Почти как в Мексике - Елена Александровна Кралькина

Потаповке принцессы? Вы подумали? – Вероника попыталась приземлить ребят.

– Так Потаповы раньше очень богатыми были, у них всяких богатств и сокровищ было полно. Нам у мамы на работе рассказывали.

Вероника закатила глаза. Ребятам простительно, они еще ничего не понимают, но взрослые-то. Туда же. Сколько уже народу клад искало: и двор перерывали, и стены металлоискателем обследовали – результат нулевой, а миф не умирает…

18

Жизнь показала, что тема клада и сокровищ волнует не только детей. Вечером, когда Максим с Вероникой расположились за большим столом с альбомом старых фотографий, чтобы продолжить экскурс в историю рода Потаповых, к ним на огонек заглянули дядя Леша с Володей. Они очень заинтересовались старыми Потаповыми, и Вероника практически слово в слово рассказала им то, что уже знал Максим. Почему-то больше всего вопросов у гостей вызвала судьба Потаповых, отправившихся в Америку. Вероника нашла страницы альбома, посвященные семьям старшего брата Василия и самого младшего – Игната. Собственно, у Игната еще и семьи-то не было. Перед самым отъездом он обвенчался с милой девушкой. В альбоме была ее фотография в белом платье и фате. Зато у Василия была большая семья: красавица жена и трое детей. На последней фотографии старший сын Василия Сергей был в военной форме, он снялся перед отправкой на фронт Первой мировой.

– Он остался жив? – спросил дядя Леша.

– Вроде бы да. Сведения о нем отрывочные и противоречивые. Вроде бы он остался жив в Первую мировую, а потом был распропагандирован большевиками и примкнул к Красной Армии. Дальнейшее неизвестно. В Америку он точно не уехал, но как сложилась его судьба в СССР – сведений нет. Вообще, после революции связь между Потаповыми, оставшимися в России и эмигрировавшими в Штаты, прервалась. У дяди Никиты в архиве есть только два письма от американских родственников. О Сергее там ничего нет.

– Вероника, – смущенно проговорил Володя, – все говорят о каком-то кладе, сокровищах. Есть ли какая-то реальная почва под этими слухами?

– Думаю, что нет, – ответила Вероника, – просто людям хочется верить во что-то чудесное: в зеленых человечков, в бриллиантовые россыпи под Потаповской пылью, вот они и болтают, невесть что. Понимаете, для нас конец девятнадцатого, начало двадцатого века – страшная старина. Почему-то мы забываем, что тогда уже существовали банки, и держать ценности дома, где-то закопанными, не было никакого смысла. Потаповы владели кирпичными заводами и доходными домами. В 1915 году они все продали, зачем-то им понадобились деньги или просто предчувствовали скорую революцию, хотели что-то сохранить. Сейчас никто ответа на этот вопрос не даст. Только явно Потаповым нужны были деньги вовсе не для того, чтобы их где-то спрятать. Они открыли фирму и построили завод по производству электрооборудования в России, а остальные деньги, видимо, увезли с собой в Америку. К сожалению, все довольно прозаично.

– Вероника, а нельзя нам с Володей как-нибудь присоединиться к твоей экскурсии? – спросил дядя Леша. – Хочется чуть-чуть ограмотиться, узнать что-нибудь интересненькое о месте, где мы сейчас живем…

– В субботу у меня будет группа. В музей с ними ходить я Вам не советую. Там все будет очень кратко и поверхностно. Зато потом мы поедем в монастырь, где работаешь ты, дядя Леша. Хорошо бы ты, Максим, привез Володю туда на машине. В автобусе может не быть свободных мест. В монастыре очень красиво, и в изобилии есть то, что Вы называете «интересненькое». Я все расскажу, а в музей я Вас приглашаю в следующий понедельник. Для посетителей музей будет закрыт, и вы сможете там разузнать все, что Вас заинтересует.

– Заметано, – братья встали и распрощались.

Максим решил, что на сегодня для него экскурсов в историю достаточно, и хотел уйти к себе, но Вероника настойчиво попросила его пройти к дяде в кабинет. Предварительно она заперла дверь в дом и прикрыла окна.

– Максим, я должна тебе рассказать настоящую правду о сокровищах. Если они существуют, то они принадлежат тебе. – Вероника говорила совершенно серьезно.

Максим глубоко вздохнул. Что-что, а сокровища его совершенно не интересовали. Максим уже давно вышел из детского возраста. Кроме того, Вероника достаточно здраво обрисовала ситуацию дяде Леше и Володе.

– Не вздыхай, долго я тебя мучить не буду. Сокровища твои. Захочешь – будешь искать. Не захочешь – не будешь, дело твое. Мне до сокровищ дела нет, но рассказать тебе о них я обязана. – Вероника немного обиделась на Максима. Что за человек, все ему не то, она же для него старается.

– Посмотри на эту фотографию, – Вероника показала снимок красивой женщины с замысловатой прической. На шее у нее было ожерелье, похоже, бриллиантовое. – Это твоя прапрабабка Елизавета Христофоровна. Она происходила из старинного дворянского рода. Так что ты, Максим, тоже почти дворянин.

Максим хмыкнул: «Может, пора начать набиваться в друзья к царевичу Гоше?»

– Не смейся! Здесь дело серьезное. В качестве приданого Елизавета Христофоровна принесла мужу малую парюру.

– И с чем эту парюру едят? – поинтересовался Максим.

– Парюра – это комплект ювелирных украшений, которые выполнены в едином стиле из похожих камней. У Елизаветы Христофоровны было ожерелье, которое ты видишь на фотографии, серьги, кольцо и брошь. Обычно в комплект парюры входит еще и диадема, но у твоей прабабки ее не было. Поэтому я тебе и сказала, что в приданом была не парюра, а малая парюра.

– Действительно, важное уточнение, – засмеялся Максим. – Думаю, что эта самая малая парюра куда-то задевалась, и ты предлагаешь мне ее поискать.

– Я тебе ничего не предлагаю, просто рассказываю. Перед самой революцией Елизавета Христофоровна простудилась и заболела чахоткой. Муж хотел отправить ее на лечение в Италию на деньги, вырученные от продажи бриллиантов, но чахотка оказалась скоротечной, и твоя прапрабабка скончалась. Дядя Никита был уверен, что парюра спрятана где-то в доме, пытался ее найти, но не смог. Никаких планов, где ее искать, нет. Теперь все. Нет, не все. Драгоценности Елизаветы Христофоровны были очень дорогими, поэтому при ее жизни были изготовлены очень качественные, но более дешевые копии. Копия ожерелья у меня, мне бы хотелось ее у себя оставить, хотя по совести, ее надо отдать тебе.

– Вероника, зачем мне ожерелье? Возьми его себе и носи с радостью!

– Я никогда не надену это ожерелье! Мне оно нужно совершенно для другого. Ожерелье хранилось у папы, и моя мать пыталась его украсть. Так получилось, что я помешала ей это сделать. Думаю, что ожерелье ей было нужно, чтобы купить Зуева и заставить его на ней жениться. Может быть, это он подговорил ее украсть бриллианты. Факт тот, что