Проверка на смелость - Надежда Чубарова

– Ага, – поддакнул Колька. – Но что-то мне подсказывает, что здесь ни у кого нет доспехов.

– Прошу, – хмурый Льон жестом пригласил нас пройти в ворота замка.

Я даже обернулся, чтоб убедиться, что это он что-то сказал, потому что до этого он все время молчал, и я уже стал думать, что он вообще говорить не умеет. Льон подождал, пока мы прошли в цветочные ворота, а потом зашел за нами следом.

– Кто здесь живет? – спросил Саня, когда мы шли по извилистым коридорам.

– Это замок нашей госпожи, – коротко ответил Льон.

Значит, их госпожа вовсе не вредная девчонка, значит, она на самом деле очень важная персона, раз живет в таком домище?

Льон привел нас в зал, больше похожий на торт. Мы остановились, таращась на пухлые, фигурные колонны, словно сделанные из взбитых сливок, и на легкие, кружевные шторы, казавшиеся шедевром искусного кулинара. Посреди светлого зала стоял огромный стол, покрытый белой скатертью, а вокруг него, на большом расстоянии друг от друга находились четыре стула. На столе в странной, с замысловатыми завитками, посуде лежали какие-то разноцветные шарики размером с пинг-понговый мячик. Они были разложены по цвету: в одних блюдах желтые шарики, в других – красные, в третьих – синие. Рядом с пустыми тарелками, которые, очевидно, предназначались нам, лежали какие-то странные столовые приборы, похожие на ложки с дыркой посередине. Тут же стояли высокие, тонкие, изогнутые стаканы с питьем. В зале летали запахи какой-то вкусной еды, не похожие ни на что из знакомой мне пищи. Они закрадывались глубоко в нос, щекотали и дразнили нашу фантазию. Даже я вдруг осознал, как сильно хочу есть, а на вечно голодного Кольку было страшно смотреть. Разве что слюна не успевала капнуть из его рта, потому что он то и дело шумно сглатывал ее, судорожно кивая и жадно таращась на стол. Но мы не решались сдвинуться с места, как будто стояли не перед настоящим столом, а перед картиной. Или боялись лишним движением спугнуть это волшебное видение.

– Проходите, – сказал Льон и указал рукой в сторону стола.

Словно только и ожидая этого приглашения, мы бросились к столу. Рассевшись по местам, мы еще какое-то время ошалело приглядывались к незнакомой еде, не зная, что попробовать первым. Быстрее всех сообразил Колька – привстал, не отрывая взгляда от еды, нервно вытер руки о футболку, потянулся к одной тарелке с желтыми шариками, но тут же передумал и кинулся к другой – с зелеными, стоящей чуть подальше. Придвинул тарелку к себе, схватил странный инструмент, похожий на дырявую ложку и, как будто он всю жизнь пользовался этим прибором, ловко подцепив один шарик тут же запихал его к себе в рот.

– Мммм… – блаженно закатил глаза Колька. – Ребята, это непередаваемая вкуснотища!.. – пробубнил он с набитым ртом.

Мы принялись накладывать себе в тарелки разноцветные шарики, попутно откусывая от них и сравнивая между собой. Их было очень много! Не семь основных цветов, а еще и всевозможные оттенки! И как один оттенок отличается от другого по цвету, так и шарики тоже отличались по вкусу. И каждый хотелось попробовать! Я так и не понял, из чего сделана эта еда… Одни шарики были твердые, другие мягкие, одни хрустели, другие были настолько сочные, что с них капал сироп, одни мягко обволакивали язык своим непередаваемым вкусом, а другие лопались, щелкали, взрывались мелкими пузырями, от которых было щекотно во рту!.. Это разнообразие захватывало, и мы, как азартные игроки, пробовали все новые и новые вкусы, запивая их удивительными напитками.

Наконец мы наелись так, что уже даже руки не могли протянуть за следующей порцией, хотя глазами еще попробовали бы вот это и вот то, а еще вон то – бирюзовое, в самой дальней тарелке, до которой так никто и не дотянулся…

Довольные, мы откинулись на спинки стульев и оглядывали оставшуюся на столе еду, жалея, что в наши животы уже больше ничего не влезало.

– Здорово же эти индейцы еду готовят, – улыбнулся Колька, поглаживая живот. – Я такого раньше никогда в жизни не пробовал.

– Почему «индейцы»? Разве они индейцы? – вдруг осенило меня.

– А кто они? – удивился Колька.

– Ну, раз это место называется Фиоляндией, то и жители зовутся фиоляндцы, фиоляне или фиолянды, а уж никак не индейцы или эти… как их там… папуасы!

– Пигмеи, – вяло поправил меня Саня.

– Ну, да, точно – пигмеи.

– Эх, сейчас бы полежать, отдохнуть, – потянувшись, мечтательно произнесла Дашка, совершенно не слушая, о чем мы говорим. – Здесь так хорошо, прохладненько… не то что на улице.

– Вы поели? – вдруг спросил неизвестно откуда взявшийся Льон. – Прошу в портретный зал!

Мы одновременно обернулись и с удивлением уставились на него, словно не ожидая его здесь увидеть. Мы так увлеклись едой, что все остальное стало неважным! Мы совсем забыли, какая важная миссия нам уготовлена! Совершенно вылетели из головы мысли о пропавшей госпоже, да и о том, что наши дома пропали (или это мы пропали – мы пока точно не решили), тоже больше не думали. И вот этот суровый Льон снова появился и вернул нас в реальность. Нехотя мы встали из-за стола и поплелись за ним.

Он привел нас в небольшую комнату, стены которой были увешаны портретами. На них были нарисованы такие же фиолетовые рыжеволосые люди, как и наш проводник, только по их осанке, украшениям и горделивым взглядам было сразу ясно, что это очень важные персоны (хотя и у Льона на шее висело какое-то украшение, прикрытое бородой, может, и он – важная персона).

Мы остановились у первого же портрета и принялись разглядывать его. Худой фиолетовый дядька с торчащими дыбом взъерошенными волосами и отвислыми тощими щеками поджал губы, чтоб показать свою важность. Совсем старый дядька. Но даже у такого старого на носу сияли веселые рыжие веснушки.

– Ааа!!! – вдруг раздался испуганный крик за спиной.

Мы резко обернулись. Льон, схватившись за голову и вытаращив глаза, пялился на стену, на которой висела пустая рама от картины.

– Что случилось? – спросила Дашка.

– Госпожа пропала! – промямлил Льон, настолько испуганный, что едва шевелил языком.

Уже даже мы знаем об этом, а до него только дошло, что ли? Или он такой забывчивый? А что, бывает такое. Человек сначала забывает все, что с ним происходило, а потом вдруг кааак вспомнит! И сам удивляется.

– Мы знаем, что она пропала. Мы сюда затем и пришли, чтоб начать искать ее, – ответила Дашка таким голосом, как будто пыталась успокоить маленького ребенка. Она даже погладила по плечам пришибленного горем Льона, который, казалось, стал еще ниже ростом.

– Нет! Вы не понимаете!.. Теперь пропал портрет нашей госпожи!.. – Он посмотрел на нас с таким испуганным видом, что его волнение передалось и нам.

Хотя, казалось бы, нам-то чего волноваться? Ну подумаешь, пропал какой-то портрет. Эти их дела нас совсем не касались. Нам бы поскорее домой добраться.

– Ну и как нам теперь узнать, как выглядит ваша госпожа? – спросил Саня.