Тайна украденной рукописи - Анна Устинова

– Ты уверена, что Иван Степанович… – снова заговорила Анна Константиновна. – Ах, Арнольдик сам говорит… Ну, ты, Наташа, меня просто до глубины души потрясла. А почему Арнольдик… Ах, ты не услышала…

Ребята уже справились с приступом хохота и теперь с нетерпением ожидали, когда Анна Константиновна положит трубку. Прошло еще четверть часа, и это случилось.

– Я человек справедливый и всегда признаю свои ошибки, – смущенно посмотрела она на ребят. – Кажется, я поторопилась с диагнозом. Бедная Наталья Владимировна, конечно, кое-что перепутала. Например, молодежь ей явно померещилась. Но вот у Ивана Степановича с психикой явно стало неважно, – с тревогой заметила бабушка Димы и Маши. – Он принял Арнольдика за шпиона. И к тому же решил, что он связан с похитителями шкатулки.

Бабушка Димы и Маши всплеснула руками.

– Вообразите себе! Наш сторож угрожал Арнольдику ружьем. Отвел его насильно в правление и там учинил настоящий допрос. Арнольдик до сих пор в ужасе. Знаете что, – посмотрела она на Петьку и внуков. – Я знаю, вы со Степанычем давно уже в сложных отношениях. Так вот. Прошу вас держаться подальше, пока у него этот шпионский раж не прошел.

– Постараемся, – пообещал за всех Дима.

Ребята были очень довольны таким оборотом событий. Теперь, чтобы про них ни сказал Степаныч, бабушка все равно ему не поверит.

Из дальнейших слов Анны Константиновны юные детективы сумели составить достаточно полную картину сегодняшнего происшествия. Светлана Водкина должна была сегодня навестить Наталью Владимировну. Во-первых, чтобы провести по семейной традиции вместе первый день нового года. А во-вторых, пополнить запас лекарств.

Однако утром у Светланы разыгралась простуда с высокой температурой. Поэтому в Красные Горы был срочно отправлен третий жених Арнольдик. Татьяну Филимоновну отпустили на выходной. Коврова-Водкина и без того была туга на ухо, а тут еще ночью ее накачали успокоительными лекарствами. Словом, она задремала перед телевизором, и настойчивые звонки в дверь третьего жениха дочери ее сознания не достигли. Несчастный Арнольдик, совершенно окоченев на морозе, начал в отчаянии бегать вокруг дома, заглядывая во все окна подряд. Он надеялся хоть таким образом привлечь внимание будущей тещи. За этим занятием он и был застигнут бдительным Степанычем.

Коврова-Водкина увидела только последний акт драмы в саду, но вступиться за Арнольдика не решилась. Вместо этого она начала вызывать по сигнализации Степаныча, чтобы тот обезвредил бандитов. Степаныч, понятное дело, на сигнал бедствия отреагировать не мог, ибо в сторожке никого не было. Надежда Денисовна по случаю праздника пошла к дочери.

– В общем, совершеннейший сумасшедший дом, – заключила рассказ Анна Константиновна. – Сейчас Арнольдик сидит у Ковровой-Водкиной и сам принимает сердечные средства, которые вез для нее.

– Слушай, бабушка, а что там действительно могло быть в шкатулке? – воспользовалась удобным моментом Маша.

– Понятия не имею, – тут же ответила бабушка. – Наташа говорит, что эта шкатулка досталась Вадиму Леонардовичу от дедушки. Тот, как и он, тоже был известным хирургом. И отец Вадима Леонардовича – тоже. Это семейство потомственных врачей. И вроде бы по традиции каждый хранил в шкатулке самые важные свои бумаги.

– И Вадим Леонардович тоже? – спросил Петька.

– Не знаю, – снова пожала плечами Анна Константиновна. – Наталья Владимировна говорит, что ей вроде бы муж незадолго до смерти сказал, будто там хранится какая-то его важная работа. Но она никогда в шкатулку не лазила, ничего в медицине не понимает, и потом… – сделала паузу Анна Константиновна, – доверять словам Натальи Владимировны можно только со скидкой на ее преклонный возраст.

– И ты совсем ничего не знаешь? – вступил в разговор Дима. – Вы же с дедушкой вроде с Вадимом Леонардовичем дружили.

– Это да, – кивнула головой бабушка. – На редкость интеллигентный был человек. С каким-то таким, – подвигала она пальцами, – внутренним аристократизмом. Хотя прадед у него был, говорят, простой крепостной крестьянин.

– Уверена, он вам про свою работу рассказывал, – вновь взялась Маша за бабушку. – Вы же с дедом на науке были совершенно чокнутые. Я сама помню.

– Ну, не так уж чтобы совершенно, – ответила бабушка, – но в общем-то наше поколение было одержимо работой.

– А что Вадим Леонардович? – перехватил у сестры инициативу Дима.

– А что Вадим Леонардович? Он был великим хирургом. Множеству людей жизни спас. А теоретическими исследованиями занимался так, в основном для себя. Хотя… Бабушка Димы и Маши задумалась.

– Господи! – вдруг закричала она. – Как же я раньше не вспомнила! Ну да! Он же нам… Надо срочно…

И, не договорив, она схватила телефонную трубку.

Ты куда? – посмотрели внуки на Анну Константиновну.

– В милицию, разумеется, – набрала номер бабушка. – Капитан Шмельков очень просил, если что-нибудь вспомню…

– Да что ты вспомнила-то? – вскочив на ноги, заорал Дима.

– Димитрий, возьми себя в руки! – строго посмотрела на него бабушка. Когда ей не нравилось поведение внука, она почему-то называла его Димитрием. – И вообще, нужно вам, братцы, сегодня пораньше лечь спать, добавила Анна Константиновна. – Я давно заметила: после этих бессонных новогодних ночей нервы у детей ни к черту…

– Да при чем тут новогодняя ночь! – продолжал кипятиться Дима. – Каждый день, что ли, грабежи в поселке бывают? Ой!

Последний возглас был просто реакцией на двойную атаку. Петька ткнул Диму в бок. А Маша, не сговариваясь, ущипнула с другой стороны за мягкое место. После этого Дима немедленно прервал монолог и опустился на стул.

– У Шмелькова никто не подходит, – положила трубку Анна Константиновна. – Бедняга, – с искренним сочувствием добавила она. – Ходит пешком по заданиям! А преступники мимо него в «мерседесах» проносятся.

Тут Маша, чувствуя, что бабушка медленно, но верно уходит от главной темы, решила взять дело в свои руки.

– Слушай, а что ты там вспомнила? – вкрадчивым голосом произнесла девочка.

– Что вспомнила? – с удивлением посмотрела на нее Анна Константиновна, Не застав капитана на месте, она уже как-то выкинула из головы, зачем собиралась поговорить с ним.

– Ну, мы же про вас с дедушкой говорили, – еще тише и вкрадчивей прежнего ответила Маша. – И вроде про Вадима Леонардовича. Расскажи нам еще, пожалуйста. Так люблю, когда ты о старых временах вспоминаешь.

– Вот допишу свои мемуары, и прочтете, – ответила Анна Константиновна.

Дети заметили: взгляд ее потеплел, лицо приняло мечтательное выражение. Для Анны Константиновны не было большего удовольствия, чем вспоминать о пережитом.

– Так о чем мы там говорили? – с готовностью посмотрела она на ребят.