Капитан повесился! Предполагаемый наследник - Генри Уэйд

несложно. Однако странное место для отпечатка, вам не кажется? Так высоко.

– Возможно, его оставил человек, пытавшийся рывком открыть дверь. Вот видишь, рука направлена вверх, а палец чуть в стороне. Сфотографируй отпечаток, а затем мы осторожно обведем его карандашом, чтобы знать, на какой высоте его оставили.

Как только сержант Гейбл проделал эту работу, Даули велел ему разузнать о перемещениях миссис Стеррон накануне вечером, а заодно и о письмах. Слуги уже наверняка закончили обедать, значит, теперь самое время задать несколько вопросов горничным. Даули пересек холл и вошел в коридор за дверью в библиотеку. Слева от него находилась гостиная, довольно мрачная: цветы в ней так и не поменяли на свежие. Напротив располагалась комната примерно тех же размеров и очертаний, и, заглянув в нее, Даули сразу понял, что это гостиная миссис Стеррон. Впрочем, ее обстановка в данный момент его не интересовала, хоть он и отметил, что неплохо было бы осмотреть письменный стол. Внимание суперинтенданта привлекло французское окно. Стеклянные двери выходили в сад, на тропинку, огибавшую дом. Очевидно, что через эту боковую дверь миссис Стеррон могла впускать и выпускать кого угодно, и никто из обитателей дома не заметил бы этого.

Даули осмотрел пол у стеклянных дверей, но погода не оставляла надежды найти хоть какие-то следы. Единственным его выводом после беглого осмотра комнаты, было то, что на диване сидели двое; оставалось предположить, что никто со вчерашнего вечера не заходил в гостиную, а горничные были слишком взволнованны с утра, чтобы заглянуть сюда и навести порядок. Он уже собирался уходить, когда в дверях возник сержант Гейбл.

– Никто не знает, чем занималась миссис Стеррон вчера вечером, сэр, – доложил он. – Ну разве что ее горничной это известно, но она будет молчать как рыба. А вот Этель сказала, что сегодня утром, когда она пришла открывать ставни, никаких писем в корзинке не было. И на столе, там, где миссис Стеррон обычно держит письменные принадлежности, тоже.

Глава VII

«Бросьте это дело!»

Суперинтендант Даули вернулся в Хайлем вместе со старшим констеблем, оставив свою машину сержанту Гейблу, который вместе с еще двумя полицейскими остался в поместье на случай, если известие о трагедии привлечет толпы зевак в Феррис-Корт.

Майор Тренгуд, как понял Даули, не слишком преуспел в получении информации от миссис Стеррон во время своего второго визита. Она все еще пребывала в шоке и даже, как показалось старшему констеблю, находилась на грани истерики. Говорила много, но, по сути, не сообщила ничего важного. Была удивлена и потрясена случившимся. Мысль, что муж может покончить жизнь самоубийством, никогда не приходила ей в голову. Она не знала ни единой причины, по которой он мог бы свести счеты с жизнью, – ну разве что страдал какой-то неизлечимой болезнью. Считала, что, несмотря на финансовый кризис в стране, ее муж в последнее время преуспел в приумножении своего капитала больше, чем за последние несколько лет. Нет, он определенно не беспокоился о деньгах, хотя тратил их весьма разумно («скупердяйничал», тут же сделал вывод старший констебль). В общем, ни единой зацепки. Не упоминался в разговоре и сэр Карл Веннинг, но Даули догадывался, что его начальник о нем и не спрашивал. На первом плане у него всегда была «тактичность», ну а информация – постольку поскольку.

По пути в Хайлем Даули и Тренгуд наскоро перекусили в придорожном кафе, а въехав в город, отправились к дому доктора Тэнуорта.

Врач как раз закончил воскресный ланч – ростбиф и яблочный пирог – и закурил свою воскресную сигару. В привычной домашней обстановке он был особенно весел и оживлен.

– Майор, рад вас видеть, какое бы печальное событие ни привело вас ко мне! Желаете сигару? Сам выбирал, это не чей-то там рождественский подарок. Нет? Ну а вы, суперинтендант? Что ж, прошу прощения, просто преступление не докурить такую отличную сигару. – И он сделал несколько затяжек. – Так чем я могу вам помочь? Вскрытием пока не занимался, сделаю сегодня позднее, хотя и не рассчитываю обнаружить что-то нам неизвестное.

– Значит, причина смерти вам ясна?

– Абсолютно. Все свидетельствует о смерти от асфиксии, вызванной удушением, – как косвенные улики, так и клинические показатели. Разумеется, я исследую содержимое желудка и мозг, но лишь ради проформы. И никаких сомнений тут быть не может.

– Вам известна причина, по которой капитан Стеррон мог свести счеты с жизнью? Вы же были его лечащим врачом, не так ли?

– Да. И еще он наблюдался у доктора из Лондона, и я навещал его не слишком часто. Но история капитана Стеррона мне известна. Да, думаю, что смогу дать кое-какие объяснения. Сам бы я ни за что не избрал такой способ покончить с жизнью – что правда, то правда. Но готов утешиться мыслью, что никогда не окажусь в такой ситуации. Капитан Стеррон страдал на протяжении многих лет… Вы, надеюсь, понимаете, джентльмены, что все это сугубо конфиденциальная информация. Ни один врач не имеет права разглашать ее, но поскольку я работаю в полиции, то по мере сил должен ей содействовать, я прав?

Майор Тренгуд не был уверен в правильности такого подхода, но в конечном счете делом полиции было получить информацию; а этика – это личный вопрос каждого.

– Капитан Стеррон страдал нервным истощением от сильных болей. Да, очень сильных. Они особенно обострились через два или три года после женитьбы. Нам кажется странным, что это могло случиться с таким человеком, но, поверьте, крупные, полнокровные мужчины порой подвержены данной напасти. В результате – полное расстройство здоровья, он ушел из армии и «похоронил» себя здесь. Такое часто случается. Удивительно, что она к нему так привязалась. Впрочем, люди, приверженные Высокой Церкви[3], отличаются некими особенностями.

– Вы хотите сказать, что Стеррон покончил с собой из-за этого… истощения?

– Мне кажется, да.

– Неужели его самочувствие было критическим? И жизнь превратилась для него в тягостное испытание?

Доктор Тэнуорт помолчал.

– Я бы не стал так категорично ставить вопрос, – наконец заметил он, – но людей чувствительных очень огорчают подобные ситуации. Особенно если это длится годами и давит на сознание.

– Но почему – раз вы утверждаете, что длилось это годами, – он вдруг предпринял столь экстремальный шаг именно сейчас?

– Да, действительно, почему? Знаете, майор, об этом мы никогда не узнаем. Почему люди совершают такого рода поступки, что ими движет? Придем к выводу, что, возможно, ни один из нас не способен на нечто подобное, и в то же время вдруг решаемся на такое… – Доктор Тэнуорт