Сальватор. Том 1 - Александр Дюма
Шрифт:
Интервал:
– Да, черт возьми, там арестовывают какого-то человека, верно, и мне от всей души жаль этого господина.
– Так вы не знаете, кто это?
– Нет.
– А тех, кто его арестовывает, вы знаете?
– У меня такое слабое зрение… И потом, их там много, как мне кажется.
– Вы не знаете даже тех двоих, что держат его за шиворот?
– Да, да, эти парни мне знакомы. Но где, черт возьми, я мог их видеть? Вот в чем вопрос.
– Итак, вы не помните?
– По правде говоря – нет.
– Хотите я вам помогу?
– Доставьте мне это удовольствие!
– Того, что ростом пониже, вы видели, когда он отправлялся на каторгу, а высокого – когда он с каторги возвращался.
– Да, да, да!
– Теперь вспомнили?
– Да я их знаю как облупленных: они же находятся у меня на службе. Какого дьявола они там делают?
– Полагаю, они работают на вас, господин Жакаль.
– Уф! – произнес г-н Жакаль. – Не исключено, что сейчас чудаки работают на себя. Такое с ними случается.
– Да, в самом деле, – заметил Сальватор. – Один из них только что срезал у пленника часы.
– Я же вам говорил… Ах, дорогой господин Сальватор!
Полиция так несовершенна!
– Кому вы это рассказываете, господин Жакаль!
И, не заботясь, видимо, больше тем, чтобы его дольше видели в обществе г-на Жакаля, Сальватор отступил на шаг и поклонился.
– Рад был увидеться с вами, господин Сальватор, – проговорил, отступая, начальник полиции и торопливо зашагал в ту сторону, где Жибасье и Карманьоль пытались арестовать г-на Сарранти.
Мы говорили «пытались», потому что, хотя г-на Сарранти и схватили за шиворот двое полицейских, он не намерен был сдаваться.
Прежде всего он попытался вступить в переговоры.
Заслышав слова: «Именем короля вы арестованы», которые шепнули ему с двух сторон Карманьоль и Жибасье, он отозвался в полный голос:
– Я арестован?! За что?
– Не надо шуметь! – вполголоса заметил на это Жибасье. – Мы вас знаем.
– Вы меня знаете? – вскричал Сарранти, смерив взглядом сначала одного, потом другого полицейского.
– Да, вы – Дюбрей, – отвечал Карманьоль.
Как помнят читатели, г-н Сарранти написал сыну, что находится в Париже под именем Дюбрея, и г-н Жакаль, не желавший придавать этому аресту политической окраски, посоветовал своим людям арестовать ловкого заговорщика как Дюбрея.
Видя, что его отца пытаются арестовать, Доминик поддался сыновнему чувству и бросился ему на помощь.
Однако г-н Сарранти жестом остановил его.
– Не вмешивайтесь в это дело, сударь, – сказал он монаху. – Я пал жертвой ошибки; я уверен, что завтра же меня освободят.
Монах поклонился и отступил: он воспринял слова отца как приказ.
– Разумеется, – подхватил Жибасье, – если мы ошибемся, то принесем вам свои извинения.
– А по какому праву вы налагаете на меня арест?
– Мы действуем согласно постановлению об аресте некоего господина Дюбрея, а вы так на него похожи, что я счел своей первейшей обязанностью вас арестовать.
– Однако, если вы боитесь огласки, почему задерживаете меня именно здесь?
– Да где встретили вас, там и задержали! – ухмыльнулся Карманьоль.
– Не говоря уж о том, что мы гоняемся за вами с самого утра, – поддержал Жибасье.
– С самого утра?
– Ну да! С той самой минуты, как вы покинули гостиницу.
– Какую гостиницу? – удивился Сарранти.
– Ту, что находится на площади Сент-Андре-дез-Арк, – уточнил Жибасье.
Господина Сарранти словно осенило. Ему почудилось, что он уже видел лицо и слышал голос Жибасье.
Он вспомнил свое путешествие, мадьяра, курьера, кучера – все это как в тумане и в то же время достаточно ясно, скорее инстинктивно, чем осознанно, но сомнений у него не осталось.
– Ничтожество! – смертельно побледнев, бросил корсиканец и решительно запустил руку в складки плаща.
Жибасье увидел, как сверкнуло лезвие кинжала, и вполне возможно, что за этим последовала бы смерть, как гром сопутствует молнии, если бы не Карманьоль: он увидел и понял, что происходит, и обеими руками перехватил занесенное было оружие.
Чувствуя себя зажатым с обеих сторон, Сарранти неимоверным усилием сбросил с себя полицейских и, зажав в руке кинжал, прыгнул в толпу с криком:
– Дорогу, дорогу!
Но Жибасье и Карманьоль бросились следом, сзывая на помощь своих товарищей.
Вокруг г-на Сарранти в одно мгновение сомкнулось плотное кольцо; над его головой уже были занесены два десятка кастетов, и он, очевидно, пал бы, как бык под ударами мясников, но в эту минуту раздался приказ:
– Живым!.. Брать только живым!
Полицейские узнали голос своего начальника г-на Жакаля, и мысль о том, что они трудятся у него на виду, будто придала им сил: они так и набросились на г-на Сарранти.
Произошла ужасная свалка. Один человек отбивался от двадцати; потом он упал на одно колено, а вскоре и вовсе пропал из виду…
Доминик ринулся было ему на помощь, но толпа в панике шарахнулась в сторону и с криками устремилась по улице, разлучив сына с отцом.
Монах уцепился за решетку особняка, чтобы обезумевшие от страха люди не унесли его вместе с собой; но когда толпа схлынула, г-н Сарранти вместе с избивавшими его полицейскими уже исчез.
Мы дали читателям представление о том, какие сцены разыгрывала полиция г-на Делаво 30 марта благословенного 1827 года.
Чем объяснить такой скандал? Какова причина нелепой профанации, совершавшейся над тем, что осталось от благородного герцога?
Никто этого не ведал.
Правительство не могло простить г-ну де Ларошфуко-Лианкуру искренности его убеждений. Чтобы урожденный Ларошфуко принадлежал к оппозиции и голосовал за нее!.. По правде говоря, в этом и состояло его преступление, это было оскорблением его величества, и правительство просто обязано было покарать виновного.
Оно позабыло о Ларошфуко-фрондере. Правда, он был наказан: сначала – выстрелом из аркебузы в лицо, затем – черной неблагодарностью.
Действительно, правительство мало-помалу лишило г-на де Ларошфуко – мы, разумеется, имеем в виду нашего современника – всех званий, а также возможности заниматься благотворительностью. И вот, притесняемый при жизни, он не нашел покоя и после смерти: правительство стремилось помешать благодарным согражданам засвидетельствовать свое почтение усопшему; оно пыталось противостоять любви и уважению, которое внушал парижанам герцог благодаря своей долгой и самоотверженной службе на ниве благотворительности и образования.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!