Казнь СССР - преступление против человечества - Юрий Мухин

И не надо вешать лапшу на уши про «цивилизованные отношения» – это не про духовенство сказано. Если духовенство действительно верит в своего Бога, то оно обязано вести непримиримую идеологическую борьбу со всеми остальными Церквями, в противном случае для духовенства это измена своему Богу – это сдача рабов своего Бога в рабство дьяволу.

А мы сейчас видим поголовное братание Церквей друг с другом, и особенное усердием в этом братании проявляет духовенство именно РПЦ. И как же это прикажете понять?! Понять это можно только так: духовенству всех Церквей глубоко плевать, сколько душ они спасут для своего Бога. Но тогда возникает вопрос, а на кой вы и своему Богу нужны-то?

В результате – чем являются сегодня братающиеся Церкви?

Это картель «святых отцов», разделивший рынок оказания услуг людям, в кого-то верующим, с оказанием своей пастве низкокачественных услуг по завышенным ценам.

Петр I был не чиж, он был истинно верующий православный христианин, и если бы он посмотрел на нынешнее духовенство всех Церквей и увидел, что происходит, то, наверное, долго бы думал перед тем, как вписать в свой «Артикул воинский» слова о том, что при взятии городов духовенство запрещается трогать.

Места, где водятся чижи

Но вот Февральская революция смела императора, а затем в октябре 1917 года к власти пришли большевики. Сумели они если не уничтожить, то хотя бы нейтрализовать чижей? Большевики очень старались, но ведь чижи немедленно поменяли песни, оставив на вооружении все то же свое алчное желание паразитировать. Так паразитировать, как при царе, они уже не могли, но желание-то осталось! И чижи срочно стали сторонниками большевиков, валом повалили в «советскую культуру», в органы репрессий, короче, во все места государства, где можно было брать, но давать несоразмерно меньше взятого.

Подлость и предательство всего и вся ради выгоды стали основой морали чижей в СССР. Помню, в 1990 году мне в руки попала книга Ю. Борева, «профессора-доктора», как о нем было написано в аннотации. Книга называлась «Сталиниада», и меня, тогда заводского инженера, поразила не столько откровенно глупая ложь в описании Сталина, а то наслаждение, которое испытывал автор от своей и чужой подлости, – он ее просто не замечал, она была для него естественна, как дыхание. Вот Борев пишет:

«Философ и искусствовед Михаил Александрович Лифшиц рассказывал о междоусобных схватках среди интеллигенции в 30 – 40-х годах. Политические ярлыки были метательными снарядами этой борьбы, а доносы, или, как тогда выражались, «своевременные сигналы» – ее орудиями. Участвовал ли я в этом? – спрашивал Лифшиц и отвечал: «Все участвовали, и я тоже. Иначе нельзя было ни писать, ни печататься, ни существовать в литературе. Ну, например, Нусинов выступает в прессе и обвиняет меня в том, что я искажаю марксизм, отрицаю роль мировоззрения в творчестве или не признаю сталинское учение о культуре. В его своевременном сигнале дан набор проступков, тянущий на 58 статью. Если я промолчу, вполне возможно, что меня посадят. Чтобы избежать этого, я публикую статью, в которой доказываю, что Нусинов не признает диктатуру пролетариата или отрицает лозунг: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Я даю шанс сесть в тюрьму и моему оппоненту. Я такой же доносчик, как и Нусинов, а то, что сажают его, а не меня, – это уже лотерея или убедительность аргументов и искусство полемики. Впрочем, сажали и вне зависимости от убедительности доводов в споре».

Сегодня эти признания могут показаться циничными, но в неэвклидовом моральном пространстве искусно сформированного противочеловечного общества действовали моральные нормы человека, находящегося под пыткой», – с пониманием итожит Борев.

Как видите, эти чижи искренне уверены, что моральные нормы нужно менять в зависимости от условий, в которых находишься. То, что Иисус и на кресте ни на кого не доносил и не предавал в отличие от Иуды, который предал и без пыток, – для этой «элиты» не довод. Кстати, а кто пытал в то время Лифшица с Нусиновым? Ведь они могли уйти с работы, где, как они считали, нужно доносить, на работу, где этого не требовалось, например, стать рабочими. И мысли такой нет, лишь бы успеть отхватить за это какие-либо блага. Это их мораль. Это и объяснение, почему во время репрессий чижей в 1937 году пострадали и невиновные – одни чижи на них доносили, чтобы занять освободившуюся кормушку, а другие чижи, в органах НКВД и судах, клепали обвинения и приговоры, чтобы оправдать свое существование в должностях, дававших доход при непыльной работе.

Однако я не хочу занимать читателя этими бросающимися в глаза местами обитания чижей, а хочу обратить внимание на область человеческой деятельности, к которой малокомпетентные люди относятся с уважением и даже с трепетом.

Я должен извиниться перед теми читателями, которым расследование устройства чижей в «советской науке» покажется тяжелым и неинтересным из-за специфических проблем и терминов. Но провести такое исследование надо, поскольку обывателя завораживают слова «академик», «профессор», «ученый» и т. д., им кажется, что люди, причисляющие себя к категории ученых, – это очень умные и порядочные люди: они все знают, они честные и не могут обмануть. Обыватель даже не догадывается, что нигде нет столько людей с моральным уровнем чижа, как в этой области. Ведь недаром главной движущей силой «перестройки» были именно «ученые», они же составляют и основной контингент сегодняшних гениев прохиндейства: от члена-корреспондента Академии наук СССР Березовского до кандидата экономических наук Чубайса.

Итак, наряду с областью развлечений еще больший паразитный доход чижам дает «занятие наукой». И вызвано это бюрократическим способом ее организации. Чиновники государства налогами собирают деньги с трудящихся, а потом целенаправленно отдают их на науку – в руки ученых. Доход ученого состоит не из тех денег, которые он лично заработал, а из тех, которые он «выбил» у чиновника. Да, даже честный чиновник боится ошибиться и дать деньги плохому ученому, но кто из них хороший, он не знает, поскольку, как правило, не понимает, чем они занимаются. Поэтому чиновники «хороших ученых» определяют только по формальным признакам – по наличию ученых степеней (кандидата, доктора наук), звания (доцента, профессора), должности (академика), наград (премий), лауреатства.

Отсюда следует: чтобы получить у чиновника деньги, искать научные истины и приносить пользу обществу не имеет смысла, главное – получить научные степени, звания и т. д. А это при наличии в науке «своих людей» стало делом техники, т. е. перестало требовать хоть какого-то ума и хоть какой-то работы на пользу общества. И чижи начали ломиться в науку толпами. Во всех странах, но особый соблазн представлял СССР.

Дело в том, что во многих странах мира государство не единственная инстанция, которая содержит ученых. С государством конкурируют фирмы и частные фонды. А эти инстанции не могут платить деньги ученым просто так, они требуют от ученого полезного для общества результата – такого, чтобы его можно было продать. Ведь иначе эти фирмы и фонды просто разорятся. Поэтому чижу на Западе (особенно раньше) бывает очень трудно найти кормушку, у которой он бы сытно кормился, но никакой пользы не приносил. Глядя на фонды и частные фирмы, более строго ведут себя и госчиновники – тоже стараются деньги кому попало не давать и тоже стараются требовать результат.