Книга тринадцатая. Берсерк забытого клана. Фракталы потерянных душ - Юрий Москаленко

— Вижу, друг мой, что вы крепко задумались, — лицо Розенберга посетила снисходительная улыбка.

— Что-то ещё стоит добавить к сказанному? — я залпом выпил содержимое рюмки, даже не почувствовав вкуса.

— Та земля, что бывшего старика Бейли, имеет нескольких претендентов в унаследование, — продолжил хозяин кабинета. — И, кстати, лица весьма уважаемые, и опасные, одновременно. Есть ещё и девушка, приёмная внучка, о которой я упоминал, но! — он откинулся на спинку. — Ей не хватает обыкновенного титула, самого незаурядного. Вы себе это представляете? По законам Префектур титул ей положен через год, после смерти приёмного родителя. Девочке исполнится восемнадцать именно спустя столь долгое время, а сроки предъявления прав на земли наступают через шесть месяцев, — Розенберг пожал плечами. — Вот такая ситуация. Однако, девушка намерена бороться, и! — хозяин кабинета поднял вверх указательный палец. — Поговаривают о созыве дружины, способной вступиться за неё в откровенной битве.

— Разве так можно? — я удивился.

— Можно? — собеседник вернул мне удивление. — Можно? Да если она продержится эту половину года, не давая возможности закрепиться тому, кто выкупит владения, то и право станет её, — прозвучал откровенный сумбур в объяснении, заставивший меня встряхнуть головой.

— А если перстень окажется у этой девушки? — я решился на уточнение, задав свой вопрос наобум.

— Право её! — отрезал шевалье.

— Так, а что вы посоветуете мне? — я перешёл к прояснению сути предостережений.

— Берегитесь не её, так как внучка ждёт появления законного наследника, как получается, в вашем лице, — охотно ответил хозяин кабинета. — Берегитесь других, тех кто хочет заполучить эту землю…

— Но, позвольте, уважаемый Шевалье, — я прервал его. — Что же, простите мне мою непонятливость, что же такого ценного в той земле?

На такое откровенное заявление мой собеседник повёл плечом. Я сразу понял, что он понятия не имеет, в чём же загвоздка с этой землёй Сквайров Бейли. Может быть, он только догадывается, но делиться своими мыслями по этому поводу, господин Первый Советник не спешит.

— Старик знал, а может и приёмная девочка знает, как и те, кто получить ток кусок Префектуры желает, — прозвучало начало невнятного ответа отрешённым тоном. — Я не могу сказать точно, но раз великие люди… — шевалье развёл руками. — Раз уж они так страстно желают заполучить этот кусок земли, то… Что-то там есть, помимо незаурядного географического положения, и пересечения Магического Разлома Великих Хребтов. Земля Сквайров и за ними находится, вплоть до западных склонов, — Розенберг налил нам ещё по порции напитка. — Хотя, я уже говорил вам об этом, чуть раньше, господин Феликс.

— Да-да, я помню, — мне пришлось среагировать, и сделать акцент на своём внимании к уже прозвучавшей информации. — Давайте подведём промежуточные итоги наших плодотворных переговоров?

Я решительно перешёл к завершению общения, так как дел на сегодняшний день осталось слишком много. Ещё и в вотчину Префекта необходимо зайти, чтобы определиться с наличным золотом. С тем, что сейчас при мне.

Кстати, тут мне пришлось опять нырнуть к саквояжу для изъятия озвученной суммы за Разрешительную Грамоту по торговле. Сто рублей золотом я отсчитал уже не стесняясь. С положенным звоном дорогого металла, чем порадовал хозяина кабинета.

Уважаемый Розенберг принял деньги, пересчитал их и внёс соответствующую запись в какой-то важный журнал, появившийся перед ним на столе. Причём, сделал он это не пользуясь бытовой магией, а самолично, прибегнув к простецкой записи вручную.

Всё это время мы хранили молчание, во время которого Советник исполнял свои обязанности, а я боролся с непроизвольным распуханием своего головного мозга.

Дело состоит в том, что я никак не могу разложить по полочкам полученную информацию. Кого бояться, кого и чего остерегаться, ну и кому отвести роль союзника? Дилемма наметилась хозяина, аднака, как Чукча скажет!

Тук! Тук! Тук!

В дверь постучали, причём в тот самый миг, когда шевалье Розенберг закончил заниматься своей канцелярией. Он убрал свой журнал в ящик стола и улыбнулся.

Сделал он это так, как делают люди, предвкушающее будущее произведённое впечатление на собеседника. Он просто-таки победитель, ели сравнение делать.

— Войдите! — хозяин кабинета повысил голос.

Дверь открылась и в неё вошёл тот самый клерк, встретивший меня в холле этого дворца.

— Ваша Милость, — он учтиво поклонился. — Вот ваши бумаги, но… — он неожиданно стушевался. — Но, я такое впервые заполняю, — служащий проводил взглядом готовые грамоты.

— Хе-м, а это особый случай, — пояснил шевалье и потерял интерес к клерку. — Вы свободны, — Розенберг кивнул на дверь.

Служащий поклонился и спешно покинул кабинет, а шевалье протянул бумаги мне.

— Посмотрите, вдруг я что-то забыл отметить в Генеральной Грамоте разрешений, — сопроводил он свой жест дельным напутствием.

Я бегло пробежал по строчкам в пунктах разрешений. Глаза полезли из орбит, но я справился и постарался дочитать важную грамоту. А из неё следует, что продавать я могу абсолютно всё.

Даже пепел! В смысле, золу! Ни хрена себе! Я даже чуть вслух не выразился.

Сам же я вспомнил о зольной индустрии в России. Причём, известно даже то, что этот пункт торговли относится к экспортным. Древесная зола издавна использовалась нашими предками. Ей мылись, стирали, мыли посуду, удобряли. Щёлок, основная её производная, это консистенция из древесной золы, настоянной на воде. И она, как оказалось, пользуется спросом…

Потом я возгордился и тем, что имею право реализации артефактов на законных основаниях. О продуктах питания и говорить нечего, как и о одежде с тканями. Могу и ресторан открыть, харчевню или дорогой трактир, на выбор. А можно и то, и другое.

Я не стал дочитывать и запоминать все эти пункты, а протянул документ назад хозяину кабинета.

— Тут нужны ваши печати и подписи, — я сопроводил замечание улыбкой. — Да и в префектуру нужно копию занести, — напомнил я об обещании содействия.

— Я сейчас всё улажу, — последовала довольная фраза от шевалье. — Все нужные печати при мне, — он достал из стола целую шкатулку, где я заметил и сургуч, и всё остальное для положенных оттисков.

— Не буду вас отвлекать, уважаемый Шевалье, — я принялся разглядывать фрески на потолке. — Просто скажите мне, когда завершите.

— Се непременно, мой друг, — произнёс Розенберг голосом занятого человека. — И ходатайство вам подпишу, для Префекта, Маркиза Роттердама, — добавил он, и мы опять замолчали.

Теперь я не стал рыться в разгадках, сочтя просмотр древнего потолочного произведения вполне подходящим занятием во время ожидания. На потолке некто в доспехах вышиб душу кому-то, и та улетала куда-то, корчась и мучаясь. Гестапо? Да оно обзавидуется такому направлению в искусстве!