Особый отдел - Николай Чадович

– Давить на меня не надо, – с расстановкой произнёс Цимбаларь. – И пугать тоже. Если понадобится, я даже с матерью Иисуса Христа побеседую… Но делить дела на срочные и несрочные всё же не стоит. У этого безголового, наверное, тоже мать имеется. Если сами не справляетесь, помощи попросите. Чем, интересно, занимается убойный отдел главка?

– Тем и занимается… Взяли у нас четыре преступления, которые попроще, а остальные оставили.

– Ладно, будем разбираться… А всё же ваш безголовый заслуживает самого пристального внимания. Дайте-ка мне его дело.

Сыскарь, достававший нужную папочку из сейфа, тщательно прикрывал его нутро своей широкой спиной, но лёгкий стеклянный перезвон говорил сам за себя. Похоже, праздник здесь имел перманентный характер.

Дело, ещё не подшитое, начиналось кратким рапортом участкового: такого-то числа, в такое-то время, несовершеннолетние, сбежавшие из соседней школы для того, чтобы без помех покурить, в подвале жилого дома, номер такой-то, на улице такой-то, обнаружили полураздетое тело мужчины с явными признаками насильственной смерти.

Далее следовали протокол осмотра места происшествия и пачка цветных снимков, запечатлевших мертвеца со всех сторон. Кроме того, имелось несколько чисто формальных бумаженций – постановление о возбуждении уголовного дела и копии всевозможных запросов.

– Немного, – сказал Цимбаларь. – Что-то я не вижу протокола вскрытия.

– С какой стати его вскрывать? И так всё ясно. Другое дело, если бы женщина была. Этих мы на беременность проверяем.

– Какая разница! Кодекс требует вскрытия всех неопознанных трупов.

– Кодекс не требует, а рекомендует, – один из сыскарей уже листал конспект, выискивая соответствующий параграф закона.

Беседу никак нельзя было назвать конструктивной, но Цимбаларь уже не мог выйти из роли придирчивого ревизора.

– Труп дактилоскопирован? – спросил он.

– Конечно. Только ответ что-то запаздывает. Поторопить экспертов?

– Пока не надо. Вы на празднике гульнули и они, наверное, тоже… Во что был одет убитый?

– Трусы да носки.

– Для апреля чересчур легко, – заметил Цимбаларь, но, вспомнив о том, как сам недавно бегал голышом по лесу, развивать эту тему не стал. – Как вы полагаете, когда его раздели – до наступления смерти или после?

– Трудно сказать. Но в любом случае похоже на грабёж.

– Или на устранение улик, способствующих опознанию трупа, – возразил Цимбаларь.

– Тогда почему пальцы не отрубили?

– Наверное, были уверены в том, что он не проходит по нашим учётам. Или спешили.

– Кто же тогда его раздел?

– Пушкин! Мало ли всякой шушеры по ночам шляется. Бомжей на вашей территории много?

– Кто же их считал! Они как перелётные птицы.

– Но ведь должны быть и оседлые.

– Сотни три наберется.

– Пофамильный список имеется?

– Мы не паспортный стол.

– Как насчёт директивы, предписывающей взять на учёт всех бродяг и попрошаек?

– Директива есть, да рук лишних нет. Пусть этим участковые занимаются.

– Как труп оказался в подвале? Ведь была же команда запереть все нежилые помещения на замок и опечатать. Причём команда категорическая.

– Запирали. Взламывают каждый день.

– Кто взламывает?

– Да кто угодно. Бродяги, малолетки, наркоши… Даже старушка одна отличилась, у которой там кошка приплод принесла.

– И всё же не пойму я, что у него с головой случилось… – Цимбаларь вновь стал перебирать фотографии покойника. – На топор не похоже, на пилу тоже. Может, он на рельсах её оставил?

– От того подвала до ближайших трамвайных путей семь километров, а до железнодорожных – все десять. Тем более что колёса рельсового транспорта оставляют сравнительно ровный след. А здесь, можно сказать, рваная рана.

– Да, как будто птичке голову свернули, – согласился Цимбаларь и почему-то вспомнил об окровавленных руках Верховного Мага.

– Я вот что думаю, – в разговор вступил самый младший из оперов, до того помалкивавший. – Мне что-то похожее в Чечне приходилось видеть. Называется минно-взрывная травма.

– Ваш район на прошлой неделе обстреливали? Бомбами? Теракты были? Тогда о чём речь? Ты вспомни тех мертвецов и сравни с этим, – Цимбаларь постучал ногтем по особо удачной (с точки зрения криминалистики, конечно) фотографии, – замечаешь разницу?

– Верно… – смутился молодой опер. – Те были, как решето, а у этого ни единой царапины.

– То-то и оно. – Цимбаларь призадумался. – Впечатление такое, что эта мина у него давно в голове сидела и однажды ни с того ни с сего взорвалась. Вещички убитого где?

– В хранилище вещдоков.

– Товароведческую экспертизу проводили? Тоже нет… Тогда давайте их сюда.

Пока один из сыскарей бегал куда-то, Цимбаларь выяснил, что аналогичных преступлений в прошлом не совершалось. По крайней мере, его собеседники не могли их припомнить. Конечно, обезглавленные трупы частенько фигурировали в сводках, но это были совершенно ясные эпизоды – жена рубала топором из ревности, каток наехал на пьяного дорожника, пилорамщик, тоже пьяный, попытался наладить свой станок, не отключая электропитания, в цирке лев повздорил с ассистентом укротителя.

Одежонка покойника хранилась в чёрном пластиковом пакете, опечатанном по всем правилам. За сегодняшнее утро это, наверное, был единственный случай, когда сыскари избежали упреков.

По общему мнению, к которому присоединился и Цимбаларь, полосатые трусы популярной модели «семейные» имели пятидесятый—пятьдесят второй размер, а синие эластичные носки – примерно тридцатый.

Какие-либо следы крови или грязи на вещах отсутствовали.

– Ну-ка признавайтесь, кто из вас носит шёлковое бельё, – огорошил Цимбаларь сыскарей новым каверзным вопросом.

Оказалось, что никто.

– А вот эти трусишки шёлковые. – Цимбаларь линейкой приподнял вышеуказанный предмет туалета. – Да и пошиты не в артели «Коммунарка». Жаль, что фирменных знаков нет. Такие вещи, наверное, только в дорогих бутиках продаются.

– И носки не хилые, – заметил молодой опер. – Скорее всего, итальянские.

– С чего ты взял? – поинтересовался Цимбаларь.

– Меня недавно в гостиницу «Бродяга» вызывали, – начал было опер, но, заметив на лице Цимбаларя недоумение, сразу поправился: – Я хотел сказать, в «Турист». Там проститутки макаронника клофелином угостили. Прибыл, болезный, на международный симпозиум по новейшим средствам безопасности, а остался без средств к существованию. Так вот, на нём были очень похожие носки.

– Импортные вещи сейчас не редкость, – сказал другой опер. – Глобализация, как-никак. Одна моя знакомая на днях вагинальный грибок подцепила, который прежде только на Занзибаре встречался.