Pasternak - Михаил Елизаров

— Достал? — спросил Льнов.

— Как договаривались, — Андрон Витальевич, грузно поднялся, скрипнув креслом, подошел к сейфу. — Индивидуальный заказ. Двуствольный штуцер, четвертый калибр, курки внешние, стволы горизонтально расположенные… — ключи звякнули о дверцу. — Патроны в латунной гильзе, стограммовая литая пуля, начальная скорость пятьсот метров в секунду, и патроны с картечью. Эффективный огонь на расстоянии ста метров… — он хмыкнул. — Льнов, скажи по секрету, на кого ты собираешься охотиться? Мамонтам бошки сносить? Так они вымерли. Этим можно даже гусеницу у танка перешибить, — он вытащил метровый ящик, смахивающий на футляр дорогого музыкального инструмента.

— Ну вот, ты сам ответил, — невозмутимо сказал Льнов.

— Шутишь. Если бы ты заказал снайперскую винтовку, я бы подумал, человеку необходимо для конкретной работы.

— Я бы тогда брал ее не у тебя.

— Логично. Смотри, — он положил футляр перед Льновым, открыл. В бархатных углублениях лежали короткие вороненые стволы, цевье и приклад. — Качество исключительное, но ты сам еще проверь…

Он вернулся к сейфу, вытащил две коробки.

— В каждой по двадцать пять патронов. Ружье, как ты и просил, нигде не зарегистрировано…

За спиной Андрона Витальевича леденяще щелкнул металл.

— Странное дело, Льнов, — голос его дрогнул, — знаю ведь, что не заряжено, а все равно страшно. Но не из-за ружья, а потому что ты его держишь… Ну, берешь? Тогда я закрываю сейф, — он тревожно оглянулся.

— Я еще стволы не смотрел, — Льнов потянул пружинную защелку на футляре, отпустил. Повторно клацнул металл. — Совесть у тебя, Андрон, нечиста. Оттого и боишься.

— Да просто нервы ни к черту, — Андрон Витальевич резко потянулся к водке, отпил прямо из бутылки, — насмотришься всего, наслушаешься, тени будешь собственной бояться.

— Андрон, сам подумай, ну кто бы тебя убивать из дробовика стал? Грохот какой. Пистолет с глушителем — это да, или того проще, в машину тебе что-нибудь подложить.

— Это нормальный киллер сделал бы так.

— А я-то здесь каким боком?

— Не знаю, — Андрон Витальевич смущенно развел руками, выронил крышку от бутылки, наклонился. Рубаха обтянула его согнутую спину, и по ткани вдоль позвоночника выступили широкие потовые дорожки. — Может, ты и научный работник, но ты, правда, страшный какой-то, Льнов. И не пойму почему. В глазах, может, что-то…

— В тайге дичает человек… Стволы в порядке, — Льнов вернул их на место, взялся за приклад.

— Не обращай внимания, это я так… Ладно, кроме этого, что берешь?

— Как всегда, запалы возьму, химикаты, патроны, порох бездымный и дымный.

— Видишь, Льнов, я и без документов верю, что это все для геологической партии.

— Хочешь, будут и документы.

— Нет, это я так, к слову. С ружьем что решил?

— Беру. Сколько просишь?

— Как договаривались. В принципе, можешь и золотом рассчитаться. Как в прошлый раз. Занятное ощущение. Очень так весомо, знаешь… — он глянул в охотничий прищур Льнова и осекся. Глянцевый лоб Андрона Витальевича вдруг сжался жирными складками, выдавливая из всех пор бусины влажного страха. — Или вообще после занесешь, когда тебе удобно будет.

Льнов вынул из кармана пакет малого книжного формата, сорвал бумажную обертку и положил на стол две денежные пачки.

— Даже не пересчитываю, — прибрал деньги Андрон Витальевич. — Потому что у тебя как в банковском хранилище… А теперь куда направляешься, если не секрет?

— В Якутию.

— Ну, Льнов, если что, я алмазами тоже беру, — заискивающе усмехнулся Андрон Витальевич, пряча деньги в сейф. — Пойдем на склад. Там все уже отложено. Единственное, машину во двор к служебному входу подгони, я тебе потихоньку вынесу, — он помялся, — сам понимаешь, чтоб меньше свидетелей было…

Заднее сиденье во «Вранглере» отсутствовало. На это место поставили металлические ящики с боеприпасами, сверху лег футляр со штуцером. Льнов прикрыл снаряжение брезентом.

Андрон Витальевич протянул стопку бумаг:

— Мало ли, если гаишники остановят, чтоб у тебя документация в полном порядке была.

Джип выехал со двора. Неожиданно затренькал мобильный.

— Здравствуй, Льнов ты мой прекрасный, — сказал в трубке девичий голос. — Узнал?

Каменное лицо Льнова не отразило эмоций, но ответил он с нежно-восторженным удивлением:

— Лилечка?! Здравствуй, милая!

— Меня зовут Лилит, — с обидчивым нажимом, будто ввинчивая шуруп, сказала девушка.

— Ну извини, Лилит… — покладисто согласился Льнов. — Вот уж никак не ожидал услышать. Разве я оставлял этот номер? Ах да, ты же предупреждала, что для тебя нет невозможного…

— Не совсем так, Льнов. Я сказала: «Для нас». Поэтому и говорить сейчас буду уже не я… — судя по шороху, трубка перекочевала в другие руки.

— Здравствуйте, — прозвучал мужской голос. — Как видите, нам ничего не стоило вас вычислить. Это, упаси нас христианский боже, — мужчина хмыкнул, — не угроза, просто информация для размышления. Я только предлагаю встретиться и обсудить несколько вопросов.

— Кто вы и зачем нам встречаться?

— Мы? Скажем так — одна организация, надеюсь, вам дружественная, как вы должны были понять из общения с нашей сотрудницей.

— Что вы намерены обсудить?

— Речь идет о деликатной услуге.

— Это какой же?

— Похожей на те, что вы делали в девяностых для «Черного пентакля».

— Не понимаю.

— Напомню. Одолжение покойному Якову Юрьевичу. Записка: «Отдельное спасибо вам за Меня». Некий топор. Продолжать дальше?

— Нет, достаточно.

— Архивы «Пентакля» перешли к нам, и мы располагаем многими данными. Еще раз подчеркиваю, совершенно не в наших целях повредить вам, наоборот, мы предлагаем сотрудничество на выгодной материальной основе… — голос выжидающе умолк.

— Хорошо. Где и когда мы встречаемся?

— Я и не сомневался в таком исходе разговора. Письмо с указанием времени и места уже у вас дома. Единственная и очень важная просьба, даже, если хотите, приказ — не брать с собой оружия! Я чуть позже объясню вам, почему. Только не пытайтесь обмануть. Вас все равно проверят, и тогда могут возникнуть роковые неприятности, о которых мне бы не хотелось говорить, и особенно в момент знакомства.

— С какой стати я должен доверять вам?

— Боюсь, у вас не остается другого выхода. Но успокойтесь. Вам ничего не грозит. Просто и мы хотим подстраховаться. И, кроме того, еще одно важное обстоятельство — с вами будет говорить сама… — он сделал значительную паузу.