Вирус родной крови (формула предательства) - Михаил Самарский

– Лизка, ты у меня прямо как девочка. Видимо, правильно говорят: «Сорок пять – баба ягодка опять». Посмотри, как на тебя мужики зыркают. Ай, да красавица ты моя…

– Ну а что же ты думал, – рассмеялась Елизавета Фотеевна. – Стараюсь для тебя, дорогой. Чтобы тебе не стыдно было появляться на людях с женой.

– Спасибо, милая, – Брызгалов нежно обнял супругу и пригласил на медленный танец. – Как только выйду на пенсию, – танцуя, продолжил он, – купим с тобой домик в Испании или Италии, и будем доживать свой век на берегу моря. Хочешь?

– Конечно, хочу, – улыбнулась жена. – А денег-то хватит?

– Хватит-хватит, дорогая, – задумчиво произнёс Фёдор Степанович. – Теперь уже точно знаю, что хватит.

– Подзаработал? – шутливо, но с нескрываемым любопытством спросила жена, зная, что её благоверный не брезговал подношениями от благодарных бизнесменов.

– Представь себе, – ответил Брызгалов.

– И много? – глаза у Елизаветы Фотеевны заблестели.

– Очень много, Лизка, – вытягивая губы, сказал он. – Ты не поверишь.

– Ну, скажи, что ты меня за нос водишь? – недовольно произнесла жена.

– Двадцать миллионов, – прикрыв глаза и смачно причмокнув, ответил Брызгалов.

– Долларов? – удивлённо спросила Елизавета Фотеевна и неестественно раскрыла рот.

– Не-а.., – ответил Брызгалов и, прищурив один глаз, с хитрецой посмотрел на супругу.

– А чего же? Рублей? – раздосадовано переспросила жена потухшим голосом.

Брызгалов рассмеялся, глядя в разочарованные глаза жены, затем медленно, наклонившись к уху, прошептал:

– Евро…

Елизавета Фотеевна только охнула и до конца танца не произнесла ни слова. Уже дома она вернулась к этому разговору вновь:

– Федя, ты мне одно скажи, а это безопасно?

– В смысле? Что ты имеешь в виду? – нахмурился Брызгалов.

– Ну, деньги. Никаких последствий не будет?

– Да ну что ты, Лиз! Всё в норме. Ты же знаешь, что я всё сто раз проверю и перепроверю, прежде чем пойти на сделку. Деньги получены, всё, что от меня требовалось, выполнено… Все довольны.

– А деньги-то где? – прищурившись, спросила жена.

– В надёжном месте, Лиза. В очень надёжном.

– Это наличные? Или…

– Наличные, конечно, наличные, – перебил Фёдор Степанович. – Нашим банкам я не доверяю. Вернее, доверяю, но только стеклянным, – пошутил он и громко рассмеялся собственной шутке.

– Я представляю, сколько же банок нужно, чтобы спрятать такое количество денег, – закатила глаза Елизавета Фотеевна.

– Поверь мне, моя дорогая жёнушка, – спокойно сказал Брызгалов, – не так уж и много. – Он подошёл к сейфу, набрал секретный код и, вынув оттуда конверт, протянул его жене: – Вот, это тебе пока на расходы. Ты же собиралась в Италию за покупками.

Жена взвизгнув, повисла на шее у мужа и расцеловала его.

– Сколько здесь? – спросила она.

– Двадцать тысяч евро, – ответил Брызгалов. – Хватит?

– Хватит, моя любовь. Конечно, хватит. Спасибо, милый. Ты такой у меня хороший, добрый, щедрый и… ну такой… Даже слов не могу подобрать…

18

На следующий день Елизавета Фотеевна затеяла странный, как показалось мужу, разговор.

– Федь, может, мне покажешь, где деньги лежат? – тихо спросила она.

– А зачем тебе это знать? – удивился Фёдор Степанович, а про себя подумал: «Раньше тебя никогда этот вопрос не интересовал, голубушка…»

– Ну, так, на всякий случай, – смутилась жена.

– На какой такой случай? – Брызгалову этот разговор был неприятен.

– Федь, ты, конечно, не обижайся на меня, но ведь мы взрослые люди…

– И что? – нахмурился он.

– Ну что ты такой наивный? – сказала жена с нескрываемым раздражением. – Ты же понимаешь, что мы все под богом ходим.

– А-а-а.., – ехидно произнёс Брызгалов, – ты вон о чём.

– Только ты не обижайся, Феденька, – виновато сказала она и, подойдя к мужу вплотную, попыталась поцеловать его в щёку.

– Да не обижаюсь я, Лизка, – Брызгалов мягко отстранил её от себя. – Всё понимаю. Но за меня не волнуйся, есть ещё порох в пороховницах.

– И всё же, я на твоём месте сказала бы, – настаивала супруга

– Не торопись, родная, всему своё время, – стараясь говорить спокойно, произнёс Брызгалов. – Сейчас пока рано об этом говорить…

Но прошёл месяц, другой, третий… Прошёл год, однако муж так и не поделился тайной с супругой.

19

Тот воскресный день с утра побил все рекорды по количеству событий и новостей. Брызгалов-младший, так и не приходя в сознание, умер в больнице. Елизавете Фотеевне, которая лежала под капельницей, врач запретил не только сообщить о трагической гибели сына, но даже говорить ей с сыщиками.

– Вы понимаете, доктор, – пыталась переубедить его Шахова. – Это очень важно. Я задам всего пару вопросов. О гибели сына ни слова, обещаю.

– Тысячу раз нет, – стоял на своём врач. – Вы меня тоже поймите. У вас своя работа, у меня – своя. Или вы потерпите день-два, или мы потеряем Елизавету Фотеевну. Вы хоть это понимаете? Ей сейчас ни в коем случае нельзя волноваться. Я думаю, за день-два ничего в вашем ведомстве не случится. Но дайте же мне хоть немного подлечить её.

Шахова так и не смогла переубедить доктора. Но тут подоспела другая новость: коллеги из Шереметьево неожиданно сообщили ей, что в Москву вернулся Денис Витальевич Кислов.

«Ну вот, голубчик, сейчас мы тобой и займёмся», – подумала Мария и позвонила Спектору. Кислова задержали в аэропорту и доставили на Петровку. На удивление тот вёл себя спокойно, словно предполагал, что его непременно задержат. Допрашивала ловеласа Оксана Владимировна Рюмина.

– Денис Витальевич, – начала она, – вы знакомы с Капковым Алексеем Тихоновичем?

– Знаком, – кивнул Кислов. – Он у меня работал раньше завхозом в доме и иногда подрабатывал водителем. Где-то вначале лета я его уволил.

– По причине…

– По причине его пристрастия к спиртному, – ответил Кислов.

– А как он попал на строительство спортивного комплекса? Вы помогали ему трудоустроиться? – спросила Рюмина.

– А с чего это ради? – ухмыльнулся Кислов. – Моё дело – уволить нерадивого работника, а дальше уж пусть сам трудоустраивается.

– Хорошо, поговорим на другую тему, – предложила Рюмина. – Вы знали, что Брызгалов Фёдор Степанович курирует строительство комплекса и регулярно посещает стройку?

Кислов неожиданно покраснел, он прикусил нижнюю губу, да так сильно, что выступила кровь.