Ограбление казино - Джордж Хиггинс

— Нет, — сказал Барри, — может, ладно, только у Марки никогда ничего надолго не бывало. Он бы скорей женился, чем ебаться с кем попало, ему же плевать. Он не плохой засранец.

— Нет, — подтвердил Стив, — не плохой. Просто с девками мудило.

— Мне он все равно нравится, — сказал Барри.

— Мне тоже, — сказал Стив. — Я так Джеки и сказал. Сам — я сам не хочу такого, знаешь? Очень не в жилу мне это было. Марки — не плохой засранец. Я ему так и сказал, говорю: «Слушай, я раньше на этого чувака работал время от времени. Мы с Барри. Черт, даже не знаю. Он ко мне всегда нормально относился».

— Диллон там тоже был, да? — спросил Барри.

— Диллон был, — подтвердил Стив. — Весь белый как простыня, блядь, сидит молчком, даже не сопит — в последний раз уж, наверно. Шелудивые собаки, наверно, не так болеют, как Диллон.

— Они оба хороши, — сказал Барри. — Мудачье.

— Не знаю, — сказал Стив.

— Я знаю, — сказал Барри. — Мы с Джеки познакомились еще до Диллона. Я на Диллона не работал после того, как работал… после того, как с Джеки познакомился. Джеки работать не надо было. Оба они одинаковы.

— А какая разница? — спросил Стив.

— Ты ж Диллона знаешь, — сказал Барри.

— Ну, — кивнул Стив.

— И Джеки ты знаешь, — сказал Барри.

— Ну, — кивнул Стив.

— И знаешь, как Диллон сейчас выглядит, — сказал Барри. — И это потому, что болеет. — Неважно он выглядит, — подтвердил Стив.

— А Джеки всегда такой был, — сказал Барри. — Всегда. Глаза те же.

— А-а, — сказал Стив.

— Точно тебе говорю, — сказал Барри. — Без балды. Я для этого чувака кое-что делал. Когда бои устраивают и прочее, знаешь что? На спор, он тогда и сто тридцать не весил, а с собой не носил ничего, всегда же видно, да?

— Ну, — подтвердил Стив.

— Говнюк же, — сказал Барри. — Всегда был маленький говнюк. А вокруг полно шкафов. А хрустов у него было. И еще знаешь? Никто никогда мозги ему не еб. Никто. Ни офицеры, никто. А знаешь почему? Он тогда выглядел точно так же, как Диллон сейчас. По глазам видно. Будто его кто-то ударил. Только ему не больно и он не падает. Стоит, и все. И никто его не определял, такой же гондон, как кто угодно. А теперь Диллон болеет — и вот так же выглядит. Не верю я этому чуваку.

— Он порядочный, — сказал Стив.

— Он подлый гондон, — сказал Барри.

— А не похоже, — сказал Стив. — Ко мне нормально отнесся. Что бы ни спрашивал, он нормально относился.

— А что ты спрашивал? — спросил Барри. — И что он сказал?

— Я ему сказал, — ответил Стив, — говорю: «Слушай, мне Марки вроде как нравится». А он: «Я знаю. Всем нравится. Отличный он чувак. Я ему как-то говорю: „Марки, ты просишь девок поебаться, а сам ебаться даже не хочешь“. Так и сказал». И знаешь, что он мне говорит? Джеки такой: «Я, — говорит, — держу себя в форме. А кроме того, откуда мне знать, блядь, что не хочу телку ебать, если я ее не выебу? Только потом пойму, после». Сам-то я думаю, — сказал Стив, — я думаю, чувак боится, что где-то телка есть на свете такая, которая пойдет ебаться, а он помрет и так ее и не спросит. Джеки так и сказал: «Чуваку больше пизды перепадает, чем унитазу».

— Ну, — сказал Барри, — тут я его узнаю. Ему там одну удалось завалить с дойками по сорок дюймов. Он практически и пиджак-то не снял, а тут же засек ее и уже под бок к ней подладился, я даже дайм в телефон сунуть не успел, тебе позвонить. Времени не тратит.

— И долго он так, — сказал Стив. — Ты ж его знаешь — он, блядь, каждый вечер куда-то намыливался, пока не женился в первый раз. Каждый вечер. А как женился — какое-то время не ходит. Но потом опять начинает. Поэтому, само собой, девки, на которых он женится, они всегда на измену садятся отчего-то, сами лисы еще те, и раз чувака нет дома, они уже прикидывают. Но ты вообрази, да? Чуваку под полтос уже, а он — он не женат, и дома его никогда не бывает. Никогда. Про него что угодно можно говорить, но мужик он крепкий.

— И быстрый, надеюсь, — сказал Барри. — Промозгло, блядь.

— Да выйдет он, — сказал Стив. — Нам только дождаться его тут надо, а какая там телка — по барабану. Марки времени зря не тратит. Он знает, что делает. Половина бабца, что ходила туда на побарахтаться, оказывалась в койке с Марки. И он-то их обслуживал как полагается. А они все, знаешь, чего? Они даже не знают, кто это.

— Как это? — спросил Барри.

— Когда просто перепихоны, — ответил Стив, — он им чужое имя говорит.

— И кем называется? — спросил Барри.

— Ну, — ответил Стив, — нас же он знает, да? И Диллона знает, и кучу других ребят. А еще есть парни, которых он не знает, — какие-то такие ребята, им он имена сочиняет. Как ему карта ляжет. Так вот штука в том, что есть телок четыре-пять, они сюда заходят как-нибудь вечерком или еще куда, на мужей своих разозлятся — и думают, что выебли нас с тобой.

— Вот хуесос, — сказал Барри.

— Да ладно, — сказал Стив. — Отдай чуваку должное.

— Ну да, — сказал Барри. — А допустим, он телку выеб и сказал, что это я, а Джинни узнает, а? Я же и в говне буду, а я этого даже не делал.

— Блин, Барри, — сказал Стив. — Я же в смысле, тебя никто не узнает. В чем дело, я думал Джинни тебе доверяет.

— Она и доверяет, — ответил Барри, — потому что знает, я такого не делаю.

— В общем, — сказал Стив, — послушай, он мог часто и не говорить, что он — это ты. А девки, с которыми он встречается, может, и вообще не расслышат. Им-то трахнуться только. Всегда так — он, дескать, главарь, блядь, мафии. «Заехал тут в город на пару дней. Езжу много». Он же и ездит. Кроме тех ночей, когда мельницу держит, — тогда он тут, а так то в Данверсе, то в Лоренсе, он везде. Потом выкатывает такую здоровущую пачку. Штук восемьдесят полусотенных там у него, и кроме полтосов — ни одной купюры. И гайки на пальцах. А потом, немного погодя: «Я тут у одного остановился. С гостиницами рисковать нельзя, там надо все подписывать. Может, мы лучше к тебе?» А у телки, конечно, никакого своего квадрата нет. То есть домовуха-то есть, но там ее хрен и детки, а кроме того, она не хочет, чтобы кто-то знал, что сама она местная. Поэтому дальше больше — вот они уже в гостинице, и телка за нее башляет. «Он их к себе не может таскать, — мне Диллон говорил. — Там, ебаный в рот, тараканов нет. Даже тараканам стыдно в такой дыре жить». Но у него «кад» и сутера рыжие, и он ходит всем бабам вешает всякое, а они уши развесят, и он их всех потом ебет. Хорошего всем больше сделал, чем Дед Мороз, если все учитывать.

— А ты зачем про Данверс сказал? — спросил Барри.

— Потому что он туда ездит, — ответил Стив. — В клуб туда иногда, в Данверсе есть. И в «Пляж» наведывается. Говорю же — везде бывает.

— У Джинни ма в Данверсе живет, — сказал Барри.