Блокада Ленинграда. Дневники 1941-1944 годов - Коллектив авторов

цеха Романов, ранен дежурный инженер Микишин и многие другие. Население зарывает вещи, некоторые раненые уезжают через Мгу на восток, некоторые уходят пешком. Эвакуации поселка никто не обеспечивает.

Внезапный прорыв фронта. По шоссе отдельными группами тянутся красноармейцы без оружия и командиров. Изнуренные. Взоры опущены в землю. Уходят к Шлиссельбургу, к переправе. Никто их не останавливает. Двукратная бомбежка Мги. Немцы почти без боя занимают Мгу. Мга не имеет зенитной защиты.

К станции подходят канонерки. Бьет дальнобойными по Мге. Налет на канонерку. От залпов канонерки в кабинете дрожат стекла. Две недели немцы в 7 км от нас. Привыкли, работаем. Нахально низко летают самолеты. Зенитчики – славные ребята. Сбивают 17 шт.

Поток беженцев. Выведена из строя вся связь. Все линии передачи, торфосклад без энергии. Стал хлебозавод. Пытаюсь восстановить. Из-за повторных бомбежек опять разрушения в поселке. В 5 часов 7 сентября получаем приказ по сохранившемуся подводному телефонному кабелю через единственную не сбежавшую телефонистку, сидящую на коммутаторе вторые сутки: станцию остановить. Персоналу отойти на правый берег Невы. Оборудование из строя не выводить. Накануне б сентября вечером мимо станции отошли последние части. Между немцами и станцией больше нет войск. В семь часов 7 сентября станция остановлена. Направляю начальников цехов с вахтенным персоналом к месту стоянки буксира, которое выбрал ночью.

С пульта звоню в Ленинград диспетчеру. Сообщаю о полной остановке станции, об уходе персонала. Прошу сообщить руководству системы. Выхожу со станции последним. Со старшим диспетчером Волынским иду к переправе скрытно – бегом в кустарнике, так как бомбардировщики уже бомбят дорогу и поселки.

Все собрались в лесистом овраге у реки. Даю команду рабочим переезжать на правый берег, углубиться в лес и ждать там нас. Назначаю старшего.

Буксир пересекает реку. Люди бегом направляются в лес. Самолеты противника подлетают и начинают бомбить лес. Но все обходится благополучно. Самолеты улетают, буксир возвращается за нами. Прячется за полузатопленную баржу. Вокруг беспрерывная бомбежка. Решил ждать, может быть, еще кто-нибудь подойдет.

Последние патрули оттянулись за технический городок. Ждем до 10 часов. Подходят еще 10–15 человек из поселка. Бомбежка все сильнее. Больше никого нет.

Выждав момент, когда самолетов в непосредственной близости нет, командую посадку. Пересекаем реку напрямик, пристаем к плотам. По плотам, с бревна на бревно, проваливаясь в воду, добираемся на правый берег. Какая поразительная тишина. Возвращаюсь к берегу. В первом городке пулеметная стрельба. Никто из наших больше не появляется, оставляю у реки двух наблюдателей. Отвожу всю группу из-под начавшейся бомбежки и минометного обстрела к Черной речке.

У Черной речки выходим на берег. По нам открывают минометный огонь. Мина разрывается на плоту в 20 шагах от нас. Принимаю решение отходить на Ленинград. Минометы противника у станции.

Идем болотами, лесами на железнодорожную станцию Дунай. Неоднократно попадаем под бомбежку, валяемся в канавах промокшие, замерзшие. Приходим поздно вечером за 30 км на Дунай. Забираюсь в стог сена, засыпаю.

Просыпаюсь от паровозного гудка. Случайный поезд. Вваливаемся. Набито битком. Хочется плакать от гнева и бессилия. Погибла одна из крупнейших станций Советского Союза

Поезд останавливается, не доезжая до Ленинграда, пешком приходим в город. Всего спаслось с нами около 300 человек из 1800. Две недели занимался размещением людей на работу, обеспечением жилья…

НАЧАЛО ОСАДЫ

Ключевые события на фронте на юго-восток от Ленинграда, предопределившие трагедию долговременной осады, произошли в конце августа – начале сентября. 2 сентября ударная группа немцев после упорных боев заняла Мгу. Другая группа противника продвигалась вдоль Невы и утром 8 сентября захватила Шлиссельбург.

Докладная записка наркома путей сообщения

Л.М. Кагановича И. В. Сталину

Не ранее 29 августа 1941 г.

«Секретно

Государственный Комитет обороны Союза ССР товарищу Сталину

Докладываю, что с 14 часов 29 августа движение поездов с Ленинградом прервано по всем линиям…

Народный комиссар путей сообщения Л. Каганович».

5 сентября 1941 года 76-й день войны

… 17: 30 – Совещание у фюрера:

1. Ленинград. Цель достигнута. Отныне район Ленинграда будет «второстепенным театром военных действий».

Исключительно важное значение Шлиссельбурга. Для полного окружения Ленинграда по внешнему кольцу (до Невы) потребуется 6–7 дивизий. Сильные пехотные части сосредоточить по возможности за Невой. Окружение с востока; соединение с финнами.

Танки (корпус Рейнгардта) и авиация (части 1-го воздушного флота) возвращаются в прежнее подчинение. Необходимо очистить от противника побережье. Соединение с финскими войсками следует пытаться осуществить в районе Лодейного Поля.

Франц Гальдер. Военный дневник. 1941–1942

Боевое донесение № 7 Штадив НКВД 8.9.41

На фронте 48 армии противник 8.9.41 овладел Шлиссельбургом. [Оборонявшийся в Шлиссельбурге] сводный отряд под командованием полк [овника] Донского переправился в крепость Шлиссельбург.

Боевой приказ № 0064 штаба Ленинградского фронта

«17.9. [19].41 г. Карта 100000

Учитывая особо важное значение в обороне южной части Ленинграда рубежа: Лигово, Кискино, Верх. Койрово, Пулковских высот, района Московская Славянка, Шушары, Колпино, Военный совет Ленинградского фронта приказывает объявить всему командному, политическому и рядовому составу, обороняющему указанный рубеж, что за оставление без письменного приказа военного совета фронта и армии указанного рубежа все командиры, политработники и бойцы подлежат немедленному расстрелу.

Настоящий приказ командному и политическому составу объявить под расписку. Рядовому составу широко разъяснить.

Исполнение приказа донести шифром к 12.00 18.9. [19].41.

Командующий войсками Ленфронта Герой Советского Союза генерал армии Жуков Член военного совета ЛФ секретарь ЦК ВКП (б) Жданов Член военного совета ЛФ дивизионный комиссар Кузнецов Начальник штаба Ленфронта генерал-лейтенант Хозин».

«Три месяца войны. Итак, немцы заняли Киев. Сейчас они там организуют какое-нибудь вонючее правительство. Боже мой, Боже мой! Я не знаю, чего во мне больше – ненависти к немцам или раздражения, бешеного, щемящего, смешанного с дикой жалостью, – к нашему правительству. Этак обосраться! Почти вся Украина у немцев – наша сталь, наш уголь, наши люди, люди, люди!.. А может быть, именно люди-то и подвели? Может быть, люди только и делали, что соблюдали видимость? Мы все последние годы занимались больше всего тем, что соблюдали видимость. Может быть, мы так позорно воюем не только потому, что у нас не хватает техники (но почему, почему, черт возьми, не хватает, должно было хватать, мы жертвовали во имя ее всем!), не только потому, что душит неорганизованность, везде мертвечина, везде Шумиловы, везде махановы, кадры помета 37–38 годов, но и потому, что люди задолго до войны устали, перестали верить, узнали, что им не за что бороться.

О, как я боялась именно этого! Та дикая ложь, которая меня лично душила как писателя, была ведь страшна мне не