Друзья в верхах - Донна Леон

— Почему вы пошли в больницу?

— Он боялся высоты.

— Прошу прощения, я не понял.

— Когда он приходил ко мне домой, он… — начал было Брунетти, но Вьянелло прервал его:

— Он приходил к вам домой? Когда?

— Несколько месяцев назад. По поводу планов или документов на мою квартиру. Тех бумаг, которых у них в архиве нет. Да это неважно, так или иначе, он приходил и попросил показать ему какие-то документы. Предварительно из Кадастрового отдела пришло письмо, однако я не обратил на него внимания. Но важно не то, почему он приходил, а то, что произошло, когда он был у меня.

Вьянелло слушал, не перебивая, но на его широком лице было написано явное любопытство.

— Когда мы заговорили о здании, я попросил Росси выйти на террасу и взглянуть на окна в квартире, расположенной под нами. Я думал доказать, что оба этажа были пристроены в одно и то же время, и это может повлиять на решение по поводу нашей квартиры. — Рассказывая об этом, Брунетти вдруг сообразил, что он даже и не поинтересовался, какое же решение принял Кадастровый отдел. — Я открыл окно, перегнулся через подоконник и посмотрел на окна, расположенные этажом ниже, а, когда снова повернулся к Росси, у него был такой вид, будто я показал ему ядовитую змею. Он был просто парализован. — Увидев, с каким скептическим видом Вьянелло слушает его рассказ, он заколебался. — По крайней мере, так мне показалось. В любом случае он был напуган. — И Брунетти замолчал.

Молчал и Вьянелло.

— Если бы вы видели его, то поняли бы, о чем речь, — сказал Брунетти. — Он был смертельно испуган при мысли, что придется взглянуть вниз.

— Ну и что? — спросил Вьянелло.

— Поэтому он никак не мог рискнуть забраться на строительные леса, и уж тем более сделать это в одиночку.

— Он сказал что-нибудь?

— О чем?

— Что боится высоты.

— Вьянелло, я только что рассказал вам. Ему ничего не надо было говорить, испуг был написан у него на лице. Если человек боится высоты, он не способен подняться на леса. Это просто невозможно.

Вьянелло попробовал объяснить по-другому:

— Но он ведь ничего не сказал вам, синьор. Вот на что я пытаюсь обратить ваше внимание. Вы же не уверены, что именно предложение выйти на террасу так напугало его. Это могло быть что-то другое.

— Конечно, это могло быть что-то другое, — раздраженно признал Брунетти. — Однако он боялся именно высоты. Ведь я видел его. Я говорил с ним.

Вьянелло вежливо спросил:

— И что?

— А то, что если он поднялся на эти леса не по своей воле, то и упал оттуда не случайно.

— Вы думаете, его убили?

— Пока не стану настаивать на этом, — сказал Брунетти. — Но уверен: добровольно он бы не полез на леса.

— Вы видели их?

— Строительные леса? — уточнил Брунетти. Вьянелло кивнул. — Нет. Пока что было не до того.

Вьянелло отодвинул рукав своего пиджака и посмотрел на часы:

— Сейчас самое время, синьор.

— Вице-квесторе ждет меня в своем кабинете в четыре, — сказал Брунетти, мельком взглянув на часы. До встречи оставалось двадцать минут. Он поймал взгляд Вьянелло. — Да, — согласился Брунетти, — пошли.

Они чуть задержались в комнате для младшего офицерского состава — захватили сегодняшний экземпляр «Газеттино», в котором был указан адрес нужного здания. Потом нашли Бонсуана, рулевого полицейского катера, и попросили отвезти в Санта-Кроче. По пути двое полицейских внимательно изучали окрестности и искали номер дома на calle,[8]которая отходила от кампо Анжело Раффаэле. Катер доставил их в конец набережной Заттере, в виду которой возвышался пришвартованный огромный корабль.

— Боже, что это? — спросил Вьянелло, когда их катер очутился рядом.

— Это круизный корабль, который построили прямо здесь. Говорят, это самое большое судно в мире.

— Ужас какой! — выдохнул Вьянелло, разглядывая верхнюю палубу, которая возвышалась почти на двадцать метров над ними. — А что он здесь делает?

— Приносит городу деньги, сержант, — сухо заметил Брунетти.

Вьянелло посмотрел вниз на воду, потом на городские крыши.

— Мы за деньги на все готовы, как проститутки! — в сердцах воскликнул он.

Брунетти не счел нужным возразить.

Бонсуан остановил катер невдалеке от огромного корабля, спрыгнул на набережную и стал швартоваться так усердно, словно командовал большим судном.

Ступив на землю, Брунетти сказал ему:

— Бонсуан, вам нет смысла ждать нас. Я не знаю, сколько мы здесь пробудем.

— Я подожду, если не возражаете, синьор комиссар, — ответил пожилой человек. — Лучше я побуду здесь, чем вернусь туда. — Бонсуану оставалось лишь несколько лет до пенсии, и, когда на горизонте стал маячить этот рубеж, он начал высказывать свое мнение, хотя и довольно сдержанно.

Его пассажиры хорошо знали Бонсуана и считались с его мнением, поэтому лишних вопросов не задавали. Брунетти с Вьянелло отошли от катера и направились в обратную сторону, к кампо — к той части города, где Брунетти бывал редко. Раньше они с Паолой любили ужинать в одном здешнем рыбном ресторанчике, но после того как несколько лет назад там сменился владелец и качество еды резко ухудшилось, они перестали в нем бывать. В студенческие времена у Брунетти была подруга, которая жила в этом районе, но она умерла несколько лет назад.

Они миновали мост и двинулись через кампо Сан-Себастьяно, расположенную на пути к кампо Анжело Раффаэле. Вьянелло, который шел впереди, резко свернул налево в узкую калле, и впереди они увидели строительные леса, закрывающие фасад последнего дома в ряду других. Это четырехэтажное здание выглядело так, будто было заброшено уже много лет. Все говорило об этом: растрескавшаяся краска, кусками отслаивающаяся от зеленых ставен, трещины в мраморных водосточных желобах, сквозь которые вода вытекала на улицу мелкими ручейками. Внутри дома, очевидно, творились те же разор и запустение. Довольно обычное явление — по крайней мере для венецианцев, которым свойствен врожденный интерес к покупке и продаже домов, — заброшенный дом, зарегистрированный на конкретного человека, которому он не особенно нужен, и потому нет смысла тратить время и деньги на то, чтобы привести его в порядок.

Насколько полицейские могли судить, строительные леса стояли вокруг дома не первый год и давно не использовались. Не было никаких следов работ, как не было и свидетельств самоубийства, хотя Брунетти совершенно не был уверен, что эту гипотезу вообще стоит рассматривать.

Брунетти отошел от здания на такое большое расстояние, что уперся спиной в стену дома напротив. Он осмотрел весь фасад, но не обнаружил там никаких признаков жизни. Он пересек калле, завернул за угол и на этот раз исследовал ту сторону здания, которая не была закрыта строительными лесами. Там он увидел все те же признаки заброшенности. Он посмотрел налево от себя: калле упиралась в канал, а за ним виднелся большой сад.