Поход Командора - Алексей Волков

Но и первый купец уйти никак не успевал. «Вепрь» подходил, отрезая ему путь. Тут надо было или поставить ва-банк, рискнуть прорваться перед самым носом фрегата, или сдаваться в расчете на милость победителя.

Моряки предпочли сдаться. Духа у них явно не хватило. Или они не верили в свой корабль.

Не важно. Поселок не был укреплен, и заботиться о «Вепре» не было ни малейшей необходимости.

Перед нашими глазами разыгрывалось гораздо более серьезное безобразие. С другой стороны от нас в бинокль можно было разглядеть угоняемое стадо. Точнее, его задние ряды, если у стада могут быть таковые. Но не говорить же хвост! Хвосты у быков, разумеется, были. Невидимые на таком большом расстоянии да при поднятой пыли.

Большинство же животных уже втянулось в лес. Очевидно, там было проложено подобие дороги.

Ближе к нам по другой дороге удирали люди. Впереди пронесся небольшой отряд верховых. За ними длинной лентой неслись, ехали и кое-как ползли бесчисленные экипажи с наскоро нагруженной поклажей и просто с людьми. И завершал процессию крохотный отряд вооруженных мужчин. Скорее всего, самых отчаянных. А может, жадных, решивших прикрыть увоз добра.

– Григорий! Бери людей и за стадом!

Ширяев машинально козырнул (жест практически неведомый в здешних местах), забрал часть флибустьеров и бегом припустил с горы. Вряд ли им угрожала большая опасность от парнокопытных. Единственное, что путь получался далек.

Я наметил направление и повел остальную часть людей наперерез удиравшим жителям.

У них было преимущество – дорога. Зато петляла она так, что удлиняла любое расстояние раза в три. Мы же двигались напрямик, под уклон, однако местами был настолько густой подлесок, что хоть об огнемете мечтай.

Мы продирались, как звери. Где удавалось – бежали, большей частью ломились напролом.

Нас, конечно же, услышали. Немудрено. Толпой через лес да спеша – тут поневоле натворишь шума. Выводы были сделаны сразу, и сделаны не умом, а страхом. Как всегда, люди разделились на три группы.

Часть жителей сразу бросилась наутек. Все преимущества здесь были у конных. Среди них большей частью были те, кто сразу бросил свое имущество, норовя ускользнуть налегке, спасти бы жизнь. Сейчас им осталось лишь нахлестывать коней, торопясь как можно быстрее уйти из-под удара.

Тем, кто удирал на экипажах, пришлось труднее. Немедленно возник затор из нескольких сцепившихся между собой повозок. Дорога, и без того неширокая, оказалась наглухо перекрыта. Пришлось спасаться на своих двоих. Кто-то бросился вперед мимо получившейся баррикады. Кто-то – в чащобу леса в противоположную нам сторону.

Другая часть людей элементарно впала в ступор. Появление грозных флибустьеров лишило их последних сил, эти жители остались на месте, решив про себя: будь, что будет. А то и без всякого решения, безвольно застыв без движения.

Наконец, третья часть, самая отчаянная, приготовилась к сопротивлению. Их было совсем мало, единицы из общей толпы, однако к ним на помощь бегом спешили до сих пор прикрывавшие тыл добровольцы.

Они успели чуть раньше. Мы едва выскочили на дорогу, как нас встретил нестройный залп из мушкетов. Краем глаза я заметил, как кто-то из моих людей споткнулся и повалился на землю.

Второй залп никто дать не успел.

Не будь стрельбы, наверняка все обошлось тихо-мирно. У нас не было цели преподносить жителям кровавый урок. Только забрать какое-то количество продовольствия да, может, что-то из денег. И только.

Несколько жертв с нашей стороны сразу изменили ситуацию. Кровь возбуждает, заставляет принимать ответные меры, а гибель и раны друзей мгновенно взывают к мести.

Я налетел на одного из стрелков. Он успел отбросить ставший бесполезным мушкет и выхватил шпагу. Не только выхватил, даже парировал мой удар. Один. Вторым я проткнул его насквозь.

Схватки не получилось. Только бойня. Немногочисленные защитники были сметены первым натиском. Те из стрелков, кого не убили сразу, припустились в лес. И, как всегда, дальнейшее происходило по инерции.

Кто-то в горячке зацепил сталью одного из сдающихся, другому показалось, будто все местные заодно, и уже неслась погоня за беглецами…

Управлять потасовкой практически невозможно. Я сорвал голос, носясь вдоль дороги и пытаясь навести хоть подобие порядка. Трудно пролить первую кровь. В дальнейшем она хлещет потоком.

Пока я остановил ребят, часть ни в чем не повинных жителей присоединилась к своим незадачливым защитникам. С полсотни тел разлеглось вдоль дороги. К ним надо было добавить тех, кого догнали в лесу…

Со стороны моря тяжело громыхнули орудия. Никакой необходимости в стрельбе не было. Так, для острастки, не столько по оставленным домам, сколько куда-то в пространство.

И хуже всего пришлось группе Ширяева. Не в том, что она понесла потери. Нет, просто идти им пришлось значительно дальше всех да потом частично заставлять пастухов, а частично и самим гнать стадо назад, к поселку.

Взятое в бою считается своим. Обоз был разграблен подчистую, и тут же следом наступила очередь поселка.

Остановить грабеж я даже не пытался. Хорошо хоть, удалось прекратить резню. Что до поиска запрятанных сокровищ и прочего добра, моя власть над пиратами так далеко не распространялась. Зажать гайки я бы сумел, но зачем мне наживать неприятности, идти на конфликты, доказывая людям, будто вопреки нашей профессии брать чужое нехорошо? Брошенное чужое…

Добыча вышла небольшой. Не так, чтобы очень, однако по сравнению с нашими былыми походами… С убитых и живых сняли золото и драгоценные камни. В кошельках и сундуках нашли некоторую сумму денег, какие-то мелочи прихватили походя. Раз уж все равно лежат без хозяев.

В целом же по числу жертв овчинка не стоила выделки. То ли жили не очень богато, то ли успели попрятать самое дорогое.

Стоило ли класть в землю кучу людей, повинных лишь в том, что подвернулись нам по дороге? Уж жителям точно гораздо проще было бы откупиться, чем задавать стрекача при виде моего флага.

На душе было в меру муторно. Говорю «в меру», так как чувства давно притупились, а новые жертвы, добавленные в длинный список убиенных, уже стали статистикой.

Не лукавить же перед собой, изображая благородного гуманиста! Кто мне поверит, раз я не верю себе сам?

Но все-таки определенный осадок остался. Как-то слишком легко у нас получалось. Понадобилось – убил, эка невидаль!

Я кое-как загнал подобные мысли подальше. Когда-нибудь позже, в более спокойные времена надо будет оглянуться на пройденный в этом мире путь. Решить, можно ли было пройти его не столь кроваво, как довелось нам.

Самообман. Оглядываться до того неприятно и страшно, что сделаю все, дабы избежать подобного действа…

Дальнейшие два дня целиком ушли на приготовление запасов. Забили часть стада, что-то съели сразу, главным же образом наготовили солонины, еще часть мяса закоптили. Ну, и плюс всевозможные крупы и овощи для разнообразия рациона.