Ведьмина доля - Дарья Гущина

Аспид относился к той половине нечисти, которая мечтала содрать с меня шкуру, и желательно живьем. А если не с меня, то с любой зазевавшейся ведьмы. Ненавидел нас люто и, по слухам, небеспричинно. Но насчет гадюшника — это он в точку…

— Проваливай, говорю! — плечи ссутулились и раздались, ткань светлой рубашки затрещала.

Поздно. Я учуяла. Запах. Чужой воздух. Люди, живущие в одной местности, пахнут похоже. Заводы, марки бензинов, дым от ТЭЦ, растительность, еда, вода — всё это постепенно формирует один городской запах, по которому я опознавала своих. И отличала чужаков.

Я проигнорировала грубый окрик и, обогнув барную стойку, устремилась к нише. Небольшой закуток, один стол и четыре стула с высокими спинками, дверь в туалет. Холодный сквозняк от кондиционера. И запах. Очень четкий. Я села на стул и провела рукой по столу. Знакомая троица пришлых «пауков» склонилась над крышкой стола и почти соприкасается головами. Шепчутся, размышляют, обсуждают… На столе — ничего, кроме салфеток и солонки. На официанта и желающего облегчиться «пауки» зыркнули так, что вопросы и желания отпали сами собой. А потом один поднял голову и в упор посмотрел на меня. И в моей голове взорвалась, туманя сознание, боль.

— Я сказал, проваливай! — Аспид тряхнул меня за плечо.

Моргнув, я тупо посмотрела на стол. Всё. Кино закончилось, не успев начаться, а пиратской версии нема… Я снова провела дрожащими ладонями по столу, но — никаких следов информации. Вообще. Даже о том, кто здесь сидел до и после «пауков». Я потерла виски и встала со стула. Черт, что это за магия?.. На руке запоздало пульсировал браслет, намекая на опасность.

— Что, обломали, видящая? — хмыкнул Аспид.

Я досадливо сморщилась. А он паскудно заухмылялся. Красные глаза горят, восточное лицо довольное, на левой щеке вздулся ожоговый шрам, усы подрагивают, бородка, заплетенная косой, топорщится. Видимо, придется допрашивать… Боюсь только. Себя боюсь. Как бы не занесло. Очень не люблю упертых хамов. Бесят.

— Аспид, — я присела на край стола, — выбирай одно из двух. Или ты перестаешь хамить и говоришь, что ничего не знаешь — и убедительно говоришь, чтобы я поверила. Или — перестаешь хамить и честно отвечаешь на вопросы. И так отвечаешь, чтобы я поверила.

— Иначе что? — он прищурился, подобрался, и за его спиной мелькнула тень скользкого хвоста. Ударила по барной стойке, зазмеилась по полу.

— Понятно… — резюмировала уныло.

Терпеть ненавижу, но ради дела… Я вздохнула и опустила плечи, «сдаваясь», а Аспид расслабился, растворяя змеиную тень в полумраке бара, и победно хмыкнул. Я сложила руки на коленях, привычно уставилась на свой маникюр и спокойно спросила:

— Аспид, как думаешь, что случится с твоими легкими, если я выстужу в них в воздух? А потом нагрею? Градусов так до трехсот?

— Не посмееш-шь… — и снова тень хвоста замаячила на полу, подбираясь к моим ногам.

— Посмею.

— Против правил работы с нечистью и Верховной? — не поверил Аспид и напрягся.

— Первым правила нарушаешь ты, отказываясь сотрудничать, — надо бы ногтями заняться, а то смотреть стыдно… — А Верховная — моя тетя, и я ее единственная и любимая племянница, — я равнодушно пожала плечами. — Она мне все простит. И от чего угодно отмажет. А вот кто тебя от пола отскребать будет…

Он дернулся, но я успела раньше. Резко вскинула руку, и его впечатало в барную стойку, выгнуло дугой.

— Убью… — просипел, схватившись за горло. Хвост безвольно распластался по полу, придавленный «плитой» вязкого воздуха. Тьма пугливо загудела, заметалась из угла в угол, тревожа огоньки свечей.

— Вряд ли, — я сжала пальцы на невидимой шее, и Аспид задергался, захрипел. Из его открытого рта повалил пар. — Считаю до пяти — да или нет? Раз…

Сиплое «да» порадовало чрезвычайно. Ибо высунулась недовольная Совесть и предъявила следы угрызений. Я разжала руку, и Аспид сполз на пол.

— У тебя минута. И без глупостей, — предупредила, соскакивая со стола. — Иначе по стенке размажу.

Хочу выпить. И пусть без толку. По-хозяйски перебралась через стойку и ухватила бутылку ликера. Судя по этикетке, жутко дорогого.

— Чего добро переводишь? — буркнул Аспид. Красные глаза горели ненавистью, но в руки он себя брал быстро. Уважаю. — Потом не рассчитаешься.

— Копию чека выпиши, — я села на стойку и откупорила ликер. — Итак? Пару дней назад здесь объявились трое незнакомых и чужих «пауков», о которых почему-то никто не доложил, куда следует…

— На них не написано, что чужаки! — ощерился он.

— А то ты своих постоянных клиентов в лицо не знаешь, — фыркнула я. — Так и скажи, что заплатили. Сколько, кстати?

— Штуку, — неохотно выдавил он и сел на стул, нервно расправляя ворот рубахи, — баксов.

Да уж… Нам, нищим интеллигентным ведьмам, только пытки и остаются.

— Сказали, посидят полчаса, встреча какая-то, — Аспид отвел глаза. — А после… Ушли. Трое сами, троих пьяными унесли. Как обычно.

— Куда ушли?

Он пожал плечами. Я поставила бутылку на стойку:

— А не врешь?

— Сама посмотри, — ощетинился, оскалился.

— Не умею, — я с сожалением качнула головой. — Умела бы мысли читать — не пугала бы средневековыми пытками на ночь глядя.

— Пуга… — Аспид запнулся. Ненависть в глазах разгорелась с новой силой.

— Я пацифист. Живи и давай жить другим, — и улыбнулась: — А Верховная бы меня за такое нарушение в порошок стерла. И сотрет. Хочешь отомстить — доноси и предъявляй доказательства, — и вздохнула: — Жаль только, без толку…

— Вот из-за таких, как ты, я и ненавижу ведьм…

— Но из-за таких, как ты, мы и становимся такими, какие есть, — ответила резко.

И замерла. Браслет нагрелся. Я прижала палец к губам, и Аспид поперхнулся. Шаги на мостовой. Двое. Один — крупный, старший, второй — помельче, пацан. «Пауки». Опять. Чужаки. И запах… болотный. Недавняя троица маскировала чужеродный запах патентными амулетами, а эти… Непредусмотрительные. Аспид тоже уловил нечисть, и тьма вокруг него забурлила, лопаясь мыльными пузырями, формируя клобук.

— Нет, — я отрицательно качнула головой. — С «пауком» не сладишь. Иммунки нет? Тогда не высовывайся. Мозги заплетут, и умолять будешь, чтобы убивали долго и мучительно.

Я отставила нетронутый ликер и спрыгнула с барной стойки. Присела, положила руки на пол и прислушалась к шепоту воздуха.

— Обернуться сможешь? А в унитаз пролезешь?

— Слышь, ведьма…

— Так пролезешь или нет? Да? Тогда уходи. По трубам — и наверх. Выход — в пяти кварталах отсюда, на площадке заброшенного жиркомбината. Ответвление одно, не заблудишься и ничью задницу не напугаешь.

Я закатала рукав, использовала «паучий» яд и мысленно поблагодарила Арчибальда за иммунитет. Посмотрела на символ вызова Круга, но не решилась. Последний сигнал остался. Может, для другого пригодится. Ночь еще не кончилась, а Жорик предсказывал ее «еще краше».