем доме разыгрывается обычная историческая ситуация, когда под предлогом облагодетельствования на территорию маленького государства входят войска и начинают созидать монархию, социализм или демократию. Хорошо хоть, что меня в плену не держат, связанным.

Стало совсем грустно, причем самым обидным было то, что меня в моей же квартире откровенно игнорируют. Погрустив еще где-то полминуты, я решил, что пора установить свой порядок. Полный решимости, я двинулся в зал, намереваясь объявить себя самодержавным хозяином без права обжалования этого заявления. В дверях столкнулся с девочками. Телевизор демонстрировал музыкальный канал, диван аккуратно накрыт покрывалом, крошек печенья, по крайней мере крупных, не замечалось. Да и сами сестры выглядели овечками, полными кротости и смирения.

У меня даже промелькнула нелепая мысль, что они — хорошие.

— Александр Игнатьевич, случилось что? Вы как-то нездорово выглядите, — заботливо поинтересовалась Даша. — Вам немедленно на свежий воздух надо.

— Точно! Воздух, травка, природа и все такое. Саш, давай в парк поедем, тебе на пользу пойдет, — заботливо предложила Варя, чем сразу же выдала их дьявольский план. — Тут карусели есть, аттракционы какие-нибудь?

Даша в это время выделывала странные упражнения глазами, одновременно пытаясь участливо смотреть на меня и делать знаки проговорившейся Варе. Та попыталась оправдаться:

— Саша, ты же весь бледный, тебе нужен свежий ветер, а как раз на каруселях он наиболее сильный, — после этой тирады, она, гордая тем, что так ловко выкрутилась, посмотрела на сестру.

— А еще мне необходимо мороженого поесть для бодрости организма и пирожных для лучшей умственной деятельности, — добавил я.

— Ага, точно, — подхватила Варя и заинтересованно добавила: — А что, правда, пирожное для мозгов полезно?

Она мечтательно задумалась. В самом деле, полученная информация могла пригодиться при возвращении в Школу и быть достойным аргументом в выклянчивании очередной порции сладостей. В спорах, которые неизбежно возникнут при обсуждении этого вопроса с учителями, она сможет опираться на мнение ее куратора, а так как кураторов выбирает руководство Школы, педагогам будет нелегко с ней поспорить.

Но пока, судя по обильному завтраку, недостатка в продуктах, особенно в сладких, близняшки не испытывают, да и упрашивать им некого. Остается радоваться, что они еще со мной считаются, и продолжать убеждать себя в собственной значимости в этом проекте. Но было бы неплохо убедить в этом моих гостий, поэтому я сначала сделал вид, что задумался, а затем задумался уже по-настоящему.

Действительно, девочки же не могут сидеть взаперти все время, а раз я подписался на эту авантюру, придется обеспечить им полноценные летние каникулы, не забывая отягощать их на время практики домашней работой. Жалко только, что ее либо мало, либо они так быстро с ней справляются, что остается уйма свободного времени, которое используется ими исключительно для нанесения вреда моему организму. Из всего этого вытекает, что прогулка в парке имеет несколько плюсов: во-первых, в окружении обычных, но от этого не менее сумасшедших детей девочки не будут выделяться своими выходками; во-вторых, их внимание будет отвлечено всяческими каруселями, следовательно, я могу надеяться, что до окончания вечера не получу новых увечий; в-третьих, почему бы действительно не прогуляться.

— А и правда, не покинуть ли нам на ограниченный вечером интервал времени занимаемую жилплощадь, дабы совершить славную прогулку, нацеленную на занимательное времяпрепровождение, способствующее насыщению наших усталых организмов позитивной энергетикой? — к концу этой запутанной фразы я и сам притомился.

Девочки посмотрели на меня как на шпиона очень вражеской, но при этом не очень профессиональной разведки, имеющего обширный запас слов, но совершенно не умеющего объединять их в простые понятные фразы. Насладившись эффектом, я сварганил вопрос попроще:

— Кто за то, чтобы насладиться полными легкими свежего воздуха, разбавленного визгом катающихся на аттракционах детишек и подслащенного ароматом всякой вкуснятины, приготовляемой там же?

— Чем подслащенного? Какой вкуснятины? — напряглись сестры.

Конечно, из всего разнообразия слов и оборотов девочки выделили всего два, но зато знакомых и понятных им корня: вкусный, сладкий. Пора было возвращаться не к великому и могучему, а к обычному будничному:

— В парк идем?

Измученные предыдущими фразами, близняшки не сразу поняли и смысл последней. Разбив вопрос на три составляющих его слова, они обработали каждое, затем объединили в одно целое и сделали вывод, но не поверили, что все ранее услышанное нагромождение уродливых речевых оборотов имеет очень простой и приятный смысл. Поэтому Варя переспросила:

— Гулять?

Я уже хотел загнуть что-нибудь язвительное, типа «нет, работать — карусели раскручивать», но удержался и просто кивнул головой. Девочки убедились, что их предположение насчет планируемого отдыха верно, и я действительно собираюсь отвезти их в парк аттракционов, взвизгнули, захлопали в ладоши и запрыгали. Можно подумать, что вся их жизнь с самого рождения прошла в тюрьме на неприветливом острове в камере под номером 27, причем до того, как к компании старика Фариа присоединился красавец Дантес, а теперь наконец забрезжил луч долгожданной свободы. Прокричав «ура», они, толкаясь, помчались в спальню одеваться. Спустя секунду оттуда донесся грохот, означавший, что конструкция вешалки не обладала необходимым запасом прочности перед натиском малолетних модниц. Я вздрогнул — и без того слабая надежда, что квартира останется в сохранности в течение этих трех недель, стала еще более призрачной. Внезапно я захотел побыстрее увести этих бестий из моего жилища, чтобы оно сохранилось хотя бы в течение воскресного дня. Мне казалось, что едва мы выйдем за порог, многострадальная квартира облегченно вздохнет, выгнув наружу оконный проем, заставив стекла захрустеть от напряжения, а потом, будто ей стало зябко, передернет стенами, словно плечами, осыпая пыль с обоев. Но, несмотря на нетерпение, я опустился в кресло, предполагая, что на улицу мы выйдем нескоро.