Та, что красивее - Барбара Данлоп

Алекс достал из сейфа следующую коробочку.

— Это условие будет в твою пользу или в мою?

— Будь осторожнее, я, как любая женщина, могу привыкнуть ко всей этой роскоши, — пошутила Эмма.

Она уже примерила серьги с сапфирами, несколько браслетов с изумрудами, кольцо с рубином и даже бриллиантовую диадему.

Но ожерелье, которое сейчас было на ней, несомненно, красивее остальных украшений.

— Боюсь, что могу их тебе лишь одолжить. — Алекс улыбнулся, и его серые глаза приобрели дымчатый оттенок, который начинал ей нравиться. — Ты будешь надевать их на всевозможные мероприятия.

— Только если ты приставишь ко мне телохранителя.

— Зачем тебе телохранитель, когда у тебя есть я?

Эмма не смогла удержаться от улыбки.

— Хорошо, но только при условии, что ты будешь брать с собой саблю прапрапрадедушки Гамильтона.

— Тебе не кажется, что это будет привлекать внимание?

— Я думала, что твоя главная цель — привлечение внимания к нашему браку.

Когда она сняла ожерелье, Алекс открыл следующую коробочку.

— Примерь вот это. — (Эмма поддалась искушению и взяла у него массивное колье.) — Позволь мне тебе помочь.

Она встала с кровати и повернулась к нему спиной, чтобы он застегнул замочек. Алекс убрал в сторону ее волосы и соединил два конца колье.

— Спасибо, — прошептала она, позволив себе несколько секунд насладиться его прикосновениями.

Поправив колье, он взял ее за плечи и развернул лицом к овальному зеркалу, висящему над туалетным столиком из красного дерева.

— Взгляни.

Эмма коснулась рукой груди, где две дюжины бриллиантов в золотой оправе переливались всеми цветами радуги.

— Потрясающе, — восхищенно произнесла она.

— Потрясающе, — согласился Алекс.

Подняв голову, она встретилась с его взглядом в зеркале.

Его глаза потемнели. Он поднял руку и убрал несколько прядей волос, упавших ей на плечи. Затем наклонился…

Эмма знала, что должна его остановить, но ее тело томилось в ожидании прикосновений этого мужчины.

Словно читая ее мысли, Алекс провел кончиком языка по ее ключице, и сразу же внизу ее живота разлилось приятное тепло. Затем, зарывшись пальцами в волосы Эммы, он начал покрывать поцелуями ее шею и нежную кожу за ухом. Когда их губы соприкоснулись, каждая клеточка в ее теле зазвенела от нараставшего напряжения. Его язык проник в глубь ее рта, и внешний мир перестал для нее существовать. Теперь все мысли были только об Алексе… Неповторимый аромат его кожи, необузданная сила и солоноватый вкус губ усиливали ее голод, затуманивали рассудок.

— Эмма, — прошептал он, скользнув рукой по ее ягодицам и притянув к себе. Почувствовав, как он возбужден, она подалась ему навстречу и взяла в ладони его лицо. В этих действиях присутствовала какая-то первобытная магия, которой она не испытывала прежде. Где-то в глубине души Эмма знала, что должна остановиться, но только не сейчас…

Его дыхание участилось. Он приподнял ей юбку, и Эмма прижалась сильнее к его бедрам. Мужские пальцы скользнули под тонкое кружево трусиков, и девушка почувствовала, что вот-вот потеряет сознание от ощущения неземного блаженства.

Алекс выругался себе под нос.

— Мы должны остановиться.

Эмма недовольно застонала.

— Не надо, — пробормотал он.

— Тогда остановись… — Она снова тихо застонала. Опустив руки и глядя ей в глаза, Алекс произнес:

— Я хочу тебя.

Эмма глубоко вздохнула.

— Это ни к чему хорошему не приведет.

— Напротив, — возразил он, отпуская ее. — У меня такое чувство, что это будет очень… очень хорошо.

Она отстранилась и покачала головой.

— Не говори так.

— Даже если я буду молчать, ничего не изменится.

— Мы больше не должны допускать подобного, — пробормотала она.

— Это выход из положения, — согласился Алекс, — но было бы куда приятнее повторить все, только уже не останавливаясь…

Эмму бросило в жар, и в течение нескольких секунд она колебалась, не зная, что выбрать.

Вдруг по ту сторону двери послышался шум.

— Мистер Гаррисон, — позвала миссис Нэш. Стук ее каблуков по мраморному полу сопровождался более глухими звуками и беглой французской речью.

— Филиппе, — сказала Эмма, когда Алекс отправился открывать.

Дверь распахнулась, и в комнату вошла миссис Нэш.

— Пожалуйста, скажите этому человеку, что род Гаррисонов берет свое начало от Вильгельма Завоевателя, и, пока я жива, его представители не будут подавать своим гостям микроскопических ракообразных под заморскими соусами.

— А что вы предлагаете? Куски мяса и теста? — возмущенно спросил Филиппе. — И вы смеете называть это едой?

— Я называю это королевским ужином, — отрезала миссис Нэш.

— Вы, британцы, только и умеете, что варить овсянку.

— Я сварю вас, если вы…

— Прекратите! — вмешался в их спор Алекс.

Филиппе тут же успокоился.

— Простите меня, мистер Гаррисон. Мадемуазель, — начал он, — я Филиппе Ганьон. Шеф-повар, ученик самого Жан-Пьера Лакона. Я готовил для принцев и президентов. Я к вашим услугам.

Алекс посмотрел на Эмму.

— Это я наняла поставщика провизии, — призналась она.

На его лице не дрогнул ни один мускул.

— Ты наняла поставщика провизии?

— Мне не следовало этого делать? — спросила Эмма, зная, что это звучит нелепо.

Лицо Филиппе приобрело неестественный багровый оттенок. Алекс ничего не ответил, но его глаза расширились.

Миссис Нэш фыркнула:

— Вы невеста!

Хотя это было так, Эмма поняла, что взяла на себя слишком много. Она не должна была нанимать шеф-повара.

Впрочем, Эмма была довольна — Филиппе оказался весьма расторопен и толков. Он освободил ее вестибюль от назойливых репортеров и ненужных организаторов свадеб. К тому же он полезен еще и как профессионал. Неужели теперь придется его увольнять?

Но у миссис Нэш, считавшей себя единовластной хозяйкой в этих владениях, были свои планы относительно свадьбы Алекса, и Эмма не желала портить с ней отношения.

Она посмотрела на Алекса, Алекс по-прежнему молчал в ожидании ее следующего хода.

— Может, пойдете на компромисс? — Эмма перевела взгляд с миссис Нэш на Филиппа.

Алекс усмехнулся.

— Ты думаешь таким образом разрешить вечный спор англичан и французов о том, чья кухня лучше?