Старые девы в опасности. Снести ему голову! - Найо Марш

Мистер Оберон завел пространно-неспешный рассказ о том, как купил в Париже недавно обнаруженную рукописную книгу из редкого антикварного собрания. Трой знала, что за эту рукопись ему пришлось выложить безумную кучу денег, и, несмотря на отвращение к рассказчику, с жадностью выслушала его повествование об иллюстрациях. Оберон продолжал, меняя темы: календарь Карла Ангулемского, индийское искусство и, наконец, современные художники — Жорж Руо, Пикассо и Андре Дерен. «Но конечно, Андре не авангардист, он откровенно подражает Рубенсу. Спросите Карбэри, если мне не верите».

Трой едва не подскочила на месте. Неужто он говорит о Карбэри Гленде, художнике, с которым она была лично знакома и который, увидев ее здесь, непременно набросится с пылкими приветствиями? Мистер Оберон больше не смотрел ни на нее, ни на кого другого, однако у Трой было ощущение, что он рассказывает специально для нее и рассказывает, надо отдать ему должное, увлекательно. Далее последовало описание одной из работ Гленда. «Вчера он писал на сарацинской наблюдательной вышке. Его любимые переливы лимонно-желтого, сдобренные единственным ярко-красным мазком. Картина получилась очень цельной, ее эзотерический смысл очевиден. Прекрасная вещь». Несомненно, речь шла о Карбэри Гленде.

Ну, конечно же, конечно, операция уже наверняка закончилась, но почему же тогда не приходит Аллейн и не увозит их отсюда? Трой пыталась припомнить, известно ли Карбэри Гленду, что она замужем за полицейским.

— Хотела бы я получше разбираться в картинах Карбэри, — сказала Джинни Тейлор. — Ничего в них не понимаю. Все, что я могу сказать, это жуткие банальности, вроде того что они выглядят такими простыми, что любой мог бы так нарисовать. — Она дружелюбно взглянула на Трой. — А вы разбираетесь в современном искусстве?

— Я всегда готова учиться, — прибегла Трой к увертке, подсказанной страхом.

— А я, сколько бы ни старалась, все равно не научусь, — вздохнула Джинни и вдруг зевнула.

Скулы всех присутствующих, за исключением мистера Оберона, дрогнули в ответ.

— Прошу прощения, — сказала Джинни. Непонятно по какой причине она казалась испуганной. Робин Херрингтон скользнул пальцами по ее руке. — Не возьму в толк, отчего чиханье, кашель и зевота так заразительны. Особенно зевота. Стоит прочесть о ней в книге, как уже начинаешь зевать.

— Возможно, это еще одно доказательство, хотя и совсем примитивное, того, что обособленность иллюзорна, — предположил мистер Оберон. — Наши тела, как и наши души, подчиняются общим импульсам.

Трой замерла, гадая, как следует понимать философские изречения хозяина замка, в то время как Сати издала одобрительный возглас:

— Истина! Истина! — Резко согнувшись, она вытянула вперед правую руку и ухватилась за пальцы ног. Левую руку она одновременно закинула за голову и вцепилась в правое ухо. Приняв столь диковатую позу, мисс Локк преданно уставилась на мистера Оберона. — Я правильно делаю, дражайший Ра? Мне стоит продолжать упражняться в пране и пранаяме?

— Упражнения никогда не повредят, дорогая Сати, при условии, что дух также задействован.

Трой не удержалась и исподтишка глянула на Джинни Тейлор и Робина Херрингтона. Неужели подобные развлечения «старичков» их нисколько не изумляют? Джинни с сомнением взирала на Сати, а молодой Херрингтон, к облегчению Трой, смотрел на Джинни так, словно приглашал ее вместе посмеяться.

— Джинни? — тихо позвал мистер Оберон.

Зарождавшаяся на губах Джинни улыбка увяла.

— Прошу прощения, — торопливо сказала она. — Да, Ра?

— Ты подумала о том, что будешь делать сегодня?

— Нет. Хотя… возможно, днем…

— Если я не нарушаю ничьих планов, — вмешался Робин Херрингтон, — я хотел бы пригласить Джинни съездить в Дусвиль сегодня днем. Мне нужен ее совет, в какой цвет покрасить навес на задней палубе.

Но Джинни уже встала и, минуя Трой, подошла к мистеру Оберону. На белом, как простыня, лице девушки четко выделялись темные круги под глазами.

— Значит, ты едешь в Дусвиль? — спросил Оберон. — Ты выглядишь немного бледной, дитя мое. Вчера мы припозднились, развлекаясь. Не отдохнуть ли тебе сегодня днем?

Он смотрел на нее немигающим пристальным взглядом, каким прежде сверлил Трой.

— Наверное, мне следует отдохнуть, — проговорила Джинни бесцветным голосом.

— Наверное. Цвет навеса подождет, пока не восстановится цвет лица. Думаю, Аннабелла будет рада прокатиться в Дусвиль. Аннабелла Уэллс, — пояснил он для Трой, — гостит у нас. Она закончила съемки, а весной будет участвовать в постановке для братьев Дюран.

Трой не слишком заинтересовало присутствие скандально известной кинозвезды, хотя та и была выдающейся актрисой. Она наблюдала за угрюмо насупившимся Херрингтоном. Молодой человек встал и тоже подошел к Оберону. Руки, сжатые в кулак, он сунул в карманы. Из-за спины девушки он обратился к хозяину замка:

— Я полагал, что прогулка пойдет Джинни на пользу.

Но Джинни уже опустилась на матрац у ног Оберона. Она сидела неподвижно с видом послушной девочки.

— У Робина совершенно изумительная яхта, — сообщил мистер Оберон, взглянув на Трой. — Непременно попросите Робина показать ее вам. Уверен, он не откажет. — И мистер Оберон положил руку на голову Джинни.

— Буду счастлив, — свирепо произнес Херрингтон и, отвернувшись, громко продолжил: — Но почему нельзя поехать сегодня днем? Джинни следует проветриться.

Трой догадалась, что между мистером Обероном и его гостями происходит нечто необычное и что Робин Херрингтон не только взбешен, но и напуган. Ей хотелось подбодрить его. Сердце бешено колотилось у нее в груди.

В наступившей мертвой тишине явственно послышались торопливые шаги, раздававшиеся на каменной лестнице башни. Когда Аллейн открыл дверь, глаза всех присутствующих были устремлены на него.

Аллейн подождал, пока глаза привыкнут к яркому свету. В продолжение этих нескольких секунд он и пятеро смотревших на него людей оставались неподвижны.

Человека, с которым долго живешь бок о бок, перестаешь замечать. Легче припомнить во всех подробностях лицо случайного знакомого, нежели лица близких и любимых. Трой никогда не могла по памяти нарисовать портрет Аллейна. Но сейчас пелена привычки спала, и она увидела мужа словно впервые.

«Никогда я так не радовалась его появлению», — подумала Трой.

— Это мой муж, — объявила она.

Мистер Оберон встал и направился к Аллейну. Хозяин замка оказался дюймов на пять ниже Аллейна, и Трой вдруг пришло в голову, что мистер Оберон не только отвратителен, но еще и смешон.

— Мы очень рады, что наконец познакомились с вами, — сказал Оберон, протягивая руку. — Вы принесли нам хорошие новости?

— Доктор Баради объяснит вам ситуацию лучше, чем я, — ответил Аллейн. — Она была в очень плохом состоянии, и доктор полагает, что о выздоровлении пока говорить преждевременно.