Любовь с аукциона - Тара Пэмми

Дмитрий доставил ее в усадьбу около полуночи и тут же уехал, бросив на прощание:

– Поговорим о твоем будущем после свадьбы.

С этими словами он буквально сдал ее на руки горничной и скрылся в ночи.

Сцепив до боли зубы, Жасмин старалась не думать, где и в чьей постели он проведет остаток ночи. Ей удалось заснуть только на рассвете, но ее разбудили голоса и смех гостей, собравшихся на завтрак на лужайке под ее балконом. Немного обалдевшая после ночного перелета, она натянула свитер и вышла из дома навстречу Ставросу, Леа и нарядной толпе незнакомцев, глядевших на нее с удивлением. Жасмин не рассчитывала увидеть Дмитрия в столь ранний час. Никогда ей не было так тоскливо.

Она долго размышляла, что общего у нее с Дмитрием? Она не член семьи и не друг, им не о чем разговаривать. Если бы они были любовниками, тогда другое дело.

Она лишь случайно оказалась среди приглашенных на торжество и чувствовала себя непрошеным гостем. Трудно представить, что Ставрос и Леа думали о ней после единственной короткой встречи. Они оба нравились ей. При иных обстоятельствах ей бы тоже хотелось понравиться им. Она чувствовала, что их связывают с Дмитрием почти семейные узы. Такая тесная связь была когда-то между ее братом Эндрю и Дмитрием. Почему она тоже ощущала тесную близость с Дмитрием, несмотря на ненависть, которую испытывала к нему?

Жасмин прогулялась вдоль виноградников обширного поместья и вернулась в комнату. В дверь постучали. На пороге стояла Леа Спорадес.

– Можно войти?

– Конечно, – пригласила Жасмин.

– Прости, что не могла уделить тебе время вчера, когда ты приехала. Столько всего надо было успеть в последнюю минуту. Ставрос, с его упрямством и категоричностью, как всегда требует…

– Подожди, Леа. – Жасмин удивила и смутила откровенность молодой женщины. – Не говори больше ни слова. Это я должна извиниться за бесцеремонное вторжение в такой знаменательный день. Ты не обязана встречать людей, врывающихся в твой дом в полночь.

– Что?! – недоуменно воскликнула Леа. – Жасмин, я настаивала, чтобы Дмитрий привез тебя. Почему ты решила, что тебе здесь не рады? – Она вздохнула. – Он бросил тебя одну среди ночи?

Жасмин решила, что скорее умрет, чем признается, как она обижена. Защищала Дмитрия?

– Ничего другого я не ожидала. Он за меня не отвечает, пусть даже насильно таскает за собой, хотя я ему в тягость. Не понимаю, почему он не отпустит меня на все четыре стороны.

За вспышкой откровенности последовала тяжелая пауза. Жасмин отвернулась к окну, чувствуя, как горит лицо от стыда, что снова наговорила лишнего. Вздохнув, она прижалась лбом к холодному стеклу.

– Пожалуйста, забудь все, что я сказала. Не в моих привычках скулить и жалеть себя. За последние несколько дней моя жизнь приняла неожиданный оборот… – Она не добавила «благодаря Дмитрию». – Я немного растеряна.

Леа подошла и взяла ее за руку. Жасмин еле сдерживалась, чтобы не заплакать. Алкоголизм матери, проблемы с Эндрю, вынужденная работа на Ноя – до сих пор у нее не было нормальной жизни. Жасмин впервые осознала, что, добровольно выбрав свой путь, пожертвовала простыми и важными вещами, такими как дружба, например.

Возможно, Дмитрий поступил правильно, перечеркнув прошлую жизнь и оборвав нити, связывающие с прошлым. Он начал с чистого листа, освободившись от бремени воспоминаний. «Теперь он процветает», – подумала Жасмин с непривычной завистью.

– Когда Ставрос рассказал мне, при каких… обстоятельствах Дмитрий разыскал тебя и как ты нашла выход, я пришла в восхищение, – заметила Леа. Она невозмутимо встретила удивленный взгляд Жасмин и продолжала: – Еще больше меня поразило странное волнение Дмитрия в те несколько минут, что мы наблюдали за вами. Что бы ни происходило между тобой и Дмитрием…

– Между нами ничего нет, Леа. Я для него как зудящая боль, от которой он хочет избавиться, или грязное пятно, напоминающее о прошлой жизни. Честно говоря, меня тоже поражает его отношение. Почему он не умоет руки? Дмитрий ясно дал понять, что мое присутствие для него обременительно.

– Ничто не может нарушить его спокойствие, Дмитрия интересуют только работа и дорогие игрушки. Единственный близкий ему человек – Ставрос, а в остальном его жизнь непредсказуема и безумна… В то же время рядом с тобой он словно… Думаю, ты пробуждаешь в нем необъяснимую тревогу, – закончила Леа с загадочным блеском в глазах, смутившим Жасмин.

Конечно, она не могла рассказать Леа о своем безответном чувстве.

– Тебя переполняет любовь, – покачала головой Жасмин. – Ты видишь радугу, пестрых бабочек и зарождение романтических отношений там, где нет ничего, кроме горького чувства вины.

– Неужели это так заметно? – засмеялась Леа. – Все, что я хочу сказать, Джес… – Ведь я могу тебя так звать? – Когда Жасмин согласно кивнула, она продолжила: – Мне хорошо известно, каково это – не иметь друзей. А что касается мужчины, которому, как тебе кажется, ты безразлична…

– Который ненавидит меня, хочешь сказать, – кисло заметила Жасмин.

– Ненависть отравляет воздух вокруг, вызывает желание отказаться от себя, стать кем-то другим, – поделилась Леа чем-то очень личным.

Жасмин подумала, что они со Ставросом проделали долгий путь навстречу друг другу. Она улыбнулась:

– Невозможно представить, что Ставрос мог испытывать ненависть к тебе. Сразу видно, он тебя боготворит.

Леа застенчиво покраснела:

– Мы почти потеряли друг друга. Поверь, я друг тебе. Это не имеет отношения к Дмитрию.

В ее словах было столько искренности и тепла, что у Жасмин не возникло сомнений. Леа решительно сменила тему:

– Давай поговорим о чем-нибудь веселом. Что ты наденешь на прием сегодня вечером?

Может ли быть предел унижению? Жасмин исчерпала его весь за прошедшую неделю.

– Мне… нечего надеть.

По губам Леа скользнула легкая интригующая улыбка, и Жасмин забыла, что хотела сказать.

– Я дизайнер по профессии, и в моей мастерской сотни платьев. Буду счастлива подобрать тебе сногсшибательный наряд, чтобы он…

– Не для него, – поправила ее Жасмин.

Что плохого в том, чтобы одолжить платье на один вечер? Откликнуться на дружбу? Хоть раз позволить случиться чему-то хорошему?

По доброй воле или нет, но Дмитрий вернул ей жизнь. Жасмин дала себе слово прожить ее для себя, начиная с этой минуты. Ей не помешают ни мать, ни боль прошедших дней, ни долг, который она найдет способ выплатить. Уж точно не помешает мужчина, приютивший ее, чтобы искупить свою вину.

Жасмин взглянула на Леа и улыбнулась:

– Я хочу быть красивой для себя. Попробую забыть все, что случилось на этой неделе, и не беспокоиться о будущем. Полностью отдаюсь в твои руки, Леа, и с удовольствием разделю этим вечером радость и торжество моей подруги. Правильно?