Кукловод судьбы - Светлана Волкова

С пожеланиями успехов на литературном поприще лорд Арден вышел. Эдера высунула ему вслед язык. «Моряки» и впрямь все брились начисто, и среди них не водилось ни одного бугая весом больше центнера. Хотя парни были как на подбор крепкие, жилистые. Другие на такой работе не прокормятся. Многие из них – сыновья фермеров и ремесленников-кустарей из деревень в монастырских окрестностях. Эдера даже встретила старого знакомца. Пару лет назад он ушел с отцовской фермы в город, в поисках веселой жизни. Эдера поболтала с ним, рассказала о его семье, передала последние сплетни. И о его «веселой» жизни послушала.

Она и впрямь прошлым вечером потащилась в трюм под первым попавшимся предлогом, поглазеть на высокородного опекуна в компании ларгусского пролетариата. Картина, открывшаяся ее глазам, сильно уступала в красках и динамике тому, что она живописала подругам. Засаленные карты и впрямь валялись на полу, а самый молодой паренек тихонько напевал на губной гармошке заунывный мотив. Второй матрос вполголоса выводил под его аккомпанемент печальные куплеты о покинутом доме, о матушке, что плачет каждую ночь по блудному сыну, о невесте, что недельку погрустила-погрустила, да и пошла под венец с лучшим другом моряка. Не было ни порожних бутылок, ни зажигательных танцев, ни состязаний по армрестлингу. Рабочие барка сидели в своих гамаках. Капитан поведал, что с началом войны все больше народу желает перебираться по югу королевства водным путем. Даже в таких незавидных условиях, как на его барке. Дороги в южном направлении перегружены, да и опасны: беженцы из Зандуса, мародеры и прочие охотники за легкой наживой… Матросы принялись наперебой рассказывать истории, лорд Арден внимал каждому рассказчику, сам не вмешивался в разговоры. Никто не заметил, как вошла Эдера, и она замерла под трапом, прислушиваясь.

«Атрейские тракты еще считаются безопасными, милорд! Воюют-то с Восточным Зандусом, за Гевазийским хребтом. До нас пока не добрались. И глядишь, не доберутся, милуй Создатель. Придворному Магу, поговаривают, незачем гонобить Зандус. Ему вроде нужен то ли выход к морю, то ли к Элезеуму. Коли к Элезеуму, так армия затем повалит через Восточные Столбы, и война до нас не дойдет. Коли к морю – так и подавно обстрянет. Встанут наши орлы по берегу Православья, у отвоеванных фронтов, да будут охранять наши шхуны и барки от зандусов. Похвальное то дело – выход к морю. Куда это годится, что из Патрефа наши корабли плывут вдоль всей береговой линии Ремидеи, чтобы сторговаться с Весталеей?!»

«Твоими бы устами да мед пить, кэп, – подал голос один из матросов – самый дюжий, единственный, у кого росла густая борода. С него-то Эдера и списала своего «боцмана». – Придворный Маг – что бездонный колодец. Ненасытна его утроба. Он и к морю пробьется, и Кситланию подгребет под себя, и Элезеум, и остатки Занду. – Парень употребил исконное название южных соседей на их родном языке, давно забытом на Ремидее. – Вот увидите, доберется война и до Гевазийских равнин. Тогда и хлынут беженцы. Сколько наших осело в Зандусе – теперь не счесть. У меня вон кузен женился на зандуске, да и остался у ее семьи. Гостеприимный народ эти южане, ничего не попишешь. Хотя бабам у них до наших далеко», – он покосился на Эдеру, которую давно заприметил – но помалкивал. Может, думал, так и должно быть, что она притулилась в уголке и незаметно слушала их речи.

«Уж не понимаю, пошто кузен сунулся там жену искать, чем свои бабы плохи были. Теперь вот драпает наверно со всем скарбом, что успел на горбу сволочить, своем да женином. Свалится на шею братьям, с женой и дитями. На дитёв-то коситься наш люд будет, на полукровок. Война ж таки. Да все не так коситься, как там. Все ж не они наши поля топчут да дома громят, а мы их. Нам на них глядеть полегче, чем им на нас».

Сам матрос так и косился на Эдеру. Тут и остальные заметили ее. Лорд Арден глянул так, что у нее вылетел из головы грешный угольник, который она якобы ищет.

«Кажется, леди соскучилась в одиночестве и пришла послушать ваши байки, капитан. Пожалуй, вы можете вернуться на ночлег в свою каюту, а леди останется здесь, раз ей с нами кажется веселее. Не так ли?»

Гакнул дружный смех: матросы оценили непристойную иронию аристократа. Эдера пулей выскочила на палубу, помчалась в каюту капитана и заперлась на засов. Словно и правда боялась, что ее выставят ночевать в трюме.

Здесь она не присочинила – капитан уступил ей свою каюту. Не ахти какую роскошь, три на четыре метра. Но здесь была и койка – монастырские все-таки жестче! – и умывальник, и письменный стол с капитанскими принадлежностями. Эдера досконально осмотрела и ощупала их в первые же минуты на судне, не успела «Красуля» отдать швартовы. Хотя клятвенно обещала капитану не прикасаться к его вещам.

Следующее письмо предназначалось Розали. Эдера не хотела повторяться: каждой из подруг писала о разном, уверенная, что они будут зачитывать друг другу ее послания. Поэтому она не скупилась на красочные детали, неважно – подлинные или вымышленные. Розали она собралась описать Ларгус и главное потрясение жизни – городской торжок.

«Хвала Создателю, прежде чем забиться в чрево речного чуда-юда, удалось мне попасть на городской торжок. Эх, Рози! Каждый год сестры водят нас на экскурсию в Ларгус, да показывают всякую чепуху: дворец князя-наместника, храмы Создателя, центральную площадь. А рынок за версту обходят. Теперь понимаю, почему так. Насмотрись мы на такое изобилие тряпок – месяц будет не до сна и учебы! А сестрам – и того пуще. Мы-то школу окончим и наберем себе полные шкафы тряпок. А им до смерти в серых балахонах ходить, и в гроб в тех же балахонах ложиться!»

Язычок Эдеры был остер и беспощаден что на словах, что в письме. Рынок и вправду потряс ее. Ларгус был портовым городом и богатым торговым центром. На огромном рынке держали прилавки как местные купцы, так и чужеземные гости. Дорога в порт пролегала прямо через шумные, многоцветные торговые ряды. Эдера не знала, куда повернуть голову. То ли к прилавку справа – там сверкало платье из золотой парчи. Коренастый весталеец зазывно ворковал, расхваливая пышное, с открытым лифом платье на стройном манекене. А слева сочились ароматы пряностей далекого материка Меркана. Целое семейство стояло за прилавком: хозяйка, муж и два сына. Мерканцы были мельче других людей: ниже ростом, изящнее, тоньше чертами лиц. Они варили чудесные лакомства на глазах покупателей и едва успевали снимать с жаровни. Очередь возле пахучего прилавка не рассасывалась, будто весь Ларгус разом изголодался по сладенькому.

Эдера взмолилась: «Можно мне что-нибудь купить, милорд?!..» Лорд Арден холодно бросил: «Пожалуйста – если у тебя есть деньги». Он явно рассчитывал унизить Эдеру очередным уроком Большого Мира: взрослые мужчины не тратят время и деньги на удовольствия глупых девчонок. Он не ожидал, что Эдера воскликнет: «О, вы так добры, милорд!» – и вприпрыжку умчится с глаз долой, не успеет он глазом моргнуть. Зловредный опекун не подозревал, что Эдера натаскивала сокурсниц к экзаменам, решала им задачки и за все брала мзду. А поскольку на богатой и плодородной ларгийской земле было совсем немного обедневших фермеров, не весь заработок Эдеры осел в карманах ростовщиков и лендлордов, часть денег дожила до ее отъезда.