Хранитель Мечей. Война мага. Том 2. Миттельшпиль - Ник Перумов

Рядовые дружинники «выполняли приказ своих лордов» и потому подлежали лишь номинальному наказанию (если это вообще можно было назвать таковым) – отправке в легионы на Суолле. А вот для их повелителей…

– Барон Грациан Аастер, – сумрачно проговорил Император, когда легионеры подвели к нему бывшего хозяина замка. – Баронесса Ингельгерда. Юный баронет Марий. Его сёстры… вас уже не помню. – Император указывал на двух девчушек примерно семи и десяти лет. – Как же так, барон? Не успели воспользоваться тайным отнорком?

Барон Аастер был крупным, краснолицым мужчиной с изрядным животом – но и сила в его плечах ещё сохранилась немалая. Его жена тихо всхлипывала, припав к мужу, девочки были слишком перепуганы даже для того, чтобы плакать, а вот юный баронет смотрел исподлобья, словно волчонок, и тихо шипел что-то разбитыми губами.

– Предаю себя в руки победителя и прошу его сохранить жизнь невинным, следовавшим за моей волей, – насилу выдавил из себя барон ритуальную фразу.

Император холодно кивнул.

– Знаком ли ты с моим указом, барон, о том, какая судьба ждёт несдавшихся мятежников? Равно как и их чад с домочадцами?

– Эти вести не дошли до нас, милорд, – гордо ответил барон, именуя Императора не как полагалось по этикету, а всего лишь как просто человека благородного сословия.

– Ну что ж, никогда не бывает лишним чему-то научиться, – ледяным тоном уронил Император. – Легат! Зачти указ.

…По мере чтения барон Аастер то краснел, то бледнел, его жена рыдала уже в голос, мальчишка-баронет дрожал крупной дрожью, уже перестав храбриться, и только девочки, похоже, ещё ничего не понимали.

Когда наступила тишина, барон вдруг рухнул на колени, словно ему подрубили ноги.

– Мой Император! – Сейчас он не опустил положенного титулования. – Не прошу о смягчении своей судьбы, ибо примкнул к Конгрегации и не отрёкся от неё, несмотря на все увещевания, к коим, грешный, не преклонил слух свой. Но помилуй, молю, невиновных детей моих! Чем согрешили перед тобой малолетние чада? В чём вина супруги моей, во всём повиновавшейся моему слову?..

– В том, что не отговорила своего неразумного мужа от его деяний, навлёкших позор и горе на весь род Аастеров, – сумрачно отрезал Император. – Мой суд будет короток, барон. Твои домочадцы пойдут на плаху. Как люди благородной крови, они будут обезглавлены, а не повешены на поживу воронам, подобно простолюдинам. Твои дети умрут первыми. Ты – последним, барон. И, разумеется, не легко и не просто. Растягивание, оскопление, колесование и напоследок расчленение. Это твоя кара. И пусть это послужит уроком остальным. – Император обвёл собранных нобилей таким взглядом, что все без исключения поспешили опустить головы. – Я ненавижу убийства и казни. Но я не допущу распространения заразы мятежа. Кто сдастся без штурма, будет помилован и прощён, если службой своей докажет искренность раскаяния. Кто станет с оружием в руках наносить ущерб верно служащим Империи – предан будет смерти. Приступая к стенам твоего мятежного замка, погибли многие мои храбрые воины. Кто возместит ущерб их семьям?.. Нет, Аастер, я сказал. Закон есть закон.

Плечи барона затряслись, он спрятал лицо в ладонях, его жена слабо вскрикнула и лишилась чувств, девочки с плачем бросились к матери, и только мальчишка-баронет сумел совладать с собой.

– Тиран! Палач! Убийца! – срывающимся голосом выкрикнул он, явно представляя себя в роли кого-то из героев древних пьес, повествовавших о падении жестоких правителей. – Ты только и можешь… убивать детей!.. Ты… трус, трус, трус!.. Я плюю на тебя! Плюю! Да!..

Никто не озаботился связать пареньку руки – после того как его обезоружили. И сейчас он бросился к Императору с ловкостью проникшей в курятник ласки, занося кулаки.

Барон Аастер успел только отнять ладони от лица и вытаращить глаза. Кер-Тинор успел куда больше. Одно движение – и капитан Вольных заслонил собой Императора, второе – мальчишка полетел лицом в мокрую землю, уже успевшую впитать влагу растаявших снегов. Двое других телохранителей Императора тотчас вздёрнули паренька обратно на ноги, приставив к горлу короткие кинжалы.

– И нелюдь эта тебя не спасёт… – тем не менее прохрипел баронет. Один из Вольных, нахмурившись, едва заметно шевельнул клинком – по шее мальчика побежала кровяная струйка.

Император привстал с походного трона. Знаком велел Вольным отпустить молодого Мария. Парнишка смотрел затравленным зверем, но глаз не опускал.

– Очень хорошо, сударь мой, пока ещё баронет, – проговорил Император. – Я ценю храбрость, даже если это храбрость врагов. У тебя есть выбор, юный Аастер. Ты держишь в руках судьбу твоих матери и сестёр. Хочешь ли ты спасти их? Или нет?

Мальчик побледнел, губы вдруг задрожали. Бравада и внушённое отчаянием мужество уходили, сглотнув, он невольно оглянулся на внушительную фигуру палача в красном колпаке-маске.

– Х-хочу… – выдохнул он. Император чувствовал – сердце Мария бешено заколотилось. Он очень, очень хотел жить. И, само собой, боялся смерти.

– Хочу, мой Император! – Голос правителя Мельина хлестнул, словно сыромятный кнут. Марий вздрогнул, съёжился и опустил глаза.

– Хочу, мой Император…

– Тогда вот тебе выбор: ты поступишь ко мне на службу. И станешь служить мне верой и правдой. Потому что дашь слово. Тогда я сохраню тебе титул баронета, твои мать и сёстры останутся в живых. Или ты гордо откажешься принимать приказы «тирана и узурпатора»… – как ты там меня поименовал?.. – и увидишь своими глазами, как умирает семья. Вся. И ради тебя я изменю ритуал. Ты умрёшь последним. Сразу за твоим родителем.

Парнишка жалко и обречённо взглянул на отца. Барон-мятежник трясся всем телом, не в силах вымолвить ни звука.

– Я… я согласен, мой Император… – выдавил наконец мальчик.

– Хорошо. Тогда умрёт только твой отец. Он – мятежник, он противился моим войскам с оружием в руках, он отдавал приказы своим дружинникам. Но – благодаря тому, что вырастил достойного сына, – смерть придёт к нему быстро и без мучений. Я заменяю все перечисленные ранее муки простым отсечением головы. Более того, ты, Марий, станешь новым бароном Аастер. Твои мать и сёстры смогут вернуться домой. Разумеется, замок будет занят моим гарнизоном. На всякий случай. Но перед лицом стоящих тут людей благородной крови я торжественно обещаю тебе – ни твоя мать, ни сёстры не претерпят никаких утеснений и не будут поражены в правах. До тех пор, пока ты станешь мне верно служить. Справедливо ли моё слово, господа бароны? – повернулся Император к нобилям. – Справедливо ли моё слово, господа консулы и легаты? – Взгляд в сторону командиров легионов и отличившихся начальников когорт.

Ответом стал слитный и дружный гул голосов.

– Быть по сему, – закончил Император. – Разумеется, тело барона Аастера будет погребено немедля после усекновения головы, согласно обычаю и закону Империи, на месте свершения казни. Прими свою судьбу, барон Грациан… прими и благодари сына. Он даровал тебе честную смерть.