Свиток Мертвого моря - Элизабет Питерс

Машину стоило подождать. Она была длиной с маленький автобус, с тремя рядами сидений позади места водителя, словно в лимузинах аэропорта, которые Дайна видела в Штатах, но этим исчерпывалось сходство с плебейским общественным транспортом. Низкая, черная, обтекаемой формы, она являла собой нечто среднее между шикарным катафалком и автомобилем для перевозки гарема какого-нибудь шейха пустыни. Закрытые окна свидетельствовали о наличии кондиционера и о желании водителя сделать этот факт общеизвестным. Сверху находилась полка для багажа, где уже лежали два потертых чемодана.

Автомобиль остановился с гортанным урчанием, и оттуда быстро выпрыгнул облаченный в нарядную униформу шофер-гид. Дайна робко указала на свои чемоданы и направилась к дверце, предусмотрительно открытой водителем.

В обитом кожей салоне находился только один пассажир — миссис Маркс. Ее вид смутно напомнил Дайне непроходимые джунгли, охоту на тигров и аванпосты Британской империи. Она быстро поняла причину. На миссис Маркс были рубашка и юбка цвета хаки, а также пробковый шлем.

Старая леди тепло ее приветствовала.

— Рада видеть знакомое лицо. Вы когда-нибудь ездили в таком шикарном автомобиле? Должно быть, он принадлежал самому Ибн-Сауду[16].

Дайна призналась, что нечто подобное пришло в голову и ей. Она села рядом с миссис Маркс, и машина тронулась в путь. Проехав авеню де Пари, они свернули в сторону от берега. Очевидно, другие пассажиры жили ближе к центру Бейрута.

Помимо Дайны и миссис Маркс, их было шестеро. Возможно, их подбирали не более произвольно, чем любую туристическую группу, но они сразу же показались Дайне весьма причудливой компанией, не столько каждый сам по себе, сколько все вместе.

Первой к ним присоединилась респектабельная молодая пара, причем Дайна не сразу разобралась, кто из них мужчина, а кто женщина: у обоих были длинные светлые волосы, которые свешивались на плечи или бодро развевались по ветру, мешая разглядеть лица и путаясь с любыми предметами, оказавшимися вблизи. Оба носили коричневые кожаные сандалии на мозолистых грязных ногах, расклешенные брюки из материи, разрисованной зелеными листьями и ярко-красными цветами, большими, как блюдца, и низко вырезанные красные вязаные майки без рукавов. На расстоянии нескольких футов пол каждого из них можно было определить только по очертаниям фигуры, а вблизи мужчина выделялся неким подобием бороды. Женщина держала в руке маленький предмет из зеленой пластмассы, напоминавший транзистор и издававший низкое рычание, иногда сопровождаемое музыкальным аккомпанементом, хотя оскорбленный классический вкус Дайны отказывался признать его таковым. Песня была ей неизвестна, но она узнала вокальный квартет, который столь часто предавали анафеме родители подростков.

Следующим в машину сел симпатичный пожилой мужчина с аккуратно подстриженными седыми височками. Он был одет в обычный темный костюм, и только маленький золотой крестик на лацкане подсказал Дайне род его занятий. Естественно, сутана не подходила бы к здешнему климату. Войдя, он вежливо приподнял широкополую, дорогую на вид панаму, обнаружив почти неестественно светлый цвет лица для темноволосого и черноглазого человека.

Шестым членом группы также был мужчина, моложе священника, но не столь колоритной внешности. Среднего роста, полноватый, с карими глазами и каштановыми волосами, он имел лишь одну характерную черту — маленькую бородку вроде той, которую на рубеже веков носили многие европейские монархи. На нем были очки в роговой оправе и старомодный костюм европейского покроя. Коротко стриженные волосы не были покрыты шляпой, и Дайна подозревала, что он сожалеет о своем упущении; слишком яркий загар делал его круглые щеки похожими на блестящие яблоки. Робко улыбнувшись другим пассажирам, мужчина присел на место рядом со священником.

Теперь на каждом из трех параллельных сидений было по два пассажира, и Дайну интересовало, сколько еще человек может вместить автомобиль. Она также размышляла, каким образом миссис Маркс и молодая пара могли позволить себе высокие цены туристического бюро — цены, которые объясняла, пусть и не оправдывала, великолепная машина. Если прочие услуги будут на таком же уровне, то можно считать, что расходы того стоили. Но Дайна напомнила себе, что поношенная одежда необязательно указывает на неважное состояние банковского счета ее обладателя. Возможно, другие пассажиры в данный момент интересуются, как она могла себе позволить такое путешествие.

Мотор вновь заурчал, и они остановились у красивых современных дверей отеля «Финикия». Выглянув из окошка, Дайна увидела суетящихся гостиничных служащих. Затем широкие двери распахнулись, все напряженно застыли, но тут же расслабились, увидев маленького человечка, засеменившего к машине.

Он был низеньким и тощим, с гладкими черными волосами, зачесанными назад с высокого лба, и в пенсне, аккуратно сидевшем на переносице. В правой руке человечек нес черный «дипломат».

Вместо того чтобы сесть в машину, он остановился возле дверцы, придерживая «дипломат» обеими руками. Миссис Маркс склонилась над Дайной и опустила стекло. Многоязычный шум бейрутской улицы заглушил транзистор и голоса квартета, пророчащие революцию.

— Эй, вы! — окликнула миссис Маркс. — Кого мы ждем?

Скорее всего, она обращалась к водителю, но человечек в пенсне обернулся на крик. Дайна отпрянула с необъяснимым отвращением. Ей казалось холодным лицо инспектора Ахуба, но в сравнении с физиономией человечка в пенсне его можно было назвать раскаленным докрасна. Сдержанность Ахуба была напускной — бесстрастный облик скрывал человеческие эмоции, которые иногда себя обнаруживали. Лицо же этого человека не выражало ничего. Нельзя было сказать, что оно неприятное или угрожающее, — просто никакое, и его пустота тревожила сильнее любой угрозы.

Когда человечек заговорил, его голос звучал спокойно и вежливо:

— Мы ждем моего хозяина, мадам, мейнхеера Дрогена. Уверен, он выразит сожаление, что задержал вас.

— Хм! — буркнула миссис Маркс, снова усаживаясь на место. Даже ее смутила механическая вежливость ответа.

Ждать долго им не пришлось. Суета возобновилась. Швейцар в сверкающей золотом униформе подскочил к двери. Вышел человек, очевидно являющийся мейнхеером Дрогеном, хотя Дайне не могла понять, каким образом столь невзрачная личность могла заслужить такое повышенное внимание к себе.

У него было одно из тех гладких и мягких лиц, по которым невозможно определить возраст: ему могло быть от сорока до шестидесяти. Густые светлые усы придавали ему дружелюбный вид, который усиливали широкая улыбка и быстрая подпрыгивающая походка. Водитель и человечек в пенсне бросились к дверцам машины, и мейнхеер Дроген просунул голову внутрь. Окинув взглядом салон, он обернулся:

— Фрэнк, возможно, вы хотите сесть рядом с водителем. С этого места открывается великолепный вид. Я сяду позади вас, если не возражают эти два джентльмена.

Священник и другой мужчина кивнули, соглашаясь, и вновь прибывший проворно влез в машину. Когда шофер занял свое место, Дроген повернулся, положив руку на спинку сиденья, и улыбнулся остальным пассажирам, продемонстрировав золотые зубы.