Прости меня - Анна Пенинская

К сожалению, я не могу сказать, что близка с родителями. Я их люблю, уважаю и благодарна за все, что они для меня сделали, но я никогда не была их любимицей, и моё юное сердце это чувствовало. Сначала была обида. Потом я не принимала их отношение и пыталась доказать, что чего-то стоила. Затем смирилась. Не думай, что они были тиранами или слишком равнодушными, и все мои проблемы идут из несчастного детства. С моей стороны было бы несправедливо направлять тебя по такому ложному следу. И я не была проблемным ребёнком или подростком, чтобы свалить все на свой переходный возраст. Мои родители покупали мне все самое лучшее, интересовались моими оценками и личной жизнью, а сейчас мы подолгу разговариваем по телефону. Моя мать просто так и не запомнила, что у меня аллергия на кошек. А отец закатывает глаза, что я пишу картины, а не рожаю детей с интервалом в год. Я их очень люблю, это нормально, но наши отношения далеки от идеальных. Наверное, просто они не мои друзья, но родители они замечательные.

Может быть, роль в этом сыграл мой младший брат. Я не была ожидаемым и желанным ребёнком. Мое рождение было логичным, сразу после свадьбы, потому что так было нужно, а вот мой брат был любимцем. Его долго пытались зачать, потом долго лечили от всех болезней мира, которых, возможно, у него и не было. Когда он сложил из кубиков слово «мама», родители смело поставили галочку напротив цели «воспитать гения». Он действительно был очень умным мальчиком, и я действительно его не возненавидела оттого, что его любили больше. Он был очаровательным хулиганом и хитрецом. Он столько стёкол и окон разбил в своей школе, но почему-то ему все прощалось. Я и сама была под влиянием его обаяния. Он взял от родителей самое лучшее. Привлекательность матери, силу убеждения отца, добавил от себя немного хитрости и озорства. Я взяла, скорее, привлекательность отца и силу убеждения моей инфантильной и ласковой матушки. И никакой хитрости. Поэтому меня наказывали за проступки брата, но я ничуть не обижалась. Знаешь, почему? Я все ему прощала, когда он, вдоволь нагулявшись, приносил мне шоколадки в комнату и долго слушал свежие сплетни, но никогда не выдавал секреты. Я сидела под домашним арестом из-за него, а он проносил мне телефон, чтобы я могла дозвониться подружкам. Разве можно на него было обижаться? Как можно обижаться на человека, который нагулялся и теперь благодарит, что я взяла его вину на себя, тем, что дарит мишку, которого выиграл в тире. В который, к слову, должна была пойти я с подругами. Очаровательный хитрец. Он так и остался моим самым близким человеком.

Он мечтал стать учёным, что странно, уверена, даже из его описания ты представил себе, скорее, спортсмена или шоумена. Понимаю, что ты удивлен. Вся семья была удивлена, когда он заявил о своем желании. Только если я была в шоке, то родители были счастливы. Подумать только, как можно было оповещать всех о том, что их любимый сын еще и потрясающий, и умный человек. А он всегда хотел быть учёным. Не знаю, зачем ему это было нужно, я пыталась его отговорить, а родители от гордости даже не знали, что сказать. Их любимчик будет помогать людям. Они всегда терпеть не могли мою страсть к рисованию. Говорили, что я бездарность. Однажды папа даже пошутил, что мой брат создаст вакцину против моих ужасных картин. Не создал. Ему даже пришлось повесить одну из ненавистных всем картин к себе в квартиру. Иначе я бы обиделась, почему-то с ним мне нравилось изображать ранимую. Мне всегда хотелось иметь старшего брата. И я даже младшего видела для себя как старшего. Хотя, на самом деле нет ничего обидного в том, что никому не нравятся мои картины. Мне и самой они не слишком по душе.

Нет, он не знаменитый учёный. То есть каких-то успехов он добился, но ты вряд ли найдёшь его имя в гугле, да разве это важно? Он прекрасный человек, мой близкий человек. Он всегда мне помогает, не позволяет родителям закатывать глаза от моей «неустроенности». Кстати, на всех ужинах и праздниках с родителями он всегда рядом со мной, даже если были иные планы. Понимает, как мне бывает с ними трудно и выбирает меня. Он сам может сколько угодно надо мной посмеиваться, сам может сколько угодно пытаться «вправить» мне мозги, порой он даже выражается очень жестко по отношению ко мне. Но если его же словами начинают говорить родители или кто-то еще из окружения, он всегда встает на мою сторону. То, о чем мы с ним говорим наедине – это наши отношения. На людях мы всегда друг за друга горой, даже если кто-то из нас чудовищно неправ.

Когда мне было плохо в отношениях… Неловко как-то и говорить о них после всего, что я наговорила тебе в аэропорту. В общем, мой брат всегда твердил, что я достойна лучшего. Кстати, он был единственным. Все остальные считали, что я со своего мужчины должна сдувать пылинки, и виноват во всем мой характер. Какой характер? У меня его вовсе нет. Мой брат вселял в меня уверенность. И вселяет всегда. Мы всегда с ним на связи…

– Ты рассказала своему брату о нас?

Он задаёт этот вопрос так легко и просто, что застает её врасплох. Она даже округляет глаза и открывает рот в попытке что-то ответить, но ничего не приходит в голову. Умеет же он ошарашить. Сначала ей даже хочется огрызнуться ему и сказать, что его плохо воспитали, раз он не научился тому, что перебивать людей – невежливо. Но он на самом деле уже столько ее рассказов слушал, что даже стыдно было бы намекать, что он не является хорошим слушателем. Она ещё несколько часов назад считала все это тесное общение ошибкой. Считала его трусливым индюком и писала сообщения тому, у кого на спине вытатуированы крылья. А сейчас он снова кажется ей очаровательным. Непосредственным и властным. Как же это раздражает.

– А что я должна была рассказывать о нас? – с нажимом на «о нас» произносит она. Главное, чтобы не заметил, что её решимость начала таять. Может, она просто давно не общалась с такими привлекательными мужчинами. Кроме бывшего. Но это не считается. Она имеет в виду тех мужчин, которые проявляют к ней хотя бы какое-то внимание. Давно не ходила на свидания и не получала цветы. Она вообще не помнит, когда последний раз у нее дома были живые цветы. Да нет же. Не такая она дурочка, чтобы из-за букета мысленно запускать свадебных голубей в небо. Кстати, чайные розы с длинными стеблями в этот момент почему-то пахнут ещё слаще. Она замечает это, когда немного смущённо наклоняется к бутонам, чтобы снова вдохнуть аромат, как будто бы желая понять, изменился ли он за последние пару минут.

– О нашем знакомстве. Судьбоносном. О том, как мы друг другу нравимся и какая красивая у меня улыбка. И что я великолепно сложен. И на наших приглашениях будет красиво смотреться «Валерия и Константин». То есть Константин и Валерия, конечно.

Она невольно улыбается шире, чем ей хотелось бы в этой ситуации. Шутит он сейчас глупо. Не смешно. Но в одном он прав. Он действительно ей нравится. И это ужасно её нервирует. Даже больше, чем его уверенность в своей неотразимости. Она сама виновата. Как будто бы она никак не подпитывала эту его уверенность в себе. Да она так смотрела на него, что даже если бы он был толстым мальчишкой, над которым издевается окружение, в этот момент он бы точно воспрял духом и поверил в себя. У него красивая улыбка, и он вполне неплохо сложен. Но сегодня она будет ночевать у себя. Впрочем, он и сам это понимает и совершенно не возражает.