Наместник - Артем Бук

– Ну так давайте, убеждайте. – Мои товарищи молчали, а у меня, как обычно некстати, начался словесный понос от страха. – Вы в своем ордене Великий Магистр или есть кто повыше чином? Кому поклоняемся? Христу, Вельзевулу, Губке Бобу?

Мне показалось, что толстяк сейчас прыснет, но он благоразумно сдержался. Не сказал бы, правда, что его взгляд, обращенный на меня, стал дружелюбнее. Саан поднял шокер, намереваясь угостить меня разрядом за неуважение к хозяину, но тот лишь фыркнул.

– Это наше традиционное одеяние. – Генерал говорил на удивление спокойно. – Лет ему больше, чем вы можете себе представить. И да, одежда ваших священнослужителей содрана с него. Орден? Ну если угодно. Есть я и близкий круг моих помощников. Некоторых из них вы видели. Их не так много, и я хочу, чтобы вы присоединились к ним. И есть довольно большая организация, которой я руковожу. В ней тысячи членов, но все они по большому счету легко заменяемы. Даже те, кого вы каждый день видите по телевизору. То, чему я поклоняюсь, лежит за пределами вашего понимания. Вам это знать необязательно. Я не поклоняюсь Христу, Мохаммеду или Будде. Я тот, кто их придумал. А значит, я ваш бог. И все, что вам нужно, – принять этот факт.

Я с уважением посмотрел на Кастора. Да уж, недооценил чертяку. Сначала я думал, что у него тут небольшая грязная спецоперация, потом – что он свихнувшийся на рыцарстве недомасон. А тут, оказывается, в недрах Пентагона взращен целый культ с претензией на мировое господство. Интересно, Василевский со товарищи знает? Похоже, у них куда больше поводов для беспокойства, нежели похищенное начальство.

– Вы неплохо сохранились для своих трех тысяч лет, – подал голос Джим. – Вечная жизнь в сделку входит? А подписываться обязательно кровью? Прошу учесть – я боюсь иголок.

– Ну прямо цирк на выезде… – негромко пробормотал толстяк.

Его роли в происходящем я не понимал. Может, это личный психиатр генерала? Носит за ним чемоданчик с успокоительным, когда тот совсем уж отрывается от реальности.

– Мне почти пять тысяч лет. – Кастор явно серьезно настроился на разъяснительную работу. – Я один из старейших в своем роду. Пока вы тут находились, мои помощники собрали на вас досье. Вы все полицейские. Все трое – атеисты и скептики. Это хорошо. Типично для вашего рода. Плохо то, что обществу все же удалось превратить волков в овец. Этот разговор должен был состояться много дней назад. Но я слышал, что и как вы обсуждали в камере. Какое-то жалкое хныканье. Пришлось прибегнуть к определенным мерам, чтобы напомнить вам о том, кто вы есть.

Я мучительно думал о том, как бы подыграть безумцу. Вербовка – это прекрасно. Поцелую топор или что там еще нужно сделать, и – свобода. Хотя бы относительная. Главное, добраться до коммуникатора и позвонить Олесе. Мерзавец Стоцкий засунул меня сюда, пусть теперь вытаскивает. Надо задавать вопросы, но так, чтобы направить его болезненные фантазии в практическое русло.

Псих он или нет, но здесь на него работают несколько десятков человек. Василевский, способный одинаково успешно выдавать себя за агентов правительств трех стран, – явно на самой верхушке шпионской «пищевой цепи», а он воспринимает генерала очень серьезно. Так что тот может верить, что живет пять тысяч лет, или общаться с духами предков, или думать, что он – сама Мать-Природа, но это вовсе не означает, что тысячи последователей по всему миру – такой же бред.

– «Определенным мерам»? – А вот Джим не собирался униматься или подыгрывать Кастору. – Да какой вы к черту генерал? Какой американец? Вы что, думаете, вам это сойдет с рук?! Вы закончите жизнь в газовой камере. Я, специальный агент Федерального бюро расследований Джеймс Ти Васкес, арестую вас по обвинению в государственной измене, терроризме, похищении федерального агента, заговоре с целью убийства гражданских лиц. Вы имеете право хранить молчание…

– Ладно, ладно, – поспешно вклинился я. – Пошутили, и хватит. У генерала к нам какое-то деловое предложение. Давайте же его выслушаем. Не будем забывать, что нам всем пришлось сделать кое-что, чем сложно гордиться. И у генерала есть записи, которые покажутся очень любопытными властям США, даже если нам удастся выбраться из-под его… опеки.

Я лукавил. Пусть, по мнению похитителей, я и прошел испытание, но видеозапись вряд ли могла так уж сильно мне повредить. Даже если они убрали звук, должно быть ясно видно, что я действовал в состоянии самообороны. Я не знал, что сделали сокамерники. Мы об этом не говорили. Может, им не пришлось пройти через то же, что и мне. Но факт состоял в том, что Джима вернули в камеру на три дня раньше меня, и Франческа уже была там, отрешенная и подавленная, о чем мне рассказал сам Джим.

– Вы не можете меня арестовать, – скучающе пояснил хозяин базы. – И никто не может. Нет на Земле такой силы или правительства. Остановить меня могут лишь мои братья. И чтобы этого не случилось, я удерживаю одного из них. Поэтому они крутятся здесь уже два года. Но они улетят. Их план не будет исполнен, потому что будет исполнен мой.

Возможно, он был психопатом. Но теперь я понимал, что крышу генералу снесло не на почве чтения Библии, Корана или «Властелина Колец». Он думал, что инопланетянин, чьи сородичи прилетели к нам на огромном корабле, уже два года кружащем над планетой. Что ж, прибытие гостей свело с ума немало народу. Только почему мне вдруг стало казаться, что это не такой уж и бред?

– И в чем состоит ваш план?

Прекрасный вопрос, Александр. Как и задумано – проявляем интерес, от фантазий переходим к фактам.

– Вы забегаете вперед, – с некоторой досадой отозвался генерал.

Мне подумалось, что в своих реакциях он гораздо естественнее и человечнее Василевского. Ну, если они одного инопланетного рода. Хотя бы Джим перестал встревать в беседу. Франческа смотрела прямо перед собой и не демонстрировала какого-либо интереса к разговору. Я повидал много жертв изнасилований, но ее реакция на произошедшее меня удивляла. В конце концов, она не была нежным цветком или наивной выпускницей церковной школы. Три года в спецназе. Там должны готовить к такому.

– Думаю, выражу всеобщее мнение, если скажу, что последние две недели не были самыми приятными в наших жизнях. – Пусть я и пытался возражать, но мой голос был слаще патоки. – Мы бы очень оценили, если бы нам дали знать о нашей роли в этой истории как можно скорее.

– Я ждал этого момента сотни лет, – огрызнулся Кастор. – Подождете и вы. Мне нечасто приходится рассказывать эту историю самому. Обычно это делает Саан, если уж я решаю кого-то посвятить. Но и это происходит крайне редко. Саан – из рода, чей век ненамного длиннее вашего. Я – тот, кто видел. Я – тот, кто делал. Цените же. Все, что вы когда-либо слышали о возникновении человечества, – ложь. Десятки тысяч лет назад наша раса расселила другие по сотням планет. Каждая цивилизация существовала в мире и благоденствии под нашим правлением. Но пришла большая война, и нам пришлось оставить все колонии, уничтожив следы нашего пребывания. На тысячи лет миры оказались предоставлены сами себе. Почти без исключений они деградировали, погрязнув в конфликтах.