Влюбись в меня под музыку - Тори Майрон

– Ох, ну тогда хорошо, – с облегчением выдыхает она.

– Ты сильно против алкоголя?

– Я? Нет. Я к нему нейтральна, просто испугалась, что кто-то в нетрезвом состоянии войдёт в такую жарищу. Это опасно для здоровья.

Я ничего не отвечаю. И наслаждаюсь тем, как с каждой секундой Мили всё больше нервирует мой изучающий взгляд, медленно скользящий по её ногам и щиколоткам. Я ещё днём отметил, какие у неё длинные и стройные ноги. Капитально залип на них, пока она в шортиках бегала по волейбольному полю, визжа после каждого выигранного мяча и обнимаясь с Лукасом.

Бля*ь! Как вспомню, так закипаю снова. А во время их частых объятий мне жуть как хотелось придушить своего друга. За непонятливость в первую очередь. Я же ему чётко дал понять, чтобы даже не думал подкатывать к Мили, иначе я наконец расскажу Анри о его маленькой тайне, случившейся в прошлом году у них с Кэти на одной из моих вечеринок.

Я застукал Лукаса и Кэт по пьяни трахающимися в ванной комнате, но Анри их не выдал, ибо не люблю лезть в чужие дела. Тем более Лукас тоже мой друг. И рассказывать о его случайной ошибке — меньшее, чего мне хотелось. И я ни за что об этом никогда Анри не расскажу. Пусть я далеко не хороший человек, но я точно не трепло и не предатель. Однако Лукаса сегодня пришлось убедить в обратном, лишь бы он не лез к Мили.

И он не лез, однако лишь тогда, когда я наблюдал за ним. Стоило же мне отрубиться на берегу озера, как он тут же тереться об неё начал. Ушлёпок. Пришлось во второй раз ему напоминать о проблемах с братом, которые я ему якобы устрою, если он ещё хоть раз посмеет ослушаться меня.

– Ты меня побьёшь? – неожиданный вопрос Мили вырывает меня из мыслей в реальность, в которой я до побелевших костяшек сжимаю кулаки.

– Что? – кидаю на девчонку недоумённый взгляд.

– Веником… Побьёшь? Или мне самой это сделать? Ты только покажи как.

Ах! Точно. Веник. Почти вылетело из головы.

– Ложись, – бросаю и иду за пучком берёзовых веток.

– Что?

– Ложись, говорю. На живот.

Когда я возвращаюсь в баню с распаренным веником, вижу, что Мили уже справилась с недоумением и вытянулась на полке́, уместив голову на свои руки.

– Будет больно? – взволнованно спрашивает милашка и тут же взвизгивает от проверочного удара веником по заднице.

Ох, чёрт… Мелочь, а приятно.

– Так больно было?

– Нет. Просто неожиданно. Ты хоть предупредил бы, что бить собираешься.

– Так неинтересно.

– Зато мне спокойнее.

– Спокойнее — это не со мной, Мили.

Следует второй удар и женский ох. От его звука вся кровь в теле превращается в лаву и огненным сгустком стекает вниз к паху. Стискиваю зубы, выдыхаю сквозь них и начинаю размахивать веником над телом девчонки. Чуть позже прижимаю к пояснице, медленно скольжу к лопаткам и вновь приподнимаю ветви вверх, развевая горячий воздух.

Только когда Мили полностью расслабляется и покрывается испариной, я наношу по ней несколько ударов. Несильных, но хлёстких, оставляющих листья берёзы на её коже. Такой фарфоровой, словно у куколки. Без единого изъяна, шрама или волоска. Видно, что девчонка следит за собой.

Интересно, лобок у неё тоже гладко выбрит? Я не любитель зарослей. Как и татуировок на женской коже, хотя у самого их до хренища. Но почему-то на женщинах их не люблю. И у Мили я пока ни одной не заметил.

– Ты как? Не слишком жарко? Ещё можешь тут находиться?

Спокойно веду веником по её ногам, попке, спине и обратно, пуская слюни на каждый сантиметр тела — разгорячённый, румяный, нежный. Стопроцентно нежный. Невооружённым глазом видно. Но мне становится мало просто смотреть на неё. Мне хочется потрогать. И, чёрт побери, я не привык отказывать себе в желаниях.

Одно дело — не звонить ей, чтобы предотвратить ненужные мне любовные тёрки, или игнорировать, тусуясь со всеми. И со-о-о-всем другое — находиться с ней, практически голой, в жарком полутёмном помещении, чувствуя, как ещё немного — и член взорвётся от перевозбуждения.

Я мазохист, что ли? Нет.

Получив от Мили ответ, что с ней всё отлично, откладываю веник в сторону и умещаю руки на её плечи.

– Что?.. Что ты делаешь? – вмиг напрягается милашка.

– Тихо. Не шуми. Я делаю всё, как надо, – наклонившись к её уху, шепчу я и вдыхаю женский запах, смешанный с берёзовыми нотками.

– Массаж тоже входит в программу русской бан-ь-и?

– Разумеется. Без него нельзя, – вру и не краснею.

– Ты не лжёшь?

– Конечно нет. Мы, русские, обожаем тактильный контакт. Ни одна баня не проходит без массажа, Мили.

– Мы? Ты что, тоже русский?

– Наполовину, как и Анри с Лукасом. Моя мама русская.

– И тоже из Латвии?

– Нет, – усмехаюсь. – Моя мама родилась и выросла в Санкт-Петербурге.

– А как ты познакомился с братьями?

– В школе. Там же познакомились и наши мамы на одном из родительских собраний.

– А вы…

– Хватит разговоров, – резким полушёпотом сворачиваю попытку Мили разбавить разговорами звенящее напряжение в бане. – Не забивай ничем голову и расслабься.

И, наивно доверившись мне, она расслабляется. Не сразу, но при помощи массирующих движений мне удаётся успокоить крошку. В то время как сам будто в дерево превращаюсь. Каждая мышца наливается свинцом, каменеет и болезненно ноет. Особенно та, что прикрыта чёрными шортами.

Медленно, с какой-то маниакальностью поглаживаю её плечи, спускаюсь по рукам к ладоням и уделяю внимание каждому пальцу. Они у неё длинные, тонкие, изящные. Дьявол! Я обожаю красивые женские руки. А у Мили они идеальные. Опять по-жёсткому штырит от прикосновения к ним. Кажется, даже жёстче, чем от взгляда на её шикарные сиськи.

Чтобы совсем не слететь с катушек и не отыметь девчонку прямо тут (а я могу, уж поверьте), перемещаюсь с рук к спине. Поглаживаю вверх-вниз, очерчиваю невыразительную линию талии. Сильнее надавливаю ладонями чуть выше лопаток, до блаженного стона Мили, и круговыми движениями массирую разогретую кожу. Такую бархатную, что не передать словами. Она ещё нежнее, чем я предполагал. Обалденная.

– Тебе нравится? – уж лучше бы не спрашивал. Не узнаю своего голоса. Хриплый, глухой, еле живой. Как и мой здравый разум.

– Да, – с новым стоном блеет она и тяжело выдыхает со мной в унисон.

– А так?

Нащупываю проступающие сквозь кожу позвонки и пересчитываю подушечкой пальца, один за другим, всё ниже и ниже.

– Да, – следует ещё более тихий ответ, больше похожий на мычание.

– И так тоже? – касаюсь сексуальной ямочки над ягодицами. А дальше и до них самих добираюсь, с наслаждением сжимая два маленьких полушария.