Крыса из нержавеющей стали (сборник) - Гарри Гаррисон

кабинета горой возвышался над письменным столом. Он был просто огромен – учитывая еще и его толщину. Складки подбородка, а точнее сказать – подбородков, свисали ему на грудь. Размеры пуза не давали пододвинуться к столу, пальцы рук, лежавших на столешнице, казались связками сарделек. Я робко взглянул ему в глаза, он ответил мне взглядом, похожим на выстрел гаубицы. Когда меня вели к стулу и пристегивали к нему браслетами, я был совершенно спокоен.

Они ушли, и шаги затихли в коридоре.

– Да, парень, влип ты на славу, – медленно и чуть нараспев произнес начальник.

– Решительно не понимаю, что вы имеете в виду. Произошла какая-то ошибка, – немедленно откликнулся я, но, чтобы всерьез настаивать на собственной невиновности, не худо было бы, чтобы не дрожали голос и руки.

– Понимаешь. Нынче вечерком ты умыкнул денежки несчастных глухих меломанов. Но это бы ладно, юноша. Ты поступил куда хуже, присвоив себе честное имя другого человека. Зачем ты начал выдавать себя за него?

Что-что?! Присвоил чужое имя… Я машинально поймал ключи от браслетов, брошенные мне через стол, и взглянул на хозяина кабинета несколько более непредвзято.

– Вы же… – отщелкивая браслеты, хриплым голосом начал я, – этот арест, полиция, кабинет… Вы…

Он спокойно улыбался и ожидал окончания моего мыслительного процесса.

– Вы Слон?!

– Ну а кто же еще, парнишка… Если я правильно понял твое письмецо, бездарно, кстати сказать, зашифрованное, ты хотел меня видеть. А зачем?

Я невольно привстал, и тут же в его руке возник черный пистолетище, дуло которого недвусмысленно глянуло мне в переносицу. Я, понятно, снова опустился на стул.

– Мне не нравится, когда меня имитируют. – Его голос лишился теплоты, а с лица ушла улыбка. – А еще больше мне не по душе, когда со мной играют. Даю тебе три минуты, чтобы объясниться, а потом я тебя пристрелю и отправлюсь в твой отель, чтобы забрать сегодняшние денежки. Но сначала ты мне расскажи, где лежат остальные деньги, украденные тобой под моим именем. Итак. Три минуты.

Я, конечно, заговорил – то есть сделал попытку. Не получилось, я сумел лишь что-то проквакать. Да, убить-то он меня может запросто. Эта мысль меня несколько отрезвила, я прокашлялся и заговорил. Надо хотя бы умереть достойно.

– А мне что-то не верится, что вы хотите меня немедленно кокнуть. Не верю я в ваши три минуты. Давайте не будем стоять у меня над душой, и я спокойно и ясно изложу все мои мотивы, а?

Тут, конечно, был свой риск, но Слон был игроком, в этом я ошибиться не мог. Выражение его лица не изменилось, но он едва заметно кивнул, вполне отдавая себе отчет в том, что сейчас он для меня Самый Главный На Свете Начальник.

– Благодарю вас. Ни за что бы не поверил, что вы окажетесь человеком грубым и прямолинейным. Скажу больше – с тех пор как я впервые узнал о вашем существовании, вы стали для меня образцом для подражания. То, что вы совершили в своей жизни, беспрецедентно, у этого нет аналогов во всей мировой истории. Крайне сожалею, если ненароком задел вас тем, что использовал ваше имя. Разумеется, деньги я отдам. Но подумайте, как еще я мог бы вас отыскать? Вот мне и пришлось сделать все, чтобы вы отыскали меня. И вы отыскали. Думаю, хотя бы из любопытства, если и не из благородства, вы не отправите меня в полицию, не повидавшись со мной с глазу на глаз.

Последовал еще один кивок, но ствол пистолета по-прежнему глядел на меня не отрываясь.

– Ты единственный человек, кто знает меня. Так что, думаю, тебе не надо объяснять, почему мне стоит тебя прихлопнуть. А вот зачем ты хотел со мной встретиться?

– Да говорю же вам – из чистого восхищения! Талант у меня один-единственный – криминальный, и это определило всю мою жизнь. Но я самоучка, а потому уязвим. Позвольте мне стать вашим учеником! За эту честь я заплачу любую цену! Кто знает, может быть, пройдут годы, и я смогу хотя бы немного приблизиться к вашему уровню…

Его взгляд смягчился, дуло взглянуло немного в сторону, но игра еще не выиграна – да я и не ставил себе такой цели. Мне нужно было другое – чтобы Слон заинтересовался мной.

– А почему я должен этому верить? – спросил он задумчиво.

– А почему нет? Какие иные причины у меня могли быть?

– Твои-то причины меня не волнуют. А ну как некто, имеющий отношение к полиции, использовал тебя как приманку, чтобы выйти на меня? Сообрази сам – человек, арестовавший Слона, сделает себе прекрасную карьеру.

– Да, конечно. Именно это должно было сразу прийти вам в голову. Но занимаемое вами помещение в этом здании свидетельствует о том, что ваше положение тут очень высоко. Подобный план вы бы вычислили запросто. Или же – и это только доказывает вашу гениальность – вы могли вмешаться в операцию, надуть полицию и заставить арестовать меня по-настоящему! Сэр, я, конечно, знал, что вы гений, но провернуть такое?! Это уже просто граничит с фантастикой!

Он медленно поклонился, принимая похвалу. И что это? Кажется, ствол пистолета окончательно ушел в сторону. Я вскочил и кинулся вперед.

– Меня зовут Джеймс Боливар ди Гриз, и мне всего семнадцать лет. Родился я в этом самом городе, в клинике матушки Махри для безработных свиноводов. У вас на столе терминал компьютера, который моментально выдаст вам любое досье. Найдите мое! Прочитайте!

Пока он стучал по клавишам, я сидел, расслабившись, и старался не отвлекать его, ерзая на стуле. Кое-как моя показуха удавалась, я выглядел почти спокойным.

Наконец он откинулся в кресле и принялся разглядывать меня. Он не сделал ни одного движения, но пистолет исчез. Кажется, полная победа. Да нет же, не полная – просто начался следующий раунд.

– Я тебе верю, Джим, и благодарен за теплые слова. Но я работаю только в одиночку, и ученики мне не нужны. Знаешь, я был готов убить тебя, чтобы не засветиться. Но теперь, мне кажется, можно обойтись и без этого. Достаточно твоего слова, что впредь ты не станешь искать встреч со мной и никогда больше не воспользуешься моим именем в своих целях.

– Конечно, обещаю. Я прикинулся Слоном лишь для того, чтобы привлечь к себе ваше внимание, и только. Но умоляю, измените свое решение, примите меня в свою Академию!

– Ее не существует, – ответил он, тяжело поднимаясь на ноги. – Прием заявлений прекращен.

– Тогда позвольте мне сформулировать мою просьбу немного иначе, – не унимался я, чувствуя,