Новогодняя коллекция детектива - Татьяна Устинова

Он оглянулся по сторонам. На ступеньках московского метро в час пик разговаривать было трудно.

– Хотите есть? – спросил он, почему-то твердо уверенный, что она голодная. Во-первых, голодная, а во-вторых, сумасшедшая. – Пойдемте поедим где-нибудь. И поговорим.

– О чем? – пролепетала Александра – ей стало страшно.

– О женитьбе, – невозмутимо ответил Филипп Бовэ. – Мне не каждый день делают предложение. Да еще на улице. Разве это не стоит обсудить?

 – Так что для вас в этом – прямой резон, – проговорила она с улыбкой дельца-пройдохи, заключающего квартирную сделку со старушкой божьим одуванчиком. Ей было так стыдно, что волосы на шее противно встали дыбом. – Вам не придется платить за квартиру и… пользоваться услугами проституток…

– Вместо проституток, как я понимаю, вы предлагаете себя, – холодно проговорил Филипп. – Я не ошибаюсь?

Она взглянула на него и, дивясь собственному мужеству, кивнула. Ему показалось, что через секунду она умрет от разрыва сердца.

Александра смотрела в окно, на церквушку и театр «Ленком», у которого уже начался вечерний съезд машин. Все парковались, сигналили и ругались, и в узкой улочке в обе стороны давно и безнадежно змеилась чудовищная пробка. Светофор дисциплинированно переключался с красного на зеленый, но все его усилия были тщетны – с места никто не двигался.

Почему-то Александре показалось, что в этой безнадежной пробке сосредоточилась вся тоска, какая только существует в природе, и безысходность, и невозможность спасения – окружающий мир не пускает ни влево, ни вправо, ни вперед, ни назад…

Какой-то резкий звук заставил ее вздрогнуть. Она с изумлением взглянула на мужчину, сидящего напротив, – она совсем о нем забыла.

Филипп хмуро вернул на место упавший стакан.

Угораздило же его влипнуть в историю с этой полоумной девицей, осатаневшей от жизненных катастроф настолько, что она решилась предложить себя совершенно незнакомому человеку! И можно ли ей верить? Впрочем, он же сам слышал тот разговор на кухне – ее, теперь уже бывшего, мужа и этой теледивы. Разговор совершенно недвусмысленный. Он даже вспомнил острое чувство брезгливости, охватившее его в темной передней, и сочувственной жалости к Александре. Филиппу всегда были отвратительны карьеры, сделанные в женских постелях. Как правило, очень ненадежные, они требовали постоянных усилий именно в этом, постельном направлении…

– Почему я? – спросил он у Александры, которая таращилась в свою пустую тарелку, и с удивлением осознал, что ее ответ ему не безразличен.

Почему для осуществления своего дикого плана она выбрала именно его? Не кого-нибудь из близких, кто понял бы ее, поддержал и… отговорил?

Она улыбнулась тарелке пристыженной, дрожащей улыбкой и забормотала, не поднимая глаз:

– Видите ли, вы приехали в Москву… издалека и надолго. Вам нужно где-то жить, что-то есть и с кем-то спать… – На этом патетическом месте она покраснела. – Мы с вами можем… сотрудничать вполне взаимовыгодно…

– Да уж! – не удержался Филипп.

– Ну вот… Вам не нужно будет за все это платить – ведь, как я поняла, денег у вас не слишком много, а у меня будет временный муж, которого при случае я смогу предъявить Вике в доказательство того, что… Андрей может чувствовать себя вполне свободно…

– Ерунда какая! – беспомощно сказал Филипп. – Ну просто редкостная ересь!

– Да нет же, – возразила Александра, стараясь говорить как можно убедительнее. Внутри у нее все тряслось, и даже мелькнула мысль отпроситься в туалет, а потом, от греха подальше, сбежать. Но, с другой стороны, он ведь еще не отказался…

– Именно так! – с досадой перебил Филипп. – Вы ведь совсем меня не знаете. Я могу оказаться кем угодно – извращенцем, алкоголиком, болезным…

– Больным, – машинально поправила Александра.

Вообще в этот вечер он говорил намного хуже, чем тогда, в гостях, хотя, по идее, должно было быть наоборот – все-таки почти месяц он провел в языковой среде, как это называется в учебниках. Но он говорил плохо, с акцентом, все время сбиваясь на английский, но какой-то такой, которого Александра почти не понимала.

– О'кей, пусть будет «больным», – согласился он с тихим бешенством. – Я – чужой. Совсем чужой для вас. Неужели у вас нет никого… поближе? Кого бы вы знали? Кто смог бы объяснить вам весь чудовищность того, что вы придумали?

– Всю чудовищность, – опять поправила его Александра. – Всю, а не весь… Мой самый близкий и самый хороший друг попал на Кавказе в плен. Как раз на следующий день после того, что случилось. Да и вряд ли он смог бы жениться на мне… Он любит мою лучшую подругу Машу. Правда, он мог бы взять меня на работу, хотя… хотя я не уверена, что пошла бы к нему, – добавила она, вдруг задумавшись. – У нас очень сложный мир, и портить Ивану карьеру я, конечно, не стала бы…

– Конечно, – согласился Филипп. Кое-что о ней он уже знал – сам понял, без ее объяснений.

– Понимаете, Филипп, – продолжала она, рисуя вилкой в тарелке какие-то узоры; вилка дрожала и мерно постукивала о фарфор, – сама по себе я никому не нужна. У меня нет родных, да дело даже не в этом… Я предлагаю вам сделку. На этот год, что вы пробудете в Москве. Я же не совсем ненормальная, я понимаю, как все это дико, неприглядно и… бессовестно. Но я уверена, что вам эта сделка тоже будет некоторым образом выгодна…

– Некоторым образом, – согласился Филипп, не зная, что и думать. – Более или менее.

– Ну вот, видите! – воскликнула Александра с облегчением, как будто он был новым корреспондентом, который после долгих мучений наконец-то написал читабельный текст. – Мы заранее обговорим все условия. Я не буду вам мешать, Филипп. Совсем не буду. И, если вам противно, вы, конечно, вовсе не должны будете спать со мной…

Она не сомневалась, что в основном его пугает именно перспектива делить с ней постель. Ведь все остальное было вполне приемлемо и ничем ему не грозило. Получил бы бесплатную кухарку и домработницу, вот и все. Зря она ляпнула про постель. Конечно, он перетрусил. Любой бы на его месте перетрусил. Вот счастье-то какое – переспать с Александрой Потаповой!

– О'кей, – сказал Филипп с какой-то странной, неопределимой интонацией. – Позвольте мне подумать, Алекс. Скажите мне номер вашего телефона.

Он записал телефон, держа ручку в левой руке, и спрятал записную книжку.

– Как же так, – сказал он вдруг и улыбнулся, впервые за вечер, – я ведь ниже вас ростом? Что мы будем с этим делать?

Через два дня он позвонил и официальным тоном заявил, что принимает предложение.

– И не мечтайте, что мы будем жить как соседи, – холодно добавил он напоследок. – Мы будем жить как муж и жена. Или никак.

– Ну, ты, Потапова, дура… Знала я, конечно, что ты малость с приветом, но не думала, что все так далеко зашло…