Ричард Длинные Руки - оверлорд - Гай Юлий Орловский

– Люблю-люблю, – заверил я. – Как тебя не любить, чудище мое нелепое?

Он помахал хвостом, требуя подтверждения. Я почесал ему за ушами, холку, спину, а когда он намеревался брякнуться на спину и подставить подобно огромному кабану пузо, я сказал с укором:

– Что-то наглеешь не по дням, а по часам! Не стыдно? Он вздохнул и всем своим видом сказал, что вот ничуточки не стыдно. Это мне должно быть стыдно, у меня ж обезьяньи руки, мог бы чесать его день и ночь, но увиливаю, а это нехорошо, настоящие сюзерены так не поступают, они заботятся о своих подданных, тем более – о друзьях и соратниках!

Но я держался непреклонно, он еще раз вздохнул и потащился к двери, вид обиженный, мол, пока не позовешь, не подойду, ну позови же, ну позови, почему так долго не зовешь?

– Иди-иди, – сказал я. – Гуляй, а то пролежни будут. Только кухню не разори… Я знаю, где ты гуляешь!

Он виновато прижал уши и поспешно выскользнул за порог. Я закрыл за ним дверь и, сняв с крюка на стене пояс, приготовился привычно застегнуть его вокруг талии. Пальцы в который раз сомкнули и снова разомкнули пояс, пряжка с легким щелчком замкнулась и разомкнулась, послушная и покорная, но я чувствовал, что эта зараза что-то таит от нуба.

Снова защелкнул, блестящие пазы из незнакомого металла входят настолько легко, словно посмеиваются: а ну-ка догадайся, для чего мы предназначены на самом деле.

В какой-то момент, в сотый раз нажимая на все уголки и выступы барельефа, я ощутил, как нечто подалось под пальцами. Неуловимо быстро массивная пряжка из квадратной стала шестиугольной. Вместо массивной бычьей головы сейчас на барельефе изображены три дивные башни, высокие и тонкие. Между ними отчетливо виден пролетающий дракон. Я напрягся, всматриваясь в летящую рептилию, изображение придвинулось, я рассмотрел горящие злобой глаза, костяные выступы над глазами, расширенные ноздри…

Сердце стучит, я сосредоточился и, ограничив мир крохотным клочком, приблизил изображение драконьей морды. Глаза желтые, зрачок вертикальный, отчетливо вижу мелкие кровяные сосудики глазного яблока…

Я отшатнулся, мысль жутковатая, но объясняющая такое невероятное искусство ювелира: дракон… живой! А если и не живой, то заморожен, скажем так, в живом виде. Дракон, уменьшенный до размеров небольшой стрекозы.

Именно уменьшенный, в действительности таких крохотных пресмыкающихся просто не может быть по законам биологии…

Внезапно я ощутил, что в комнате уже не один. Резко повернулся, хватаясь за рукоять меча. Через плотно запертую дверь вошел и остановился, вопросительно глядя на меня, мужчина среднего роста, подчеркнуто скромно и неприметно одет, с острым, как топор, лицом и очень живыми черными глазами.

Он сдержанно улыбался, глядя на меня, как на старого друга. Я расслабил мышцы, рука сделала широкий жест, указывая в сторону стола.

– Прошу вас, сэр Люцифер. Он поморщился.

– Я давно отказался от этого имени. Я удивился:

– А почему? Все-таки напоминание, что вы были первым после Творца. И даже Михаил, ныне всесильный, был ниже. А то уже многие забыли.

Он опустился в кресло по ту сторону стола, лицо потемнело.

– Мне не нужны воспоминания о прошлом блеске. Я предпочитаю работать над будущими победами.

Я указал взглядом на егс серый костюм.

– Вы всегда так скромно одеты. Это позиция?

Он поморщился, мне показалось, что вопрос ему неприятен, но ответ прозвучал спокойный и достойный:

– Я не сторонник роскоши и блеска. Все это суета. Детство. Надо блистать тем, что из себя представляешь, а не…

Понятно, подумал я. Ангелы и архангелы все так же блистают в золотом огне, как некогда блистал ты, потому сейчас, чтобы не проигрывать так уж явно, нарочито выглядишь вот так. Мол, это позиция, а не какое-то нищенство. Все правильно, я бы поступил точно также.

– Вина? – спросил я. – Гулящих девок?

Он сдержанно улыбнулся, показывая, что оценил мой юмор.

– Это удовольствия, – согласился он, – довольно значимые, но… для низшего уровня.

– Все там бываем, – напомнил я.

– Все, – подтвердил он. – Нельзя все время жить высокими радостями государей. Поесть всласть, выпить хорошего вина, потешить плоть – это свойственно и властелинам мира. Но, кроме того, есть и другие радости, не так ли?

– Пока не вижу, – пробормотал я. – Чаю, кофе?.. Извините, марципанами угостить пока не могу…

Я сосредоточился, сотворил две простые глиняные чашки, другие не умею, наполнил их ароматным горячим кофе. Сатана с удовольствием поймал ноздрями и втянул пахучую струю.

– Великолепно… И вы хотите из такого мира вернуться в свой? Там такое вам будет недоступно, не так ли?

Он осторожно отхлебывал кофе, его черные и блестящие, как антрацит, глаза весело поблескивали. Я пожал плечами.

– А зачем мне такие сложности?.. Любой кофе у нас в изобилии. И любые продукты. И вообще всего в изобилии. Напротив, приходится отбиваться! А то со всех сторон стараются что-то впарить.

Он смотрел с интересом, затем улыбка стала шире.

– Тогда, мне кажется, – произнес он с расстановкой, словно предваряя выход на сцену клоуна с коронным номером, – я смогу вас обрадовать.

Я посмотрел с подозрением.

– В самом деле? Он улыбнулся шире.

– Не смотрите на меня, как на врага. Это выдает в вас человека… низшей формации. Вернее, можно такое предположить, хотя я прекрасно понимаю, что это далеко не так. Однако только дикари видят в каждом встречном врага, а вот культурные люди зрят прежде всего возможного собеседника.

– Да возлюби врага своего, – пробормотал я, – как самого себя… Это не вы сказали, так ведь? Или в бою надо пользоваться любым оружием? Честно говоря, не представляю, что можете такое уж радостное предложить. Разве что кресло гроссграфа?

Он хитро прищурился:

– А оно для вас радостное? Я помотал головой.

– Догадаться нетрудно.

– Я тоже так подумал, – ответил он уже серьезнее. – Это только со стороны одни преимущества, а когда оказываешься во власти, тут и зришь, что от малых неприятностей пришел к большим. Даже к бедам.

– Согласен, – ответил я чуточку нервно. – К тому же, я не люблю быть… отвечающим. Можно и не отвечать, я могу быть и хамлом, но так еще хуже. Когда-то был лидером клана в одном королевстве, сперва гордился, дурак, из реала деньги вбрасывал, чтобы у всех доспехи, абилки и оружие, но никто и спасибо не сказал, а только дай, дай, дай! И еще подозрение, что я из кланового сундука что-то приворовываю. И постоянные склоки, споры… Но все равно угораздило обзавестись замками, титулами, землями, людьми, о которых теперь обязан заботиться…