Трон Знания. Книга 4 - Такаббир Эль Кебади

— В пророчестве не говорилось о природных катаклизмах. Почему Странник не предупредил народ о землетрясениях, потопе и засухе?

— Вы в него не верите, — промолвил Кебади.

Адэр положил тетрадь на стол, а летописец не заметил, хотя пять минут казалось, что старик ждёт не дождётся, когда сможет спрятать память о деде в дальний ящик и больше никому не показывать.

— Сказкам верят простолюдины, — сказал Адэр. — Они верят всему, а другие этим пользуются. Необразованный, невежественный народ легко околпачить. А ещё легче запугать. Любая власть держится на страхе. Как думаешь, Кебади, на чём держится власть моего отца?

— На любви народа.

Адэр хохотнул:

— Кебади, не будь таким наивным. Власть моего отца держится на страхе. Народ привык к спокойствию и благоденствию и боится перемен, которые принесёт с собой следующий правитель.

— То есть вы.

— То есть я. Как ни странно, моя ссылка в Порубежье усилила власть Могана. И если, к примеру, завтра я захвачу престол Тезара, а отца отправлю в изгнание — народ уйдёт за ним, и Тезар опустеет. Я буду править подхалимами, лгунами, стяжателями и землями, заросшими сорной травой. — Адэр вскочил, поражённый внезапной мыслью. — Кебади! Сколько лет ты провёл в замке?

— В этом году исполнится семьдесят восемь, мой правитель.

— Собирайся, идём на прогулку.

Через полчаса Адэр в сопровождении летописца и охранителей шагал по чердаку вслед за Муном. Позади процессии семенил Гюст. Большое помещение загромождала старая мебель, накрытая посеревшими от времени чехлами. Однако ни пыли, ни паутины Адэр не заметил. Мун исправно следил за чистотой и порядком.

Без приказа правителя смотритель замка не мог рассчитать многочисленную прислугу, набранную задолго до переезда Адэра в Лайдару, но позволить ей бездельничать старик тоже не мог. Сменив униформу служанок на халаты уборщиц, смазливые девицы отрабатывали каждый грассель, получаемый из государственной казны.

— Почему не избавились от рухляди? — спросил Адэр, пробираясь между креслами.

— Это не рухлядь, мой правитель, — ответил Мун и указал вправо. — Там стоит рояль, на нём играла матушка Зервана. Говорят, звучал он бесподобно. А там… — Старик указал влево. — …Комод из розового кедра. Комоду двести лет, а он до сих пор пахнет. За ним кровать, на которой был зачат Зерван. А в том углу мебель из его детской комнаты. А там…

— Выставить на торги, — перебил Адэр. — Может, найдутся ценители старья.

— Будет исполнено, мой правитель, — откликнулся Гюст.

Приблизившись к крутой деревянной лестнице, ведущей на крышу, Адэр подождал пока охранитель Ксоп — крупный парень сельской наружности — попрыгает по ступеням, проверяя их на прочность. Ступени скрипели и гнулись. Мун и Кебади переглядывались, надеясь, что им не придётся карабкаться наверх.

Ксоп скрылся за дверцей, вернулся через пять минут:

— Можно идти, мой правитель.

Адэр усадил Парня рядом с Гюстом, приказал охранителям помочь старикам и устремился к распахнутой дверце, из которой тянуло морозной свежестью.

Крыша имела сложную конструкцию: множество скатов, примыкающих друг к другу и образующих коньки и рёбра. Кое-где в скупых лучах осеннего солнца блестели плоские панели — благодаря им в замке есть свет, — ввысь тянулись каминные трубы. На выступе перед входом на чердак была обустроена площадка, огороженная перилами из прутьев.

Ступив на площадку, Адэр подождал, пока успокоится сердце, и подошёл к перилам, старясь смотреть не вниз, а вдаль. Здесь небо казалось ближе, солнце холоднее, ветер злее. В воздухе кружили листья, дым из труб уносился к горизонту. Справа виднелся краешек голого сада — бoльшая часть пряталась за крылом замка. Всё остальное пространство занимала пустошь: камни, островки пожухлой травы, заросли кустарников.

Вскоре к Адэру присоединились Мун и Кебади.

— Здесь всегда было так? — спросил Адэр.

Старики заговорили, перебивая друг друга и указывая в разные стороны. Там был луг, а там селение, в котором Мун, будучи мальчишкой, торговал рыбой. Чуть дальше росла берёзовая рощица, в ней Кебади встретил свою любовь. В лютую зиму рощу срубили, даже пни выкорчевали. За ней когда-то был пруд, но потом он превратился в болото и высох. А там находился конный завод, но коннозаводчика с семьёй убили беглые каторжники, лошадей забрали, а селяне закончили дело — растащили всё до кирпичика. Лиходеи позарились даже на кладбище, где Кебади похоронил жену и детей. Могильные плиты украли, затоптали могилки. Теперь там ковыль-трава расстилается.

Адэр слушал стариков, испытывая радость. Земля не мёртвая — живая, сорняками высосанная и ветром высушенная, хотя грунтовые воды близко. На нужды замка хватает одной водозаборной скважины. А если таких скважин соорудить с сотню?

— Мой сад похож на дремучий лес, — сказал он, когда старики выдохлись.

— Прикажете проредить? — спросил Мун.

— Ни в коем случае. Сколько у меня садовников?

— Восемь.

— Найми еще восьмерых. Только выбирай толковых.

Мун склонил голову:

— Будет исполнено, мой правитель, — и замялся.

— Что? — спросил Адэр.

— Я понимаю… ещё рано… но может, вы что-то слышали о Малике?

— Скорее всего, она уже в Ракшаде. Неделю назад мне сообщили, что красный корабль видели недалеко от Ориенталя, а это половина пути.

Мун вздохнул полной грудью:

— Спасибо, мой правитель.

— Корабль шёл в сцепке с двумя суднами. Не подскажешь, что это означает?

Старик расплылся в улыбке:

— Иштар побеспокоился, чтобы женщин не укачало.

Адэр передёрнул плечами. Женщин? Иштару плевать на Галисию. И он не умеет беспокоиться. Он способен только на хитрость и обман. Лучше бы старик промолчал.

Вернувшись на чердак, Адэр бросил Гюсту:

— Я передумал. Мебель оставить.

В кабинете, обложившись бумагами, сидел Джиано. Советник по религиозным вопросам вызывал у Адэра двоякое чувство. Молодой человек с нескладной, как у подростка, фигурой, открытым лицом и лучистым взглядом подкупал своёй искренностью. С другой стороны, как может человек исповедовать религию ахаби и говорить, что все остальные веры истинны? Не кривит ли он душой, поклоняясь другим Богам?

— Изучили, советник Джиано? — поинтересовался Адэр, опустившись в кресло.

— Тут столько всего… — прозвучал мелодичный голос. — Как Малика умудрилась раздобыть эти документы?

Адэр развёл руками:

— Одному Богу известно.

Джиано улыбнулся:

— Вы не верите в Бога.

— Зато я верю своему тайному советнику. Это важнее.