Развлекающие толпу - Розмари Роджерс

Его руки сжимали, как тиски. Анне стало очень больно, и она начала вырываться.

– У тебя нет никакого права так разговаривать со мной! Кроме того я… мы с мужем живем отдельно. Мы разводимся.

– Неужели? И кто же этот счастливчик? Я хочу сказать, тот счастливчик, из-за которого ты бросаешь мужа, – он коротко, резко рассмеялся. – А ведь ты меня чуть не обманула, миссис Гайятт. Маленькая невинная Энни. И я тоже хорош. Сам бы мог догадаться, хотя бы потому, что вы с Кэрол подруги.

– Я не желаю выслушивать твои оскорбления! Как ты смеешь лезть в мою личную жизнь? Отпустишь ты меня или нет?

Не обращая внимания на бесплодные попытки вырваться, Уэбб схватил ее за кисти и завел их за спину. Оба они уже не контролировали себя.

– Черта с два! Да ты этого и не хочешь, правда, малышка? Иначе ты бы боролась более активно. А мне никогда не нравилось спать в одиночестве.

– Пожалуйста, Уэбб, прошу тебя – не надо!

Однако все было бесполезно. Анна ненавидела собственную беспомощность, но ничего не могла с собой поделать. Во рту появился соленый привкус крови – зубы Уэбба поранили ей губу. А потом ее рот приоткрылся, она ответила на поцелуй и…

Это было подобно искре, которая становится причиной лесного пожара. Пламя охватило их обоих, и его уже невозможно было потушить.

– Ты ведьма, Анна. Ведьма, черт тебя подери! – действительно ли он шептал эти слова, или ей это просто показалось? Она сознавала лишь то, что он несет ее на руках, что у нее кружится голова и все вокруг кажется нереальным. Как сквозь пелену донесся звук захлопнувшейся двери, и вот они уже оказались вдвоем в номере Уэбба.

Постель была в полнейшем беспорядке. Смятые простыни свисали на пол. Таня? Нет, она не должна думать об этом, она на хочет думать об этом. Уэбб так резко бросил ее на кровать, что та закачалась под ней, как палуба корабля.

– Прошу тебя, не нужно. Не сейчас и не так, – Анна не помнила, произнесла она эти слова вслух или только про себя. Занимался ли он любовью с Таней до того, как они поссорились? Самое удивительное – Анна поймала себя на мысли о том, что это ей совершенно безразлично. Свет в комнате погас, и мрак начал давить на веки. Как тяжелый черный бархат.

Глаза еще не успели привыкнуть к темноте, и она не увидела, а почувствовала на себе его руки. Ощутила его тело рядом с собой.

Он был изумительно нежен. Гораздо нежнее, чем раньше. И Анне показалось, что она знает причину: здесь, в полной темноте, они вновь могли стать незнакомцами. Не было необходимости следить за собой – нужно было лишь чувствовать, дотрагиваться, исследовать: сначала пальцами, а потом губами.

Ей было совершенно безразлично, что он делает с одеждой, которую снимает с нее, а потом и с себя, потому что никак не могла унять дрожь в пальцах и раздеть его. А потом Уэбб долго дразнил ее, заставляя срываться на крик и требовать удовлетворения желаний, которые он понимал и чувствовал лучше ее самой. Его тело было все время разным – гладким и огрубевшим, упруго пульсирующим под ее рукой и, наконец, сливающимся с ней и входящим в нее.

И опять возникло это знакомо-незнакомое ощущение освобождающего взрыва внутри. Но Уэбб не давал ей прийти в себя. Поцелуй – и она снова уносилась в незнакомый прежде мир, где не было никаких мыслей, где ничто не имело значения – лишь чувства и желания, лишь ощущение рук и губ.

А потом мир перестал кружиться, и она уснула. Это было похоже на падение в бесконечную пропасть.

Следующее утро было абсолютно не похоже на все предыдущие, что были в ее жизни. Неужели только вчера она проснулась в кресле у камина в отцовском доме?

Приглушенный солнечный свет пробивался сквозь задернутые шторы и падал на кровать, а воздух был наполнен аппетитными запахами кофе и свежеподжаренного бекона.

Сначала она не могла сообразить, где находится. Анна с трудом разлепила отяжелевшие веки, открыла глаза и тут же закрыла их, зажмурившись от света.

– Вставай, любовь моя. Уже утро. А точнее, день. Давай, проглоти это.

Она встретилась взглядом с золотисто-желтыми глазами Уэбба, и весь вчерашний вечер мгновенно всплыл в памяти.

Анна послушно проглотила таблетки, которые он ей протягивал.

– Не нужно так бояться, Энни, малышка. Это всего лишь витамины Е и В12, – его голос был чужим и отстраненным, так же как и взгляд. Но она постаралась не думать об этом. Запив таблетки смесью шампанского и апельсинового сока, Анна попыталась сосредоточиться на том, что это довольно вкусный напиток и что он, кажется, называется «Мимоза». Словом, на чем угодно, кроме того, что с ней происходило в данный момент. Но Уэбб на собирался давать ей такую возможность.

– Тебе стоит также позавтракать. Ты так крепко спала, что мне пришлось заказать еду по своему вкусу.

Завтрак состоял из нежного омлета, слегка приправленного укропом, и свежих сдобных булочек с маслом. Сидя в кровати, Анна взяла протянутую Уэббом тарелку и внезапно поняла, что умирает от голода. К тому же, если ей удастся сосредоточиться на еде, она сможет некоторое время не думать о том, как она здесь оказалась и что произошло перед тем, как она заснула – или отключилась. У нее еще будет достаточно времени для раскаивания и самобичевания. Боже, что подумает миссис Прикнесс? Пошлет за ней поисковую партию? А может быть, ей уже все известно? Нет, лучше об этом не думать, по крайней мере, пока. Съешь еще кусочек этого замечательного омлета и намазанную маслом булочку с хрустящей корочкой, которую Уэбб протянул тебе без единого слова. И не спрашивай себя, о чем он сейчас думает!

Налив кофе, Уэбб, который уже расправился со своим завтраком, начал одеваться. Он натягивал выгоревшие голубые джинсы, в то время как Анна пыталась разгадать выражение его лица. Но тщетно. Даже взгляд, скользнувший по ее обнаженной груди, был удивительно равнодушным. Она не могла понять, как можно так хорошо знать человека физически и в то же время не знать его вообще. Прошлой ночью это был полумужчина-полусатир, а сегодня – лишь вежливый безразличный незнакомец. Аппетит внезапно пропал.

– Покушай еще, Энни. Тебе это явно не повредит.

Анна вспыхнула и, отрицательно покачав головой, оттолкнула от себя тарелку. Она вспомнила, как роскошно сложены Кэрол и Таня, и почувствовала себя глубоко несчастной. Неужели он намекал на это?

Уэбба раздирали противоречивые чувства. Если бы она не выглядела такой юной и беззащитной! А внезапно вспыхнувший румянец напоминал розовое вино в бокале из прозрачного алебастра. С ней он чувствовал себя палачом, и это непривычное ощущение раздражало. И все же, несмотря на невинный взгляд, она все время вела свою игру. Кто бы мог подумать, что это такая замечательная актриса. Даже умеет краснеть… Его глаза сузились от гнева, причины которого ему самому были не вполне понятны. Да, в постели она была бесподобна – никаких комплексов, несмотря на облик маленькой девочки. Но какого черта! Это дочь Ричарда Риардона – вот о чем следует все время помнить. Внезапно, с неожиданной злобой, он подумал о том, что хочет сорвать с нее маску благовоспитанности и сдержанности, увидеть, какая она на самом деле. Но еще больше ему захотелось сорвать простыни, целомудренно обернутые вокруг ее стройного тела.