Неукротимое сердце - Бренда Джойс

Джек въехал в город, облаченный с ног до головы в кожу. Он настороженно озирался из-под полей надвинутой на глаза шляпы. Как всегда, Тусон кишел бродягами всех мастей: горняками и ковбоями, индейцами и полукровками, шулерами и бандитами. Встречались также поселенцы, направлявшиеся к неосвоенным землям, и солдаты из находившегося неподалеку форта Бьюкенен. Последних Джек опасался. Появиться в городе с риском наткнуться на военных было не самым умным поступком, но он не устоял.

Вдруг она в городе?

Разозлившись на себя за неотвязные мысли о Кэндис, Джек направил коня к ближайшему салуну.

Джек уселся у стены и заказал виски. Услышав слово «апачи», произнесенное одним из ковбоев, он навострил уши.

— Ты уверен?

— Уорден утверждает, что это был Кочис.

— Вот черт, — нахмурился первый ковбой, парень лет двадцати. — Если Кочис украл сына Уордена, жди заварухи. Но зачем он им понадобился?

— Обычный налет, наверное. Они увели несколько коров. А мальчишка, кстати, сын даже не Уордена, а мексиканки, с которой тот живет. Уорден шел по их следу до реки Сан-Педро. Я слышал, он был в форте, просил помощи. Но майор сказал, что не может выделить солдат.

— Проклятие! — скривился первый. — Ну да ладно. Думаю, пока не о чем беспокоиться. — Он поднялся. — Придешь завтра на барбекю к Бастасам?

— Чтобы я пропустил такое событие? Весь Тусон соберется там. Может, удастся потанцевать с Кэндис Картер.

Первый нахмурился.

— Не заводись, Магро, я пошутил. И потом, она в трауре по Кинкейду. Не думаю, что Кэндис станет танцевать, даже с тобой. — Он захохотал.

Магро выругался и выскочил из салуна, опрокинув стул.

Джек смотрел ему вслед.

Он потягивал виски, представляя себе Кэндис в объятиях темноволосого парня по имени Магро, веселую, отплясывающую танцы белых людей. Его охватили злость и возбуждение; совет Шоцки прозвучал в мозгу: «Убеди ее».

Это будет чистым безумием с его стороны. Одно дело — сидеть в салуне в Тусоне и совсем другое — заявиться на вечеринку на ранчо. Но Джек хотел увидеть ее.

Решительно поднявшись, Джек бросил несколько монет девушке и вышел наружу. Помедлив на ярком утреннем солнце, он посмотрел на магазин, располагавшийся напротив, и пересек пыльную улицу. Две матроны и молодая женщина шарахнулись в сторону. Джек открыл дверь.

В магазине было пусто. Единственная покупательница, грузная мексиканка, перебирала рулоны ткани. За прилавком, склонившись над расходной книгой, стоял худощавый белый мужчина. Услышав звон колокольчика, он поднял голову и закрыл гроссбух. Джек с небрежным видом вошел.

— Я вас слушаю! — сказал мужчина.

— Мне нужна одежда, — отозвался Джек. — Брюки, сорочка. Новая шляпа и, пожалуй, шейный платок. Красный.

Приготовления к вечеринке шли полным ходом. Позади повозок и лошадей, на открытом огне жарились громадная туша быка и боров. Длинные столы ломились от еды: маисовых лепешек, тушеных бобов и печеной тыквы, засахаренных фруктов и всевозможных пудингов.

Картеры недавно прибыли, и хотя Кэндис ожидала, что ее появление заинтересует общество, но и представить себе не могла насколько.

Кэндис вздернула подбородок. Она была в трауре: в сером шелковом платье, отделанном черными кружевами, и соломенной шляпке с черной лентой.

Когда они приблизились к гостям, те отвели глаза. Вечеринку, кроме семьи Бастас и их соседей, почтили своим присутствием все четыре ранчеро из долины Санта-Крус с семьями, а также цвет тусонского общества — торговцы, адвокат, горный инженер и почтальон, женами и детьми. Приехали два офицера, служившие в форте Бьюкенен, находившемся в сорока милях от фазенды Бастасов.

Услышав, как кто-то упомянул Кинкейда, Кэндис невольно прижалась к руке Люка. Неподалеку от Милли и Терезы Смит она заметила Элизабет, стоявшую с бывшим поклонником Кэндис, судьей Рейнхартом, стройным темноволосым мужчиной. Его маленькая дочка крутилась рядом. Кэндис охватило негодование, почти ревность. Но судья, к ее удивлению, направился к ним.

— Кэндис! — Он взял ее за руку. — Примите мои соболезнования в связи с гибелью вашего мужа.

Губы Кэндис дрогнули. Благослови Господи судью Рейнхарта! Вот уж поистине джентльмен.

— Спасибо, судья. Я вам очень признательна. Он на секунду задержал ее руку.

— Кэндис, Кэндис!

Девушка обернулась на голос Тима Магро. Он не скрывал своей радости. Кэндис улыбнулась ему, а когда он взял ее за руку и сообщил, что не сожалеет о случившемся, она ощутила огромное облегчение. Похоже, все обойдется.

Нужно только не обращать внимания на упоминания о полукровке. Но это оказалось сложнее, чем она думала, особенно когда спустя несколько часов — после того как Люк, в надежде поднять настроение сестры, уговорил Кэндис на быстрый танец — судья отвел ее в сторону, в тень мескитового дерева.

— Кэндис, вы не хотите поговорить об этом?

— О чем, судья?

— Вся долина кишит слухами о том, что вы побывали в плену у полукровки-апачи.

Кэндис сверкнула глазами:

— Это ложь!

Она повернулась и пошла прочь, думая о Джеке.

С тех пор как он уехал, воспоминания об их поцелуе не давали ей покоя. Как она позволила ему такое? Почему не боролась и не кричала, а пассивно терпела? Хуже того — наслаждалась его прикосновениями.

Узнав, что пленник исчез, Марк пришел в ярость. Впрочем, Марк съездил не зря. Он узнал в форте, что сероглазый полукровка не числится в розыске.

Спустя несколько минут, отплясывая джигу с Тимом Магро, Кэндис решила, что у нее галлюцинации. Она споткнулась и упала бы, если бы не крепкие объятия Тима.

Под дубом стоял Джек.

Он стоял в стороне от всех, небрежно прислонившись к дубу, одетый с иголочки. Кэндис не верила своим глазам, пораженная подобным преображением. На нем были новенький, без единого пятнышка стетсон, белая сорочка, красный шейный платок и черные брюки, заправленные в превосходные сапоги. Их взгляды встретились. У потрясенной Кэндис перехватило дыхание.

— Кто это? — ревниво спросил Тим.

— Это Джек Сэвидж, — еле слышно вымолвила она. Магро круто повернулся, вытаращив глаза:

— Тот полукровка?

— Тим, не обращай внимания. Он спас мне жизнь. В конце концов, Джек Сэвидж имеет такое же право, как и все, находиться здесь.

— Будь я проклят, если имеет! — прорычал Тим. — И мне не нравится, как он смотрит на тебя.

— Если ты устроишь сцену, — предупредила Кэндис, — я никогда тебя не прощу.

Она увела Тима из круга танцующих, стараясь не оглядываться. Сердце ее бешено колотилось. Зачем он здесь? О, как Джек мог совершить подобную глупость? Работники с «Хай-Си» наверняка узнают его, несмотря на новую одежду, а если нет, то можно ждать любой выходки от Марка.