Мироныч, дырник и жеможаха. Рассказы о Родине - Софья Синицкая

Пуля, попавшая в голову, пробила навылет щёки, сильно окровавив Остапа и на время лишив его соображения. Штык вошёл в рубец, не задев жизненно важных органов. Впервые Логин стал молиться не в дырку и не на полянке. С Божьей помощью он достал щипцами и пальцами пулю из рубца и замазал раны дёгтем. Логин спал на земле рядом с Остапом, плакал и просил его не умирать. Через день Остап с трудом поднялся и пошёл в лес — он не мог бросить стадо. Вернулся с двумя козами и козлёнком, остальных задрали волки.

В один прекрасный день снова появился Задов — верхом приехал узнать, как там стадо. Увидел коз, новорождённых козлят, обрадовался. Потребовал у Логина роскошные Остаповы рога, протопал грязными сапогами в дом, стал там рыться, рога искать. А когда вышел на солнышко, увидел призрак Остапа. Наклонив голову, чудовище готовилось к отмщению. Задов схватил винтовку, но выстрелить не успел — козёл встал на дыбы, положил передние копыта Задову на плечи, пощупал сукно гимнастёрки и в глаза посмотрел со значением. Тихонько боднул в лоб. Задов рухнул, закричал, вскочил и побежал к реке. Остап — за ним. Задов кинулся в воду, течение подхватило его и понесло. Остап смотрел на реку до тех пор, пока враг не скрылся под водой. Убедившись, что гроза миновала, вернулся на двор, шуганул красноармейского Сивку, сунул нос Логину под мышку, пошёл к Шумилке и Лупанде. Зимой у него родилось ещё четверо детей.

Уже в преклонном возрасте Остап совершил свой главный подвиг — спас стадо от волка. Как-то Логин услышал тревожное блеяние и пошёл проверить скотину. Козы жались к ограде, Остап на дворе бился с волком. Оба были окровавлены. Волк вцепился в спину Остапа. Остап рванулся, оставив кусок мяса в волчьих зубах, в прыжке развернулся и боковым ударом рогов швырнул врага. Едва волк поднялся — новый страшный удар. Волк околел. Логину тоже досталось — когда он подбежал к любимому Осе, козёл и его сгоряча шарахнул в плечо.

Из сыновей Остапа лучшим был Белый Остапыч. Статью, характером, бородой он походил на папашу: тоже красавец, умница, заботливый отец, преданный муж. Белый Остапыч любил Логина и стадо, остальных — ненавидел. Единственным человеком, кроме хозяина, к которому Остапыч почувствовал расположение, стал Костик. В день первого снега козёл вместе с Логином бросился в атаку на незваных гостей, но, увидев мальчика, резко затормозил и дал задний ход. Что-то его поразило в облике Костика. Может, смутил маленький рост — как у хозяина? Гнать и бодать артистов Остапыч не стал. А Логин не стал их рубить топором, наоборот — проводил в дом, накормил. Он очень давно не видел ребёнка. Костик был похож на ангела — такой добрый, внимательный, кроткий, с голубыми глазками и светлыми волосиками, едва отросшими после бритья, которое случилось в детдоме по велению жеможахи. Логин почувствовал к нему нежность, как к козлёнку. Гриша, косясь на приставленный к поленнице топор, пошёл валить деревья. Старик с удовольствием смотрел, как быстро Гриша работает, как растут Гришины профессиональные кубометры дров. Клиньями Гриша расширкивал стволы, делал заготовки для досок, укладывал их для сушки. Сам Логин такую работу выполнял уже с трудом. Потом Гриша столярничал, чинил хромые столы, починил кривой шкаф, кривой буфет, кривые двери, заменил в доме прогнившие брёвна, поправил крышу. Он измерил Логина и сделал ему удобный гроб. Гроб старику очень понравился — на чердаке его дожидался крепкий просмолённый гроб, сработанный ещё дедом, но он был слишком большой, просто гигантский — предки Логина отличались ростом и шириной плеч.

Однажды за ужином из-под Гришиного колена выскочил Петруха, поздоровался деревянным голосом, низко поклонился Логину, погладил Костика по щёчке. Старик засмеялся впервые за полвека. Остапычу Гриша выказывал почтение, по утрам говорил ему «дратути». Остапыч на Гришу смотрел со строгостью, однако позволял рисовать свой портрет. Костика полюбил всем своим косовертикально расположенным сердцем, разрешал гладить себя по морде, вытаскивать из бороды солому и кормить корочкой.

Артисты прожили у Логина Самсоновича всю зиму, в его доме они чувствовали себя в безопасности, правда, сначала очень боялись чёрта в подполе — он с такой силой стучал снизу, что пол ходил ходуном. Чтобы усмирить чёрта, Логин часами молился в отцовскую дырку; Бог прекрасно слышал Логина и старался помочь.

Чёрт прокрался на двор к Логину за несколько дней до появления артистов. Логин пошёл с утра коз доить, в хлеву увидел чёрта, обернувшегося толстой тёткой в военной форме. Логин притаился и стал наблюдать за чёртом. Чёрт доил Лупанду-младшую — грубо, как бы обрывая соски. Чтобы Лупанда стояла смирно, привязал её короткой проволокой за шею. Как только в ведёрко набиралось немного молока, чёрт одним махом его выпивал, затем снова принимался доить. Бедная Лупанда терпела из последних сил. Остапыча рядом не было — по дьявольскому наущению он отлынивал от своего хозяйского дела, гулял у застывшей реки. Лупанда брыкнулась и опрокинула ведёрко. Чёрт выругался и так треснул козу, что чуть хребет не переломил. Бедняжка жалобно заблеяла.

Логин побежал за козлом, он знал, что в одиночку с чёртом не справится. С Остапычем они завалили чёрта, отняли наган, загнали в подполье. Сначала чёрт буянил страшно, грозил известковым карьером, ножиком и семью пульками. Встав на табурет, Логин усердно просил Господа избавить его и скотину от лукавого. Остапыч тоже совал морду в дырки. И ему хотелось избавиться от всякия скорби и получить краюшку хлеба насущного, густо посыпанную солью.

* * *

Костика поразил дом дедушки Логина — такой большой, тёмный, тёплый, забитый красивыми и непонятными предметами. Старые книги кисло пахли Остапычем. Логин подарил Костику удивительную ложку с длинной ручкой. На конце этой ручки были вырезаны пальцы — два поднятых, три сжатых. Это была очень старая ложка, ею маленького Логина в прошлом веке бил в воспитательных целях отец, Самсон Спиридонович. Костик дни напролёт рылся в вещах и аккуратненько протирал их тряпочкой. Из сундуков вылетали мотылёчки. Чего там только не было! Дедушка и сам не знал, что там хранится. Костик вытаскивал мотки льняных ниток и крючки для рыбалки, дырявые скатерти, сапоги, стаканы, расписные чашки, деревянненьких зверушек, чёрные доски с трещинами — очень старые, на них было что-то нарисовано, но что именно — не разглядеть. Костик тряпочкой протирал тряпочки. Старик постелил на полу шерстяное одеяло. Костик сидел на этом одеяле и перебирал вещи. Ему было очень тепло и хорошо. Гриша стучал молотком. В печке шипела в чугунках еда. В заледенелые мутные окна било солнце. Чтобы дотянуться до верхних полок, Костик забирал дедушкину табуретку. Дедушке не нравилось, что нет табуретки и до отцовской дырки не достать, он ворчал себе под нос, но Костику ничего не говорил, не ругал его.

Костик нашёл стеклянное яйцо — большое, тяжёлое, гладкое. На нём было процарапано «ХВ». На свет оно тускло рдело и бросало красные отблески. Костик решил выпросить это яйцо для Брони. Логин взвесил яйцо на чёрной ладони и покатил его по полу. Сорок лет назад дядя Мануил Евсеев подарил это яйцо своей сестре, то есть Логиновой матушке, на Пасху. Дядя торговал солью, льном и фаянсом, у него была своя лавка в Санкт-Петербурге.

Для тепла и порядка Логин выдал Костику подрясник с подрезанными подолом и рукавами, мальчик стеснялся его надевать, не хотел быть как девочка, потом в угоду дедушке согласился, натянул «платье» и неожиданно получил в награду и утешение портупею с настоящим острым тесаком. Чтобы портупея держалась как следует, Логин пришил к подряснику на правое плечо старый погон и просунул под него ремень. В этом наряде Костик чувствовал себя воином, богатырём. С верным Остапычем он ходил в лес и к реке, крался по берегу, ползал по льду, с воплем выскакивал из засады и рубил вражеский тростник.