Клеопатра - Наталья Павлищева

И еще Цезарь был благодарен своей возлюбленной за то, что, показывая этих гигантов, не позволяла ощутить себя ничтожеством. Кроме познавательных походов в храмы и к сооружениям, были вечерние пиры.

Каждый вечер плавучий дворец вставал на якорь, на него собирался ближний круг Цезаря и самой Клеопатры, и начиналось ночное действо. На остальные суда отправляли огромное количество съестного и вина, чтобы легионерам и морякам не было скучно издали смотреть, как пируют консул и царица.

Вот тут римляне поняли, что пировто они и не видели!

Зал, где проходил поздний обед, был украшен по египетским обычаям, видно, Клеопатра все же решила внушить Цезарю, что она царица Египта, словно он в этом сомневался. Постепенно, правда, он понял, что намерение было чуть другое: показать, насколько более развит Египет по сравнению с Римом. Цезарь не глуп, он готов был признать главенство в умении развлекаться или пускать пыль в глаза, но только не в организации самой жизни. Бывали минуты, когда он попросту тосковал по строгим требованиям аскета Катона и даже по римским законам против роскоши. Интересно, как повела бы себя египетская царица, потребуй от нее подчинения этим законам?

Попробовал спросить. Клеопатра некоторое время пристально смотрела на любовника, потом махнула рукой:

– Глупости! Требовать отказа от роскоши может только тот, кто не умеет ею наслаждаться!

А ведь она права! И в этом Цезарь убедился за время путешествия. Теперь уже появилась другая мысль: а как бы повел себя Катон, оказавшись в гостях у Клеопатры? Или, например, Марк Брут? Или старик Цицерон, столько желчи выливший на римских матрон, погрязших в роскоши? Оглядывая украшенный к ужину зал, ломившиеся от яств столы и снующих с блюдами слуг, Цезарь вдруг попытался представить вон на том стуле Марка Туллия Цицерона, подле которого вилась бы та стройненькая египтяночка с оголенной грудью и огромными темными глазами, манящими в неведомые дали. Стало смешно.

Стены были украшены гирляндами жасмина и белого лотоса, легкий дым курильниц обволакивал, заставляя забыть обо всем, кроме происходящего вокруг.

Цезарь усмехнулся: чем не лукуллов пир? Низкие столики ломились от изобилия мяса, рыбы, фруктов, печения… Лилась неспешная и утонченная беседа. Но помимо яств и беседы всех развлекали танцовщицы. Тут римляне увидели знаменитый танец с осой и потом требовали повторить его раз за разом.

Началось все с того, что Клеопатра лукаво покосилась на возлюбленного и щелкнула пальцами, видимо, подавая знак комуто. Цезарь уже привык не удивляться ее выдумкам, потому спокойно продолжал жевать. Остальные тоже лениво поглощали удивительно вкусную еду под звуки небольшого оркестра.

Вдруг на середину свободного пространства вышла девушкатанцовщица. Юная, стройная, она, однако, не стала извиваться, как все предыдущие, то касаясь заплетенными во множество косичек волосами пола, то выпрямляясь, а медленно заскользила, чуть лениво поводя плечами. С ног до головы она была закутана в прозрачное покрывало. Легкие движения не представляли ничего особенного, но только до тех пор, пока откудато не донеслось… жужжание осы! Оно было тихим, но отчетливым, коекто даже оглянулся, пытаясь понять, где насекомое. Но быстро осознали, что это жужжит… один из оркестрантов.

Искать взглядом осу принялась и девушка, она вдруг резко откинула покрывало с головы и плеч. По движениям стало понятно, что оса забралась под тонкую ткань. Танцовщица двигалась настолько умело, что все мгновенно поверили в попавшую под покрывало осу. Жужжание прекратилось, девушка продолжила свой медленный танец. Но не успели зрители отвернуться к блюдам, как оса зазвучала снова, теперь она уже не оставляла бедолагу в покое! По движениям девушки было понятно, что насекомое садится ей на руки, плечи, пытается забраться в совсем интимные места, казалось, вотвот укусит!

Зрители прекрасно слышали, что жужжание исходит от юноши, но жалели девушку и с трудом удерживались, чтобы не вмешаться и не помочь ей. Постепенно, пытаясь отвязаться от назойливой осы, девушка сбросила покрывало, оставшись в одной небольшой набедренной повязке. Ценой освобождения от назойливого насекомого оказалась нагота!

Юноша замолчал. Оглянувшись на него, зрители поняли, что были свидетелями умело разыгранной сценки. Убегавшую девушку провожали громкими аплодисментами, ведь все было настолько реалистично!

Цезарь поймал себя на том, что вперился глазами в бедолагу, тоже готовый прийти ей на помощь, и тут же увидел лукавый взгляд Клеопатры. Хитрая царица знала, на чем подловить римлян. С того вечера танец с осой стал обязательным среди вечерних развлечений. Оказалось, что это обычная для Александрии пантомима, и на остальных судах танцоры проделывают примерно то же. Да уж, умели эти александрийцы развлекаться…

К греческой кухне добавились блюда египетской, внеся свою прелесть. Такого изобилия птицы, рыбы, печеных хлебов с самыми немыслимыми добавками большинство гостей Клеопатры не сумели перепробовать за всю предыдущую жизнь.

Цезарь шутливо ругался, грозя, что либо он лопнет от немыслимого количества съеденного и выпитого, либо корабль затонет изза лишнего веса своих пассажиров. Клеопатра делано пожимала плечами:

– Не нравится, не ешь…

Сама царица с удовольствием уплетала все, что предлагали. Цезарь дивился: кроме щек, которые у молодой царицы и так выпирали, как у хомячка, все остальное оставалось тонким.

– Куда у тебя девается то, что съедаешь?

Но однажды он сам сообразил. Закончив есть, Клеопатра обязательно выпивала подаваемый Хармионой кубок. Подкараулив миг, когда Хармиона очередной раз протянула напиток своей хозяйке, Цезарь вдруг перехватил ее руку. Царица чуть нахмурилась:

– Отдай, к чему тебе?

– Хочу попробовать, что ты пьешь каждый раз в конце пира.

– Ничего особенного, это невкусно, тебе не понравится.

– А я все же попробую.

Невкусно не было, кисло, но терпимо.

– Что это?

– Яблочный уксус!

– Зачем? Зачем тебе уксус?!

Было видно, что Клеопатре очень не хочется раскрывать свой секрет, но Цезарь был непреклонен.

– Чтобы не толстеть!

– Ах, вот в чем дело!

– Да! Отдай, тебе ни к чему!

– Нет уж, принеси ей другой, – потребовал Цезарь, выпивая напиток Клеопатры.

Правда, постоянно этого делать не стал, не хотелось перебивать множество потрясающих вкусов яблочным уксусом.

А Клеопатра все же растолстела, правда, не изза еды и питья.

За время путешествия он понял одну очень важную вещь, вернее, догадывался о ней давно, а теперь убедился в своей правоте. Настоящие богатства страны не у царей или банкиров Александрии, не в Дельте, а у жрецов в Мемфисе и Фивах.

– Надеешься, став коронованной в Мемфисе царицей, получить в свое распоряжение все богатства Египта?