Кому же достанется кровать? - Натали Андерсон

– Что произошло? – Она улыбнулась фотографии на экране. – Я была молодой и глупой, испорченной.

Джеймс молча ждал.

Не выдержав, Кейтлин заговорила.

– Я из актерской семьи, выросла за кулисами. У меня были способности, но Бог не наделил меня истинным талантом. Все же мне удалось получить роль. – Она нахмурилась. – Я работала столько, сколько себя помню. Да, была испорченным ребенком, но работала, как лошадь. Впрочем, я всегда понимала, что это не дело моей жизни. Вела себя глупо, слишком импульсивно, дерзко. Все так ужасно.

– Ты была трудным ребенком.

– Кроме того, из-за моих выходок наше имя всегда было на слуху. – Она несколько раз моргнула. – Я не смогла оправдать надежды. Ожидания, как и давление, были огромны. От этого некуда было скрыться. Но я не отказываюсь, ошибки совершала сама, мне некого винить. Я заслужила репутацию стервы, этот ярлык приклеился ко мне навсегда. Как и в любой жизни, что-то было подстроено мне в отместку, специально. Что-то действительно произошло. Но меня пытались представить хуже, чем я есть на самом деле.

– Что же произошло?

– Разумеется, меня уволили. Думаю, это было то, что мне нужно. За последние шесть лет я не участвовала ни в одной постановке и не появлялась на экране. Для актрисы это вечность. – Она сбежала из того мира и принялась за учебу. Но недавно ее заставили вернуться обратно. – Ну, если не считать сериалов. – Кейтлин поморщилась.

– Что сейчас с твоим отцом?

В самую точку.

– Он был моим менеджером. – Именно он ее и погубил. Он не сделал ни одной попытки вмешаться. Даже не пытался ее остановить или защитить. – С этого-то все и началось. Ханна всегда мечтала играть, это стало навязчивой идеей, но роли она не получала. Вместо нее везло мне. Я была маленькой девочкой, хорошенькой, как кукла. Наконец Ханна получила роль в одном некоммерческом фильме. Ей даже не заплатили. Но заметили. И оценили талант. С того момента ее карьера пошла вверх.

– А что случилось с тобой?

– Осталась в сериале еще на один сезон. Я ненавидела себя за это и вытворяла бог знает что.

– Почему же ты просто все не бросила?

– Не могла. Нам нужны были деньги. Ханна еще не получала высоких гонораров, ей пришлось много потрудиться, чтобы прийти к славе, – это нормально. Я же стабильно приносила деньги, на которые мы и жили. Ты не представляешь, в каком бешенстве был отец, когда меня все же уволили.

Она сразу стала для него пустым местом. Все свое внимание он теперь дарил Ханне, помогал ей.

– Но к тому времени Ханна уже многого добилась.

Она печально кивнула:

– У нее лицо, которое любит камера. Ее ни с кем не спутаешь. И огромный актерский талант. Вне всякого сомнения, она рождена для сцены.

– У вас близкие отношения?

Кейтлин помолчала.

– Она очень занятой человек, а я планирую начать новый этап в жизни. – В его глазах читалось неодобрение. – Мы и в детстве немного времени проводили вместе. Но я ее люблю. Ханна заслужила славу и успех. Сестра с такой репутацией ей не нужна. Я здесь потому, что Ханна знакома с Джорджем. Она мне иногда помогает. С родственниками лучше держать дистанцию.

– Ты сама от нее отгородилась?

– Нет же. Мне просто кажется, что будет лучше не портить ей жизнь. Зачем ей отвечать на все вопросы журналистов обо мне? Ей надо заниматься карьерой, искусством и не портить репутацию таким родством.

– Но ты обрекаешь себя на одиночество. Мне кажется, ты и с отцом не очень близка.

– Он тоже занят, – после паузы ответила Кейтлин. – Теперь он занимается делами Ханны. Конечно, у нее огромная команда, отец ей помогает. Все правильно. Я уже выросла, и мне больше не нужен менеджер. Мне нравится Нью-Йорк, ведь меня здесь никто не знает. – Она осмелилась взглянуть на Джеймса, ненавидя себя за бушевавшие в душе чувства. Дальше рассказ продолжать не хотелось, не было желания вновь возвращаться мыслями к ужасу последних недель. – Не тебе меня осуждать, ведь ты сам отвергаешь собственную семью.

– Я не отвергаю. – Улыбка застыла на его лице.

– Правда? Так почему ты не хочешь увидеться с ними?

– Полагаешь, их порадует общение с уставшим невеселым человеком? – Улыбка наконец исчезла.

– А что плохого в том, что они увидят тебя таким, каков ты есть? Или тебе так важен собственный имидж?

– Мне плевать на имидж.

– Точно? Значит, сможешь предстать таким даже перед всем миром?

– Ладно. Признаю. Я ненавижу ту фотографию.

– Почему? Разве ты не гордишься собой? Ты ведь спас жизнь девочки.

Джеймс покачал головой:

– Я часть команды. Один не может быть героем. Мы все связаны, вместе выполняем одну работу и помогаем друг другу. В нашем деле нет места амбициям. Мы выполняем долг. Все не сводится к одной личности.

Порой бывает и так. Он один нашел ту девочку и спас ее. Возможно, его товарищи тоже находили и спасали людей, но прославился он, Джеймс Вольф.

– Твои коллеги не ревнуют к такому вниманию к тебе?

Джеймс поднял на нее глаза.

– Конечно, разговоры были, но я знаю, они предпочитают не оказаться на моем месте. В определенной степени это принесло пользу организации, повысило ее статус, сделало известным. – Он пожал плечами.

Ей стало ясно, эти слова он произносил сотни раз перед камерами и журналистами.

– Ну, это просто фотография. Ничего страшного.

– Она изменила твою жизнь.

– Это ничто по сравнению с тем, что приходится пережить многим людям.

– Ты герой, – усмехнулась Кейтлин, – и тебе это не нравится.

– Не нравится.

– Разве так плохо быть знаменитым? Когда тебя боготворят?

– Люди видят то, что хотят видеть. Не всегда это правда. Они видят только тот имидж, который им преподносят.

То же самое говорила и она. И была уверена в своих словах. Однако сложно представить, что он думает так же. Неужели он способен понять?

– Может, ты просто не оставляешь им выбора? – ехидно усмехнулась она.

– А ты позволяла людям заглянуть под маску? Старалась изменить их мнение о себе?

Она неопределенно махнула рукой:

– Помнишь поговорку про леопарда и пятна?

– Значит, оступившись однажды, человек навсегда останется для общества плохим? – Он чуть наклонился к ней.

– Бывают и падшие ангелы, так что будь осторожен.

Он не отшутился и не отошел в сторону, как она ожидала. А ведь она его предупредила.

– Я не трясусь от страха при мысли, каким будет мнение людей обо мне.