Черный горизонт - Андрей Мартьянов

Лично я с латынью знаком не был, но географию Меркуриума худо-бедно изучил в Баршанце, крепости Зигвальда, которую я незамысловато именовал Берлогой. Жучок хранил у себя в усадьбе набор книг и свитков, отыскались и карты планеты. Далеко не самые подробные, рисованные от руки, изобилующие откровенно дурацкими рисунками и пометками наподобие «пещера дракона» или «бойся львов-скорпионов». Николай, правда, объяснил, что такого рода значки несут более чем серьезную информационную нагрузку – в отмеченных районах обитают опасные университетские зверюшки…

Так вот, рисунки и записи в блокноте походили на краткий географический справочник по южному полушарию планеты. Основное внимание уделялось Гельвеции, почти ненаселенному второму континенту Меркуриума. Там было несколько маленьких прибрежных городков, основанных торговыми компаниями крупных государств, но серьезная колонизация материка не велась по неясным причинам. Внятно ответить на этот вопрос не сумел и Николай, сославшись на тяжелые природные условия, высокую тектоническую активность и консерватизм меркурианцев – им якобы хватает обширной и менее жаркой Скандзы. Но есть и еще одно обстоятельство – алхимик пообещал рассказать…

Силуэтом Гельвеция напоминает разомкнутое кольцо, подкову или надкушенный бублик. Пролив, ведущий во внутреннее море, устьем смотрит на северо-запад, в сторону большого континента. Нетико счел, что подобные очертания Гельвеции вызваны глобальной катастрофой в древнейшие эпохи формирования планеты – еще не остывший Меркуриум столкнулся с одним из своих многочисленных спутников-лун, образовалась воронка диаметром в три с половиной тысячи километров. Тысячи гигатонн эквивалента, не хотел бы я оказаться на Меркуриуме в том момент!

Последующие миллиарды лет планета эволюционировала так же, как и многие другие подобные Земле миры. Меркуриум находился в зоне биосферы звезды, начала синтезироваться вода, в которой зародилась углеродная жизнь по одному из стандартных дарвиновских типов, атмосфера постепенно насыщалась кислородом, появились высшие организмы.

Углерод, костяк и фундамент белков, никогда не изменял законам природы – жизнь на его основе, возникшая в бесчисленных мирах, развивалась одинаково, порождая растения и животных до смешного похожих на земных. Да только человека исторгла из своего чрева одна лишь наша забытая прародина…

Наконец на Меркуриум пришли с Земли люди, гонимые по неисследованному пространству Металабиринта извечным любопытством и желанием очиститься от воспоминаний о Катастрофе. Планета понравилась, тем более (если верить Николаю) дорога сюда проста – всего три прыжка через точки сингулярности, своеобразные «пересадочные станции» Великого Лабиринта пространства-времени. Вместе с людьми появились и восстановленные земные виды растительности и зверья, прекрасно ужившиеся с аборигенами.

Лет через сто после первичной колонизации кому-то пришла в голову светлая идея – как отвлечься от извечной человеческой скуки, – и началась глобальная Игра. Настоящей жизни пришлось постесниться с биореконструированной или вообще уступить ей свою нишу.

Девятьсот лет безумия, обитания в насквозь фальшивой биосфере, времена искусственной деградации сознания, социальных взаимоотношений, экономики и массовой психологии, эпоха дикого эксперимента с «корректированной и ограниченной разумностью» человека. Чудесный, сказочный мир.

…Гаваней на Гельвеции восемь и еще пять крупных поселений немного в стороне от побережья, люди живут только в северной части материка. Основа экономики – выращивание специй, серебряные и железные рудники, редкие породы дерева. Проектом «Легенда» эта часть света охвачена слабо благодаря своей безлюдности, там обитает всего два десятка искусственных видов. Климат очень жаркий и влажный, специально для Гельвеции был разработан новый этнический тип простецов, называющийся «Экватор». На двенадцать тысяч благородных приходится девяносто пять тысяч клонов – прямо скажем, негусто, и это при общей площади материка и находящихся рядом островных архипелагов в семь миллионов квадратных километров.

– Я бывал там несколько раз, – сообщил Николай. – Единственный центр наблюдений Университета находится в Торгау, колония королевства Остмарк, по меркам Гельвеции настоящий мегаполис и крупный порт. Теперь открываем записную книжку и на первой же странице видим запись: «Торгау, алхимики, 50 зол». Что такое «зол»?

– Вероятно, имелись в виду полсотни золотых монет, – сообразил я. – Нарисована схема города, как я понимаю?

– Припортовый квартал, галочкой обозначен дом нашей резиденции; выходит, кто-то из семьи Визмаров имел дело с наблюдателями в Торгау, скорее всего, что-нибудь покупал…

– А чем вы обычно торгуете? – спросил я.

– Лекарствами и афродизиаками. Оберегами, магическими предметами. Всякой химией – например, реагентами для ювелиров или аптекарей. Иногда продаем редких животных в коллекции любителей экзотики. Много разного, но основное направление – фармацевтика. На Гельвеции инфекционные заболевания среди простецов встречаются чаще, чем здесь – все-таки тропики, полно всякой заразы. Да и вообще там… – Николай, подбирая нужное слово, пошевелил пальцами в воздухе, – …обстановка некомфортная.

– Можно поточнее? – попросил Нетико.

– Не знаю, как объяснить… К жаре и духоте можно привыкнуть, хотя на побережье постоянно ветер с моря. У многих появляются головные боли, чувство легкой тревоги, меня ни с того ни с сего в Торгау начало тошнить – резкий приступ. Сами знаете, благородные крайне редко болеют, у нас стопроцентный иммунитет. Простецам, кстати, легче – они почему-то не подвержены специфическому воздействию Гельвеции.

– Чем это объясняется? – заинтересовался ИР.

– Наши приборы фиксируют геомагнитную аномалию, в горах колоссальные залежи металлов. Слабо верится, homo novus такой малостью не проймешь. Что характерно, самочувствие ухудшается по мере приближения к берегам внутреннего моря, целый день ты бодр и здоров, а к ночи так скрутит, что хоть волком вой. Плюс депрессия. Люди, постоянно живущие на материке, адаптировались, но приезжим приходится туго – в приморских поселениях жить можно, однако в глубине материка почти каждый начинает хворать.

– Странно, – сказал Нетико. – Смахивает на направленное психофизическое воздействие. Только масштабы слишком велики. Университет не строил на Гельвеции какие-нибудь закрытые объекты наподобие Крепостей-технозон?

– Нет. Новорожденных простецов при возникновении необходимости доставляют туда морем. Одна база наблюдателей и только. Серьезных исследований континента не велось.

– Откуда тогда взялись подробные карты?

– Семьсот-восемьсот лет назад Меркуриум был полностью исследован из космоса, снимки со спутников. Потом, когда Совет Первых объявил запрет на использование космического пространства, снимки перерисовали, внесли в атласы. Кое-что добавляли местные путешественники, которых не пугали особенности материка и хищное зверье – на Гельвеции обитает множество эндемичных видов, включая невероятно крупных ящериц и опасных млекопитающих.