День, когда я тебя найду - Лайза Джуэлл

– У меня тоже, – отвечает он, и оба смеются.

Она не ожидала, что испытает такое облегчение, когда увидит его на пороге своего дома. Она очень старалась быть жесткой, но на самом деле боролась с искушением заключить его в объятия и сказать: «Слава богу, ты вернулся». А теперь она благоразумна и невозмутима, потому что это – ее обычный подход к жизни, что иногда не исключает заключение окружающих людей в объятия.

– Итак, что ты делал?

Фрэнк улыбается и вертит в руках банку пива.

– Я предположил, что приехал в этот город не просто так. Понимаешь, я ведь купил билет. Дошел до пляжа. Это не может быть случайностью. И я подумал, может, прогулка по окрестностям пробудит что-нибудь в моей памяти.

– И как?

– Да! – его ореховые глаза загораются. – Я вспомнил девушку на карусели! Такой старомодной, с лошадками, прыгающими вверх и вниз? – он с сомнением смотрит на нее, словно неуверен в собственных словах, и Элис ободряюще кивает.

– Паровая ярмарка. Приезжает сюда каждое лето.

– Да! – он выглядит довольным. – Значит, это может быть правдой?

– Да. Вполне. А кто эта девушка?

– Не знаю. Но у нее каштановые волосы, и она очень молодая, я бы сказал – подросток.

– Нет никаких предположений, кто это может быть?

– Нет, но произошла странная вещь. Я спустился к пляжу возле центральной улицы, потому что был уверен, что видел девушку на карусели именно там…

– Она проходит именно там.

Он улыбается.

– Ярмарка?

– Да, на пляже, у центральной улицы! И что случилось, когда ты туда спустился?

– Меня вырвало.

– Что, буквально?

– Да. Совершенно неожиданно. А потом я опять не мог двигаться. Как в среду. Я сел и смотрел на море, на мое сознание снова опустился мрак, люди приходили и уходили, но я словно отключился ото всего. А потом, буквально недавно, когда стемнело, я вспомнил кое-что еще. Я вспомнил… – у него трясутся руки, – как человек прыгнул в море, здесь. Это точно случилось здесь. Было темно, я видел на воде лунный свет, человек плыл и плыл, и я должен был плыть за ним, но не мог, потому что… Я не знаю почему… – он массирует правое запястье левой рукой. – Я просто не мог.

Он смотрит на Элис, моргает, и она вспоминает молодого человека, зашедшего в море несколько лет назад.

– Я тоже это видела. Три года назад. Я видела человека, заходящего в море. Он снял одежду, аккуратно сложил и просто шел, пока его голова не скрылась под водой. Может…

– Нет, – он качает головой. – Нет. Тот был одет. На нем были джинсы. И рубашка. И… У него было что-то с собой. Он держал в руках что-то большое. И он не заходил. Он прыгнул. Словно пытался от кого-то убежать.

– От кого?

– Не знаю. Но такое ощущение, что от меня.

1993

Дом тети Марка был во всех смыслах самым шикарным частным домом из всех, где Грею приходилось бывать. Он был обставлен в стиле, который его мать называла «претенциозным», и казалось, состоял из множества зеркал в позолоченных рамах и высоких ваз с пышными лилиями. У двери их встретили три терьера и Марк в белой рубашке с поднятым воротником, аккуратных синих джинсах и босиком. Когда они прошли сквозь огромную переднюю дверь, он поприветствовал их бурно, как старых друзей, и повел через круглый холл в заставленный пальмами зимний сад, который называл «оранжереей», где за низким столиком, заставленным пирогом и чайными чашками, сидела очень привлекательная женщина средних лет с тщательно уложенными волосами.

Она встала, улыбнулась и сказала:

– Здравствуйте! Вы пришли! А то я подозревала, что Марк всех вас придумал! Честное слово. Смешной мальчик. Вернулся два часа назад с сумкой, полной муки и яиц, и сказал, что мы должны испечь пирог, потому что придут гости!

У нее был мягкий, приятный акцент, как и у племянника, но Грей не мог не заметить легких ноток истерии в ее манерах. Интересно, это ее нормальное состояние или реакция на странную, обгоревшую на солнце семью, внезапно заявившуюся в ее безупречный дом.

– Но, как бы то ни было, вы здесь, – продолжает она, укрепляя впечатление Грея, – добро пожаловать. И, пожалуйста, прошу вас, садитесь.

Она расправила свою плиссированную юбку и снова села.

– Кстати, меня зовут Китти.

Она пожала им руки, и они представились. Грей заметил, что ее взгляд задержался на Кирсти чуть дольше, чем на остальных. Она нарезала пирог дрожащими пальцами с безупречным маникюром и принялась расспрашивать про коттедж «Рэббит» и их планы на оставшуюся часть поездки. Грей ерзал на стуле из ротанга, смотрел в окно, на идеально ухоженный сад, и задавался вопросом, что они вообще тут делают.

– Марк – очень хороший мальчик, – рассказывала Китти. – У меня, к сожалению, нет своих детей, – она прижала руку к ключице фарфорового цвета, – и поэтому я все время «одалживала» Марка и его сестру. Они мне как родные, и Марк прекрасно умеет за мной присматривать, – она погладила его по руке, он ей снисходительно улыбнулся, и воцарилась первая из нескольких неловких пауз.

– Ну, – разбивает ее Тони, – должен сказать, внутри этот дом не менее потрясающий, чем снаружи.

– Спасибо, Тони, – ответила она. – За эти годы мы провели здесь много счастливых дней.

Она погрустнела – очевидно, вспомнила о недавно почившем муже.

– Как давно он вам принадлежит? – поинтересовалась Пэм.

– Ох, – ее пальцы нащупали золотое ожерелье, – уже лет двадцать или около того. Мы купили его у писательницы. Когда соберетесь уходить, можете заглянуть по дороге в библиотеку – под ее романы там специально выделена целая полка. Своего рода мемориал. Хотя я ни одной не читала. Такая литература не в моем вкусе. Исторические любовные романы, – похоже, это ее слегка смущает. – Итак, Грэхем.

– Грей, – поправляет он. – Все зовут меня Грей.

– Кроме меня, – добавляет Пэм.

– Грей. Сколько тебе лет?

– Семнадцать.

– Значит, ты еще учишься в школе?

– В колледже.

– А ты, Кирсти?

– Мне пятнадцать.

Китти приподняла тонкую бровь.

– Совсем юная, – рассеянно заметила она.

Кирсти кивнула и густо покраснела.

– А ты, Марк? – спросил Тони. – Сколько тебе лет?

– Девятнадцать.

– И чем ты занимаешься?

– Учусь в колледже. Бизнес.

– Здорово, – восхищается Пэм. – Кем надеешься стать?

– Миллионером.

Он сказал это с совершенно серьезным лицом, и Грей чуть не подавился чаем.