Время для нас - Виктория Лукьянова

– Не помню, чтобы нарушал закон, – кажется, я удивила Германа. Но времени объяснять не было.

– Наша мама улетела ночным рейсом, так что жди ее, – усмехнувшись, быстро ответила. – Желаю удачи, – добавила тихо, прикрывая динамик рукой. – И надеюсь, эта девушка стоит того.

Я не слышал ответа брата, потому что пришлось сбросить звонок и спрятать телефон, завернувшись обратно в одеяло.

Скрипнула дверь. София заглянула в комнату. Прислушалась. Вышла. Я же вновь достала телефон и настрочила новое сообщение для Егора. Герману нужна была помощь, и я пока не могла оказать ее. Но знала того, кто также защищал моего брата, готового противостоять моей матери. От Егора не получила ответа, но позже я узнала обо всем, что произошло там. Егор в подробностях пересказал про приезд моей матери, про скандал, устроенный в компании. И про Киру. Она ушла. Ее выгнали.

Произошедшее перевернуло нашу жизнь. И если Герман смог отстоять свое решение, то мне пришлось сдаться, чтобы защитить его. Когда вернулась мать, она потребовала от меня поговорить с ней.

Пришлось извиниться за несколько малоприятных фраз, которые сорвались с моих губ в порыве гнева.

– Так что, Сара, все еще будешь его защищать? – мать даже не посмотрела на меня. Она была занята последними отчетами из компании, маскируя за работой кипящую злость.

Я промолчала. Да, я буду защищать Германа любой ценой.

– Твой отец не позволяет мне отправить собственного сына на лечение. Он же сошел с ума, связавшись с девчонкой. Кто она?! Обычная студентка из бедной семьи. Это позор для нас, – она нервно отложила бумаги. – Я намерена настоять на том, что Герман нуждается в лечении.

– Нет! – я дернулась, будто намереваясь поколотить мать за подобные слова, но осталась стоять на месте, получив в ответ гневный взгляд. – Не трогай, пожалуйста, его. Оставь в покое, – добавила тише, посмотрев себе под ноги. – Я сделаю все, что ты скажешь, если пообещаешь не трогать его. И Егора. Оставь их бизнес и жизни в покое.

Мать фыркнула, но вернулась к бумагам.

– Хорошо. О твоей помолвке с Жаном-Франциском объявим через пару недель. Думаю, нужно купить разворот. Что же, пиар-отделу придется потрудиться.

Она махнула рукой, показывая мне на дверь. Я кивнула и вышла из кабинета, осознавая, что теперь точно нет пути для отступления. Меня радовало лишь одно – брак для нас с Жаном-Франциском будет фиктивным. Я надеялась, что он поступить точно так, как и обещал тогда. Через лет пять я разведусь, стану свободной и независимой женщиной. И, возможно, тогда все еще смогу стать хоть чуточку ближе к Егору. А пока я буду защищать его, как и брата. Всегда.

Новая обложка модного журнала пестрила яркой фотографией. На ней была красивая девушка в нежно-розовом платье, с цветами в волосах. В руках она держала букет. Внеземная, окутанная магией. Нимфа. Моя нимфа, сбежавшая от меня семь лет назад.

Я смотрел в ее глаза и не мог поверить в то, что совсем рядом, там же на обложке, была надпись. Пронзительная, режущая как нож. Уничтожающая. Вспарывающая старые раны. Я-то думал, они затянулись. Глупец. Кровоточили и гноились.

Вновь перечитал название статьи. Одно слово резало хуже других.

Свадьба.

Долгожданная свадьба между наследницей Троицких и лягушатника Дюваль. Свадьба, которая откладывалась трижды после объявления помолвки, о чем я узнал от Германа. Сара молчала на мои звонки, на сообщения. Она вновь перестала со мной общаться. Или я стал реже ей писать. Мы перестали быть друзьями.

Последнюю точку поставила она, даже не спросив меня, хотел ли я прекращать нашу «дружбу», даже ради Германа, у которого наоборот все складывалось куда лучше, чем можно было представить. Он женился. Черт, я даже не верил в это! И стал отцом! Пока я лично не увидел младенца на его руках, так и не верил. Думал о том, что мне снился сон.

Радость за друга очень быстро сменилась на пустоту в груди после вот этого снимка. Я нервно сжал в руке журнал, порываясь порвать его на мелкие кусочки. И лишь чудесная нимфа, отнявшая сердце, удерживала меня от срыва.

Накануне я был у Германа в его новом доме. В его собственном родовом гнезде, которое отличалось от того, в котором он рос. Совершенно новый мир, наполненный счастьем. Я так и застыл на пороге, когда мне открыла дверь улыбчивая Кира, а позади нее стоял Герман с младенцем на руках. Покачивая ребенка, он улыбнулся и кивнул, приглашая войти.

Он улыбался. Черт, я готов был ослепнуть от этой безумно-радостной картины, лишь бы не увидеть на следующий день снимок Сары и зловещую подпись. Я хотел так же, как и Герман. Я завидовал ему. Я готов был менять подгузники, не спать ночами, лишь бы держать на руках дочь. Или сына. А рядом обязательно должна была стоять Сара, которая бы ворчала, поправляя меня, когда я бы неправильно пеленал малыша. Или слишком баловал ее маленькую копию.

Я вновь схватил журнал, перечитал всю статью. Выругался, тяжело дыша. Мне нужен был совет. Набрав номер друга, я наделся, что Гер мне поможет. Очень наделся.

– Привет. Извини, что отвлекаю от памперсов, но мне нужно поговорить с тобой.

Герман даже не удивился моей вспыльчивости.

– По телефону?

– Лично. И это касается Сары.

– Я знал, – Герман выдохнул и посмотрел на меня. Черт, я пугался его взгляда, лучше бы как раньше, хоть куда, а не на меня. Не так пристально, будто сканировал, душу выворачивал, перемешивал внутренности и обратно все запихивал. Вот такое ощущение было от его взгляда. И почему я попросил о личной беседе. Где Кира?!

– Как? – у самого сбилось дыхание.

Решить поведать Герману о своих проблемах подвигло отчаянное желание забрать Сару. Перестать играть с ней в кошки-мышки, мучить себя и страдать. А вот то, как отреагирует ее старший брат на подобное заявление, насторожило меня. Будь Сара моей сестрой, я бы ее ухажеру руки переломал, лишь бы он сестренку не трогал, а Гер сидел напротив, пристально изучал меня и молчал.

– И? – я не выдержал. Заерзал на диванчике, посматривая по сторонам.

Вот бы Кира вошла в рабочий кабинет своего мужа и спасла меня. Да я сам бы бросился к ней навстречу, если за ее хрупкими плечами можно было бы спрятаться от друга, лицо которого по-прежнему оставалось не читаемым. И почему я хотел, чтобы он изменился? Стал человеком с эмоциями? Явно из него не получился бы эмоциональный парень, а вот тот, кто пугал до усрачки, так да, идеальный взгляд убийцы. И, кажется, мне оторвут голову за то, что посягнул на младшую сестру Гера. Мне конец.

– В тот день, когда мы навещали мою семью, – Герман наконец-то заговорил, перестав меня сверлить взглядом. На миг я расслабился, но после опять подобрался, услышав его слова. – Сара вернулась домой, утром. Она была в твоей куртке. Ведь так?

Я сглотнул. Как же я заблуждался насчет Германа. Вот это память.