Год хорошего ребенка - Элес де Грун

Розалинда осталась одна. Комната выглядела как вагон для перевозки мебели или как барахольский рынок.

В панике Розалинда начала с ремонта велосипеда. Потом она схватилась за кастрюлю для похлебки, потом решила заняться самым сложным — скамейкой… Нет, не так! Сначала почистим картошку… Или покрасим велосипед… Или… Это ростки или салат? Может, покрасить надо не скамейку, а кастрюлю? А зачем иголки и нитки? Не для того же, чтобы штопать велосипедные шины. И что надо сделать сначала: помыть руки, а потом браться за картошку или сначала помыть картошку, а потом брать ее в руки? Все смешалось в голове Розалинды.

Пока ребята варили, красили, сколачивали скамейки, члены жюри прохаживались по коридору, тихо разговаривали, серьезно молчали и иногда заглядывали в рабочие комнаты к детям посмотреть, все ли в порядке, не поранил ли какой-нибудь чемпион палец или руку.

Самым впечатляющим членом жюри была пожилая женщина, которая, несмотря на свою грузную фигуру, ходила по коридору с прямой спиной и высоко поднятой головой, сверкая во все стороны блестящей булавкой на груди.

Она вошла в комнату 30, где мальчик в очках штопал чулок, и сказала:

— Распори и сделай еще раз.

В комнате под номером 44 она не очень лестно отозвалась о покраске мебели ребенком с таким же номером. В комнате номер 8 она посоветовала поменьше солить омлеты.

Розалинда сражалась с десятком оторванных пуговиц на служебном плаще, когда увидела эту строгую женщину — свою бабушку. От неожиданности она чуть не вскрикнула, но сдержалась.

— Что ты здесь делаешь?

— Ш-ш-ш-ш-ш! Я пришла тебе помочь, глупышка.

С быстротой молнии она принялась чистить картошку, штопать носки и сажать ростки.

— Но это же нечестно! — сказала перемазанная продуктами Розалинда.

— Может быть, — подняла от картошки голову бабушка. — Но Соединенным Штатам не понравится, если на праздник приедут дети не из хороших семей. Пусть даже они умеют делать многое. Хороший характер в мире больше ценится, чем хорошие руки.

После этих слов бабушка скрылась за дверью. Потому что она и так провела слишком много времени в одной комнате.

Розалинда высунулась за ней в коридор:

— Бабушка, помоги мальчику под номером 60. Он барабанщик.

— Никаких барабанщиков! — ответила строгая женщина из жюри. И тут же направилась к комнате номер 60 помогать указанному внучкой конкурсанту.

К обеденному времени члены жюри начали проверять трудовые успехи экзаменующихся, пробуя блюда, приготовленные ими.

Члены жюри были из разных городов и не знали друг друга. И они не заметили, как исчезла краса и гордость жюри — пожилая большая женщина с прямой спиной и сверкающей булавкой на груди.

После долгих совещаний и переговоров родителей и детей пригласили в зал на первом этаже, и там было объявлено:

— Наиболее вероятными победителями станут номера 18, 40, 3, 60, 30 и 11. Мы приглашаем этих ребят исполнить что-нибудь на музыкальных инструментах.

Аплодисменты в зале постепенно умолкли. Стало тихо. На сцену вышел номер 18 — девочка с флейтой. Она немного попищала что-то очень правильное и очень знакомое. Поклонилась во все стороны, не выпуская флейту изо рта, в том числе и в сторону занавеса, и радостно сбежала со сцены.

Мальчик под номером 40 спросил, есть ли в зале пианино. Когда члены жюри сказали, что нет, он торжественно заявил, что мог им сыграть с листа Листа и Моцарта.

Номер третий играл народный танец на губной гармошке. Играл очень старательно и танцевал при этом. Причем у него ноги немного запаздывали за музыкой, как в плохо озвученном фильме, где звук отстает. Но он очень старался, и видно было, что в нормальных домашних условиях у него все получится.

Потом вышел номер 60. Он объявил, что играет на барабане.

— Я не мог принести барабан, — сказал он. — Но я попробую что-нибудь сделать.

Как фокусник, он достал две палочки и начал стучать ими по сцене, по микрофону и по стенам зала, пока зал не начал с энтузиазмом хлопать в ладоши в ритм его ритму. Чувствовалось в каждом жесте, что мальчик с номером 60 — уникальный мальчик с золотыми руками.

Номер 30 — девочка — сказала, что она забыла скрипку дома и призналась, что играет на ней не очень хорошо. Ее искренность понравилась комиссии, пожалуй, больше, чем хорошая игра на скрипке.

Как хотела Розалинда в эту минуту забыть свою гитару дома. Но гитара была здесь, и члены жюри с нетерпением ждали выхода девочки под номером 11 на сцену. Розалинда, как убитая, вытащила гитару из чехла и стала тихо-тихо петь. Так тихо, что ее почти не было слышно. Однако сердца членов жюри растаяли из-за ее чистого голоса и очень простой и трогательной песенки.

В течение всего этого времени по противоположной экзаменационному зданию стороне улицы солдатским шагом прогуливалась пожилая полная женщина.

Женщина не просто гуляла, иногда она изучала графити на стенах.

Лозунг «Иностранцы, убирайтесь вон!», кажется, ей не очень понравился. А лозунг «Если нам немного повезет, скорее всего мы сможем окончательно уничтожить цивилизацию!» она прочитала дважды или трижды. Потому что он был с первого раза неясным и запутанным.

Тут потоки людей стали выходить из экзаменационного здания, и женщина быстро скользнула в открытое парадное. Из него она внимательно всматривалась в толпу и, увидев свою внучку, улыбнулась:

— Выглядит счастливой!

Как она и ожидала, ее внучка прошла этот конкурс. Розалинда должна была пройти.

Как хорошо, что у нее остались старые связи! Как хорошо, что ей удалось найти одну знакомую, которая готовила конкурсные задания. Как хорошо, что она подготовила внучку именно к этим конкурсным работам.

И вот Рома Рогов под весело-завистливые взгляды сестры собирается идти на собеседование в выездную комиссию РУНО.

Рома начистил ботинки так, что в них можно было смотреться как в самовар или как в елочный шарик. Глядя в них, можно было причесываться. Надел лучшую рубашку со всеми пуговицами и повязал пионерский галстук.

— Сходи в магазин за хлебом! — строго приказал он Ольге. — И подмети пол.

— Раскомандовался! — ответила Ольга. — Ты — лучший ребенок, вот ты и подметай с утра до вечера. Она помолчала, потом, видно передумав, сказала:

— Ладно, иди, подмету.

Когда Рома уже взялся за дверную ручку, его задержала Елизавета Николаевна.