Волшебные миры Хаяо Миядзаки - Сюзан Нейпир

Но произошло и много серьезных событий. К концу десятилетия недовольство студентов и рабочих правительством и корпорациями вылилось в беспорядки, что привело к массовым забастовкам, массовым закрытиям университетов и формированию террористических групп вроде «Красной армии Японии». В самом начале шестидесятых недовольство сосредоточилось на так называемом «Анпо», договоре о взаимном сотрудничестве и гарантиях безопасности между США и Японией, по которому японское правительство продолжало предоставлять военные базы американской армии. В 1960 году сотни тысяч японских студентов и рабочих выступили против возобновления договора, устроив столкновение с полицией и правительственными войсками.

Миядзаки, по его собственным словам, во время наиболее интенсивной антиправительственной агитации чаще всего оставался сторонним наблюдателем. К тому времени, как он пришел работать в «Тоэй», первоначальное движение против «Анпо» уже закончилось, и он принял участие лишь в нескольких небольших демонстрациях. Именно в стенах «Тоэй», а не на улицах, Миядзаки начал по-новому ощущать себя как профессиональный аниматор и как политически сознательный молодой гражданин. Когда Миядзаки сказал: «Настоящей школой для меня стала «Тоэй Анимейшн», – по крайней мере, отчасти он имел в виду свое участие в работе профсоюза[76].

Политическая и идеологическая борьба между профсоюзом и руководством компании легла в основу антиавторитарного мировоззрения, которое режиссер поддерживает по сей день. Принадлежность к группе целеустремленных и увлеченных людей оставила серьезный отпечаток на его будущих трудовых привычках. Котабэ и Окуяма предполагают, что, несмотря на то что люди вроде Миядзаки склонны к одиночеству, профсоюз дал ему возможность понять, что значит быть частью команды[77]. Общаясь с коллегами при создании произведений искусства в команде, молодой человек научился ценить и использовать таланты других, а это имеет огромное значение для будущего руководителя собственной студии.

В конечном счете споры из-за заработной платы и растущее недоверие к руководству усилили чувство солидарности и увеличили энергию аниматоров. Молодые мужчины и женщины, участвовавшие в деятельности профсоюза, верили, что могут создать демократическую рабочую силу без начальников и подчиненных – команду талантливых людей, объединившихся для создания качественной анимации.

В результате такой приверженности работе родился фильм «Принц Севера», режиссерский дебют Такахаты. Эта особенность сама по себе делает фильм важной вехой в истории японской анимации, но «Принц Севера» примечателен и по другим причинам. Возможно, это первый японский фильм, снятый командой равных людей. Желая разрушить то, что он и его коллеги по профсоюзу считали условными различиями и неоправданной иерархией, Такахата выровнял игровую площадку, собрал всех режиссеров, художников и прорисовщиков, которые раньше работали на разных этажах, и посадил их работать в одном месте. Митиё Ясуда, художница-колорист, ставшая одной из самых важных сотрудниц Миядзаки, назвала это освобождением. «Нам казалось, что из рабочих на заводе мы превратились в членов команды», – вспоминает она. По ее словам, неофициальным лозунгом команды создателей фильма «Принц Севера» были слова: «Давайте сделаем это вместе!»[78]

В результате таких революционных перемен из фильма получился довольно странный винегрет. Рискуя быть навсегда изгнанной из круга фанатов студии «Гибли», скажу, что считаю его одной из самых неравномерных работ Такахаты. Отчасти проблема в «шероховатости» самой анимации. Несмотря на то что фильм вышел далеко за рамки бюджета, в нем есть моменты, где анимация выглядит удивительно слабо.

Сюжет, хотя и был в свое время новаторским, выглядит неуклюже в сравнении со всеми будущими работами режиссера. Действие происходит в деревне европейского типа в каменном веке, и в основе сюжета лежит история взросления. Энергичный и смелый юноша Хольс великодушно вытаскивает «занозу» из плеча каменного гиганта по имени Мог. Тогда Хольс обнаруживает, что «заноза» на самом деле – священный меч. Вскоре он узнает, что и меч, и его смекалка понадобятся ему в сражении со злым ледяным монстром Грюнвальдом, который убил отца Хольса и теперь угрожает уничтожить мирную деревню. По крайней мере, технически это детский фильм, где всё хорошо кончается: Грюнвальд побежден, а Хольс стал главой деревни и подружился с красивой и загадочной юной девушкой Хильдой, младшей сестрой Грюнвальда.

Помимо приключенческих клише, в этом фильме есть и поистине свежие и интересные элементы. Фоновые рисунки, выполненные в основном Миядзаки, прекрасно реализованы и дают детальное представление о деревне, где происходит действие. Сам Такахата не был аниматором и создал примитивные сцены действия, например, нападение серебряных волков на Хольса и кадры борьбы Хольса с гигантской рыбой. В этих сценах динамическое движение фигур компенсирует более простые изображения лиц и волос. Сам Грюнвальд – типичный злодей, а вот каменный гигант в начале фильма гораздо интереснее. Поднимаясь с земли, он демонстрирует связь с более обширным старым природным миром, о котором в фильме больше почти не упоминается. Неудивительно, что за этого персонажа отвечал Миядзаки. Неудивительно и то, что японские критики находят общие черты у того каменного гиганта и лесного бога в «Принцессе Мононоке»[79].

Хильда, загадочная сестра Грюнвальда, обладает сверхъестественными способностями, и в ней сочетаются сила и холодность, которые делают ее запоминающимся персонажем. Команда создала двух животных-помощников, чтобы выразить внутренние конфликты Хильды, – злую сову и добрую белку, – используя приемы фэнтези для передачи психологического реализма на удивительно сложном для того времени уровне. Сложность и неоднозначность характера Хильды делают ее интересной и привлекательной.

Такахата придумал самую яркую черту Хильды – ее завораживающий голос. Музыка играет важную роль и в других сценах, и здесь Такахата снова делает необычный выбор. Под влиянием своего представления о странах Восточного блока при Советах как о месте дружбы и коллективного труда режиссер создал сцены, в которых крестьяне работают и играют, восторженно распевая восточноевропейские народные песни.

Окуяма вспоминает, как Миядзаки пел «русские песни», работая у себя за столом, в грязной альпинистской шапке и с «очень засаленным» полотенцем для рук на поясе[80]. Очевидно, молодой аниматор хотел проникнуться духом команды. Позднее в интервью Миядзаки вспоминал о работе над этим фильмом: «Я потерял счет урокам, которые усвоил при создании «Принца Севера», – говоря о том, что эта работа позволила ему освоить азы анимации. Особенно он благодарен Оцуке за то, что тот поручил ему, «самому младшему фазовщику в компании», такую ответственную задачу[81]. Вскоре ветераны начали воспринимать новичка всерьез. Оцука вспоминает, как динамично строилась работа между Такахатой и Миядзаки. Оцука описывает концепцию снежного кома, которая, по его словам, пришла из американской анимации: «Пока развиваешь одну идею, она постепенно становится больше… Такахата смотрел на небольшой эскиз Миядзаки, например на деревенский фон, и спрашивал: «Если деревня будет такая, то какой у них будет дом, что будет внутри, как будет располагаться деревня относительно реки?» Он спрашивал обо всём этом… Миядзаки возвращался за стол и начинал рисовать ответы на вопросы Такахаты». В другом интервью Оцука приводит бейсбольную метафору, в которой Такахата – «питчер (подающий)», а Миядзаки – «кэтчер (ловец)», и Такахата «вытягивает» талант из Миядзаки[82].