Сохраняющая машина - Филип Киндред Дик

В кафе царила тишина. За окнами тоже ни звука, везде было какое-то нелегкое спокойствие. Музыкальный автомат смолк, люди, сидящие за стойкой, молчали и не шевелились. Иногда мимо проносился грузовик, мокрый от утренней росы, с плотно закрытыми окнами.

Когда Рик поднял глаза, перед ним стояла Сильвия. Сложив руки на груди, она невидящими глазами смотрела куда-то поверх его плеча. Ярко-желтый карандаш за ухом, каштановые волосы увязаны в тугой узел. За стойкой сидят другие Сильвии, перед ними — тарелки. Одни едят, другие читают газеты. И все — абсолютно одинаковые, если не считать одежды.

Рик не помнил, как добрался до своей машины; через полчаса он пересек границу штата. На покрытых росой крышах и тротуарах проносящихся мимо крохотных незнакомых городков яркими холодными искрами рассыпалось солнце.

И по этим сверкающим утренним улицам двигались они — те из них, которые встали пораньше, чтобы пораньше взяться за работу. По двое, по трое, в напряженной тишине четкий перестук каблуков. Автобусные остановки, здесь они собирались группами побольше. А в домах — сотнями, бессчетными легионами они встают с постели, завтракают, умываются, одеваются… Целый город их готовился к наступающему дню, готовился уйти в обычные свои дела и заботы. Круг расширялся.

Городок остался позади — и тут Рик непроизвольно сбросил скорость, его нога сама ушла с педали. Две знакомые фигуры пересекают поле. С учебниками в руках. Дети спешат в школу. Повторения, отражения, подобия, точные и неизменные копии образца. Вокруг них весело носится собака, не замечая ничего странного, ничем не омрачая своей радости.

Он поехал дальше. Впереди показался город, на фоне неба четко вырисовывались строгие прямоугольники высоких зданий. Улицы делового района кипели шумом и суетой; примерно в центре города он догнал, а затем и пересек границу все расширяющегося круга. Бесчисленные фигуры Сильвии сменились разнообразием. Теперь за окнами машины место серых глаз и каштановых волос заняли непохожие друг на друга мужчины и женщины, взрослые и дети — люди различной внешности, различного возраста. Рик увеличил скорость и помчался к выезду из города, где начинался широкий четырехрядный хайвей.

В конце концов ему пришлось сбавить скорость. Он чувствовал себя совершенно выжатым. После многих часов сидения за рулем все тело дрожало от навалившейся усталости.

На обочине морковно-рыжий парень призывно тычет в небо большим пальцем.[6]Тощая, как жердь, фигура в коричневых брюках и тонком верблюжьем свитере. Рик затормозил и открыл дверцу.

— Прыгай сюда.

— Спасибо, друг. — Парень подбежал, вскочил в уже тронувшуюся с места машину, захлопнул дверцу и блаженно откинулся на спинку сиденья. — А то уже жарковато становилось.

— Далеко едешь? — спросил Рик.

— До самого Чикаго. Конечно же, — смущенно улыбнулся парень, — я совсем не ожидаю, что вы подвезете меня так далеко. Сколько ни провезете — за все спасибо. А куда вы сами едете? — вопросительно посмотрел он на Рика.

— Куда угодно, — ответил Рик. — Если хочешь — поедем в Чикаго.

— Это же двести миль!

— Вот и чудесно, — сказал Рик. Он вывел машину на крайнюю левую полосу и прибавил скорость. — Если хочешь в Нью-Йорк — отвезу в Нью-Йорк.

— Вы не против? — Парень неловко заерзал на сиденье. — Я, конечно, очень благодарен, что вы меня взяли… — Он замялся. — Я хотел сказать, не надо вам из-за меня ехать куда-то в сторону.

Рик сосредоточенно глядел на дорогу, его руки крепко сжимали баранку.

— Только я еду быстро. Я не буду ни тормозить, ни останавливаться.

— Вы поаккуратнее, — нервно предостерег парень. — Не хотелось бы попасть в аварию.

— Беспокоиться буду я.

— Но ведь это опасно. А вдруг что-нибудь случится? Чересчур рискованно.

— Вот тут-то ты и ошибаешься, — мрачно пробормотал Рик, не отрывая глаз от дороги. — Это стоит риска.

— Но если что-нибудь выйдет не так… — Голос неуверенно смолк, а затем продолжил: — Там же можно затеряться. Это так просто. Все так неустойчиво… — Голос дрожал от страха и беспокойства. — Прошу тебя, Рик…

— Откуда ты знаешь мое имя? — рывком повернулся Рик.

Словно лишившись всех костей, тело парня бесформенной грудой навалилось на дверцу машины. Лицо его таяло, плавилось, казалось еще немного — и оно сольется в ровную однородную массу.

— Я хочу вернуться, — говорил он откуда-то изнутри себя, — только я боюсь. Ты его не видел — этот промежуток между мирами. Там нет ничего, кроме энергии, Рик. Давным-давно Он научился ею пользоваться, но теперь никто не знает как.

Голос изменился, теперь он звучал ясно, звонко. Ярко-рыжие волосы стали каштановыми. На Рика испуганно глядели большие серые глаза. Судорожно вцепившись в баранку, он пригнулся вперед, в мозгу осталась одна мысль — только не шевелиться, только не сделать неверного движения. Постепенно напряжение спало, Рик уменьшил скорость и перевел машину в крайний правый ряд.

— Мы останавливаемся? — спросила сидящая рядом с ним фигура; теперь это был голос Сильвии. Подобно новорожденному насекомому, только что появившемуся из личинки и подсыхающему на солнце, фигура твердела, начинала обживать действительность. Сильвия выпрямилась, поглядела в окно. — Где мы? Мы между какими-то городами.

Резко затормозив, Рик перегнулся через нее и рывком распахнул дверь.

— Выходи!

— Как это? — непонимающе посмотрела Сильвия. — В чем дело, Рик? Что-нибудь случилось?

— Выходи!

— Я не понимаю, Рик. — Сильвия развернулась к двери, ее ноги коснулись бетона шоссе. — Что-нибудь с машиной? Я думала, теперь все хорошо.

Осторожно подтолкнув ее, Рик захлопнул дверцу, резко рванул с места в густой — как и всегда по утрам — поток машин. Позади осталась маленькая фигурка, неуверенно поднимавшаяся на ноги, обиженная и потрясенная. Усилием воли он заставил себя отвести взгляд от зеркала заднего обзора и до упора вдавил педаль газа.

Рик включил приемник, но услышал только треск и вой помех. Немного покрутив ручку, он поймал какую-то сильную станцию. Тихий, удивленный голос. Женский голос. Сперва слова были непонятны, но затем, разобрав их и узнав, он в ужасе щелкнул выключателем. Ее голос. Бормочущий просьбы и извинения. Где эта станция? Чикаго. Значит, круг добрался и туда.

Рик поехал медленнее. Спешить нет смысла. Граница обогнала его и движется дальше. Канзасские фермы — покосившиеся магазинчики маленьких городков на берегу Миссисипи — унылые, блеклые улицы промышленных городов Новой Англии — и везде кишат сероглазые женщины с каштановыми волосами.

А потом круг пересечет океан. Вскоре он охватит весь мир. Странно будет выглядеть Африка. Туземные поселки, а в них — белокожие женщины, абсолютно одинаковые, и все они заняты первобытными работами — охотятся, собирают фрукты, растирают в ступках зерно, свежуют дичь. Разжигают костры, плетут грубые ткани, трудолюбиво мастерят острые как бритва ножи.