Экспедиция в ад - Владимир Василенко

– Ну да, делать мне нечего – тащиться по двадцать километров, чтобы с вами потрепаться! Ждите меня через пару дней. Вернусь уже с девицей.

– Мне нравится твой настрой! Ладно, удачи, Грэг. Будь осторожен!

Я вырубил коммуникатор. Та-ак, проверим, как там снаружи…

От нажатия клавиши люк отошел примерно на ширину ладони. Пришлось несколько раз хорошенько долбануться в него плечом, прежде чем образовался проем, в который мне удалось протиснуться. К счастью, с механизмами все в порядке – просто снаружи люк оказался привален несколькими увесистыми камнями. Шипя и обжигаясь о пышущую жаром обшивку, я взгромоздился на верхушку капсулы и огляделся.

К югу, насколько хватает глаз, простирается безжизненная каменистая пустыня. Лишь на западе виднеется горная гряда, но она далеко, в десятках километров. На севере вздымается стеной нагромождение разнокалиберных скал, переходящее в невысокое плато, неровные края которого, резко очерченные, будто только недавно высеченные из каменного монолита, четко выделяются на фоне кроваво-красного восхода. Поллукс всходит где-то на северо-востоке – у планеты большой угол наклона к оси вращения, чем во многом и объясняются неимоверные закидоны климата.

Все небо застилают бесформенные массы пыли и водяной взвеси – назвать облаками эту гадость язык не поворачивается. Висят они так низко, что небо кажется потолком какого-то исполинского сооружения, который к тому же вот-вот рухнет. Ощущение не из приятных. Тучи постоянно двигаются, меняя форму и оттенок, будто адское зелье кипит в ведьмином котле. Вдруг среди этой ленивой круговерти вспыхивает ослепительно-белая молния, ударяет в скалы буквально в сотне метров от меня… Грохотнуло так, будто рухнул весь небосвод.

Не успели отгреметь раскаты грома, как тучи озарились еще несколькими вспышками, а потом хлынул дождь – сразу как из ведра, без всякой раскачки. В один миг промокнув до нитки, я, злобно ругаясь, поспешил укрыться в капсуле. Бешеные струи дождя забарабанили по моему убежищу, поднимая клубы едкого пара с горячей обшивки, вода мгновенно заполнила все мелкие расселины и трещины, забурлила, стекая куда-то вниз, завихрилась в крохотных водоворотах. Лужи будто кипят – вода в них шипит и пенится под остервенелым ливнем.

Я вытер рукавом лицо. Кожу слегка щиплет, на одежде остались мутные белесые потеки. Твою мать, ну и дождичек! Испить водицы из лужи не решусь.

Впрочем, долго сетовать на непогоду мне не пришлось – ливень прекратился через несколько минут, так же внезапно, как и начался. Я, с омерзением отряхивая мокрую одежду, снова выбрался наружу. Хорошенькое начало, ничего не скажешь!

На то, чтобы проверить снаряжение и запереть капсулу, понадобилась всего пара минут. Маскировать такую махину мне было неохота, да и чем маскировать-то. Разве что курган из булыжников сверху наложить.

Я несколько раз подпрыгнул, по привычке проверяя, не бряцает ли что, и, исподлобья взглянув на уже полностью показавшийся из-за горизонта огненный шар Поллукса, отправился в путь.

Впереди меня ждет не самый легкий день.

Белый раскаленный шар Поллукса дополз до зенита. Хотя уже задолго до этого я почувствовал на себе всю его силу. Чертово светило будто возненавидело меня за что-то и обрушивает вниз яростные обжигающие лучи, выдавливающие влагу из каждой поры моего многострадального тела. Пот струится по спине, по груди, по лицу нескончаемым потоком, насквозь пропитывая одежду. Такое ощущение, будто гниешь заживо. В местах, не прикрытых одеждой, будто бы содрали кожу и засыпали обнаженное мясо солью. Воротничок, соприкасаясь с обожженной шеей, дополняет гамму ощущений образом наждака, методично отпиливающего мне голову. Оружие и остальное снаряжение, так тщательно подогнанное в начале пути, сейчас превратилось в надоедливую обузу, и я уже с трудом сдерживаюсь, чтобы не зашвырнуть это барахло в пропасть. Да-а, староват я уже для таких походов…

Выступ скалы, на первый взгляд казавшийся таким монолитным и надежным, дал трещину, стоило мне упереться в него ногой. Вниз по почти отвесному склону весело поскакала россыпь мелких осколков, вслед за ними ухнул отколовшийся валун тонны в три весом. По спине скользким ужом юркнул холодок ужаса, я инстинктивно прижался к скале всем телом, пальцы судорожно вцепились в неровный край уступа. К счастью, нога соскользнула вниз лишь на ширину ладони, зацепившись носком за горизонтальную трещину в камне. Я перенес вес тела на другую ногу, нащупал небольшую выемку чуть правее и, подтянувшись на пальцах, вскарабкался выше.

Над головой, в какой-нибудь паре метров, уже маячит спасительный край – откос упирается в почти ровную горизонтальную площадку, переходящую в очередной крутой подъем. Но я уже выбился из сил. Мышцы задеревенели от постоянного напряжения, голова кружится от жары. Если бы не та «подготовка», что я прошел на Альдебаране, я не преодолел бы и половины того, что прошел за это утро. Однако всему есть предел. И, похоже, ты подошел вплотную к этому пределу, старина.

Но пути назад уже нет. Вниз я не смотрю – и так знаю, что подо мной метров тридцать почти вертикального откоса, а внизу – отнюдь не батут для спортивных прыжков. Сорвешься – и все, конец тебе, Грэг. Будешь медлить здесь – доконает чертов Поллукс. Так что – только вперед, старик. Поднажмем…

Скрипнул песок на зубах, пальцы правой руки заскользили вверх по скале, нащупывая малейший выступ, трещину, выемку, корешок – что угодно, что может послужить точкой опоры. Та-ак… Вот он, подходящий выступ. Вцепился в него так, что пальцы побелели. Рывок! Ну, на рывок это мало похоже, но продвинуться – продвинулся. Перехватился обеими руками… Еще рывок! Ну давай, давай, жми, Грэг! От напряжения из горла вырвался сдавленный стон, больше похожий на хрип умирающего зверя. Но еще чуть-чуть – и вот он, финиш. Бицепсы ноют от натуги, но я упрямо тяну тело наверх, пока не удается навалиться на край грудью. Небольшая пауза, чтобы отдышаться – и еще один, уже из последних сил, рывок. Ноги еще висят над пропастью, но можно уже не бояться сорваться – верхней своей половиной я прочно обосновался на горизонтальной поверхности. Сейчас бы поваляться с полчасика, отдохнуть, отдышаться. Но под таким солнцем этот отдых вскоре превратится в отдых бифштекса на сковороде.

Я поднял голову, огляделся. Едкий пот падает с бровей мутными каплями, перед глазами пляшут разноцветные круги. А впереди, в нескольких метрах, – два прислонившихся друг к другу обломка скалы, образующие что-то вроде палатки. Кое-как поднимаюсь и ковыляю к спасительной тени…

Сел на землю, прислонившись спиной к валуну, отстегнул от пояса фляжку. Теплая солоноватая вода, кажется, испаряется, не успев даже дойти до желудка. Остатки выливаю на макушку, с наслаждением растираю ладонью влагу, заструившуюся по лицу, щекочущими ручейками устремившуюся за ворот. Уф… Пожалуй, стоит подождать здесь пару часов, пока жара спадет, а к вечеру двинуть дальше. Сколько я уже прошел? Пеленгатор показывает, что я нахожусь в четырнадцати с небольшим километрах от капсулы. Что ж, четырнадцать километров за пять часов пути – совсем неплохой темп для такой трассы. Хотя этот чертов откос надо было все же попробовать обойти…