Убийство по-китайски: Лабиринт - Роберт ван Гулик

— Прошу вас, продолжайте, сударыня! — сказал он.

Госпожа Да извлекла из рукава продолговатый сверток. Она встала и положила его на стол.

— На смертном одре, — начала она, — наместник вручил мне эту картину на свитке, нарисованную им собственноручно. Он сказал, что это — единственное, что он оставляет в наследство мне и моему сыну. Все остальное имущество отдавалось моему пасынку Да Кею. Проговорив это, наместник закашлялся, и Да Кей вышел, чтобы принести еще одну чашу лекарственного настоя. Как только он вышел, муж внезапно обратился ко мне со словами: «Если у тебя наступят трудные времена, отнеси эту картину в управу и покажи ее начальнику. Если он не поймет ее значения, ты покажешь ее следующему начальнику и так далее, пока в долгожданное время мудрый судья не разгадает секрет картины». Тут снова вошел Да Кей. Наместник посмотрел на нас, положил свою исхудавшую руку на голову сынишки, улыбнулся и отошел к предкам, не произнеся более ни слова.

Произнеся это, госпожа Да разрыдалась.

Судья Ди подождал, пока она успокоится, а затем сказал:

— Каждая подробность последнего дня жизни наместника очень важна, сударыня. Поведайте мне все, что случилось дальше.

— Мой пасынок Да Кей, — продолжала госпожа Да, — забрал у меня свиток, сказав, что возьмет его на хранение. Тогда он еще был добр, но после похорон совершенно переменился. Он велел мне вместе с маленьким сыном немедленно оставить его дом. Он обвинил меня в том, что я обманывала его отца, и запретил мне и сыну даже приближаться к порогу. Затем он швырнул свиток на стол и со злобной усмешкой сказал, чтобы я забирала мое наследство.

Судья Ди потеребил бороду.

— Поскольку наместник был очень мудр, сударыня, в картине этой должна скрываться некая тайна. Я должен тщательно изучить ее. Однако я обязан вас предупредить, что я отнесусь к содержанию этого тайного послания без всякого предубеждения: оно может оказаться как в вашу пользу, так и против вас, если содержит в себе, скажем, доказательства вашего прелюбодеяния. В любом случае я поступлю в соответствии с законом и справедливостью. Предоставляю вам, сударыня, решить, оставите ли вы мне этот свиток или предпочтете забрать его и отказаться от расследования.

Госпожа Да встала и со спокойным достоинством произнесла:

— Прошу вашу честь оставить этот свиток у себя. Я молю Милосердное Небо, чтобы эту загадку наконец удалось разрешить.

Картина наместника Да

Затем она совершила церемонный поклон и удалилась.

Десятник Хун и Дао Гань ожидали у дверей в коридоре. Они вошли и поприветствовали судью. Дао Гань держал в руках целую связку документов.

Пристав доложил, что они описали имущество Цзянь Моу.

В усадьбе они нашли несколько сотен золотых слитков и много серебра. Все это богатство они заперли в кладовой вместе с большим количеством утвари из червонного золота. Женщин и слуг собрали в дальнем дворе. Шесть судебных приставов и шесть солдат под командой Цзяо Дая расположились во втором дворе, чтобы охранять усадьбу.

Дао Гань с довольной улыбкой вывалил документы на стол. Он сказал:

— Это, ваша честь, опись, а также все записи и заметки, которые мы обнаружили в кладовой Цзянь Моу.

Судья Ди откинулся в своем кресле и посмотрел на кучу документов с нескрываемым отвращением.

— Расследование темных делишек Цзянь Моу, — сказал он, — будет долгим и скучным. Я доверяю его тебе, пристав, и тебе, Дао Гань. Не думаю, что в этих свертках найдется нечто большее, чем доказательства мелкого вымогательства и незаконного присвоения домов и земель. Старейшины цеха обещали прислать мне к вечеру толковых людей, которые займутся канцелярией и архивами. Они помогут вам в разборе этого дела.

— Они уже ждут во дворе, ваша честь, — заметил Хун.

— Отлично! Тогда ты и Дао Гань возьмете их и объясните им их обязанности. Архивариус должен помочь вам до ночи рассортировать эти документы. Составьте подробный отчет, я изучу его и приму решение, как расследовать дело Цзянь Моу. Откладывайте, однако, в сторону любой документ, касающийся убийства моего покойного коллеги, уездного начальника Баня. Я же сосредоточусь на другой задаче. Подойдите.

И с этими словами судья развернул сверток, который оставила ему госпожа Да. Он извлек из него картину и разложил ее на столе. Десятник Хун и Дао Гань наклонились к столу и вместе с судьей стали изучать свиток.

Это была картина средних размеров, написанная на шелке, на ней был изображен в цвете воображаемый горный пейзаж. Белые облака плыли среди скал. То тут, то там посреди зеленых рощ виднелись домики. В правом углу стремился горный поток. Нигде не было видно ни одного человека.

Наверху картины наместник написал древними иероглифами следующие слова:

«ТЕРЕМА ПУСТЫХ МЕЧТАНИЙ»

Подписи наместника не было— только алый оттиск его печати. По краям картину окаймляла тесьма с золотой нитью. К верхней и нижней сторонам крепились деревянные валики, сверху была вшита петелька. Так обычно выглядят картины, предназначенные для вывешивания на стене.

Десятник Хун задумчиво теребил бороду.

— Из названия можно заключить, — молвил он, — что здесь изображен даосский рай или иная обитель бессмертных.

Судья Ди кивнул.

— Эту картину следует тщательно изучить. Повесьте ее напротив моего стола, чтобы я мог смотреть на нее, когда мне заблагорассудится.

Дао Гань повесил картину между дверью и окном. Судья встал и вышел во двор.

Он рассмотрел будущих служащих управы и пришел к выводу, что все достойные люди. Поприветствовав их, судья сказал:

— Два моих помощника сейчас наставят вас в вашей работе. Слушайте их внимательно, ибо завтра всем придется принять участие в первом судебном заседании.

Три плутоватых монаха получают заслуженное наказание; сюцай сообщает судье о жестоком убийстве

На следующее утро еще до зари жители Ланьфана начали собираться у ворот управы. Когда наступил час открытия заседания, толпа заполнила уже всю улицу.

Три раза прозвонил большой бронзовый гонг. Судебные приставы отворили тяжелые створки ворот, и толпа повалила внутрь.

Приставы выстроились в два ряда справа и слева от помоста. Ширма у задней стены отодвинулась, и судья Ди в полном облачении взошел на помост. Когда он уселся за скамью, четверо его сыщиков заняли свои места по углам помоста. Старший писец и его помощник встали возле скамьи, которая была покрыта новой алой шелковой тканью.

Глубокое молчание воцарилось, когда судья взял свою алую кисть и написал повеление смотрителю тюрьмы.