Светлый лик, темный след - Татьяна Гармаш-Роффе

Кисанов открыл почту и углубился в чтение. Спустя час с небольшим он сделал пометки:

1. «Арт-галерея «Кассиопея». Кучерова там выставлялась. Узнать о стоимости ее картин. Если она высока, то под подозрением не только все наследники, но и галерея: смерть художника нередко взрывает спрос на его творения. При условии, что он, спрос, уже наличествует, конечно.

2. С Гришей – Григорием Емельченко, как было указано в списке, – Ольга почти не общалась в последний месяц. Прошел только один звонок, от нее к нему. И на следующий день текстовое сообщение: «Ты еще об этом сильно пожалеешь!».

О чем? О том, что бросил ее? Или в последнем телефонном разговоре он был груб, наговорил обидных слов?

3. Сестра Светлана. Она не раз предлагала Ольге забрать малыша на воспитание, деликатно намекая на то, что Ольге ребенок не нужен, он ее только раздражает. Из переписки понятно, что сама Светлана бездетна. У нее есть мотив для убийства: забрать младенца. Вполне мощный мотив, между прочим: иные женщины даже в психушку попадают из-за того, что не могут иметь детей… Сама она убить Ольгу не сумела бы, но у нее наличествует муж, которого Светлана упоминала, когда уговаривала Ольгу: «У Женечки (мальчика назвали Женей, стало быть) будет полноценная семья, мы с Юрой обеспечим его всем необходимым и будем любить, как родного… А тебе развяжем руки для творчества!» Юра, выходит, муж. И тоже заинтересованный в том, чтобы Ольга отдала им своего Женечку. Это важный момент: забить художницу насмерть мог только мужчина. Ну или очень спортивная женщина.

4. Еще вырисовался некто Николай, влюбленный в Ольгу. Страстные его эсэмэски нередко оставались без ответа; иной раз Ольга соглашалась на свидание, иной раз посылала поклонника к черту. Мало ли, вдруг мужик потерял терпение. Или приревновал художницу к кому-то.

5. Узнать у Светланы о других родственниках Кучеровой. Возможно, наследниках. Любой из них мог убить Ольгу уже ради тех нескольких миллионов, которые можно выручить за ее квартиру. А если у нее имелись другие ценности, плюс если картины стоят значительных денег…

Перечитав свои заметки, Алексей набрал номер сына.

– Ромка? Нужна твоя помощь. Сумеешь высвободить сегодня пару часиков?

– А что случилось, па?

– Нужно съездить в арт-галерею. Обаять хозяйку или хозяина и выяснить у них, выставляются ли у них картины одной художницы и какой на них спрос, ценовой сегмент. Сможешь? Галереи открыты допоздна, так что ты вполне успеешь навести лоск и заглянуть туда сегодня.

– Минутку.

Роман отошел – видимо, проверить, сколько у него на вечер срочных заказов.

– Смогу. Диктуй адрес.

– У меня есть только номер телефона, запиши. Контактное имя Нина. Может, хозяйка; может, менеджер или просто секретарь. Разберешься. Прикинься начинающим коллекционером. Скажи, что слышал о смерти художницы Ольги Кучеровой, которая у них выставлялась… Записал? И что у нее якобы очень интересные картины. Хочешь подъехать и посмотреть, поговорить, возможно, купить.

– Покупать, если будут агитировать?

– Нет, отвертись. Мол, еще подумаю, посоветуюсь, пока просто хотел своими глазами увидеть… И мне отзвони сразу!

Ну вот, одной заботой меньше, спасибо большое Ромке.

Алексей расплатился и покинул ресторан. Наступило время увлекательных вечерних передач – самый подходящий момент, чтобы покопаться в квартире Ольги Кучеровой.

В квартире

Первым делом детектив направился к окнам. Обе комнаты выходили во двор – на газон, густо заросший деревьями. Где-то там за ними просматривалась в свете отдаленных фонарей дорожка, дальше детская площадка, уже опустевшая. Несколько расплывчатых силуэтов собачников, и даже через закрытое окно слышен веселый лай собак… Отлично. Вполне можно включить свет, только занавески стоит все же задернуть поплотнее.

Алексей ухватился за край льняной, бесцветной, как пустой холст, занавески и дернул. Но она отчего-то застряла, и от неожиданности Кис покачнулся, невольно ухватившись за ручку окна… Которая в то же мгновение оказалась в его ладони, полностью вывалившись из гнезда.

Следующая неожиданность настигла детектива, когда он попытался ввинтить ручку на место. Створка окна дрогнула и… раскрылась.

Ничего себе. Мало того, что дверь у Кучеровой хлипкая, так еще и окна способны открываться от дуновения ветерка? Впрочем, у погруженной в себя художницы примерно так и должно быть. Кис не удивится, если столкнется с тараканами на кухне и полным отсутствием еды в холодильнике.

Он высунулся из окна, посмотрел вниз. В принципе, тренированному человеку залезть сюда ничего не стоит. Забраться на подоконник первого этажа, ухватиться за край соседского балкона… Подтянуться и, держась за его ограждение, ступить на подоконник Ольги. Останется лишь толкнуть створку, держащуюся «на честном слове», и здрасьте, принимайте гостя! Иными словами, убийца мог попасть в квартиру Ольги и таким путем. Однако выйти он должен был через дверь. В протоколе с места преступления не указано, что окно было открыто/приоткрыто. Снаружи – если бы убийца уходил тем же путем, что и пришел, – закрыть окно невозможно. Он обязательно выходил через дверь… и оставил ее почему-то незапертой.

Алексей кое-как приладил ручку на место, закрыл окно. Затем задернул занавески и включил свет.

Он не знал, что надеется найти. Любую вещь, которая может оказаться подсказкой, следом, уликой. Письма, счета, дневник – мало ли! Сейчас дневники ведут в Интернете, но Ольга, похоже, была интровертом и вряд ли оповещала мир о том, что ела на завтрак и сколько времени принимала ванну.

Несколько ее картин висели по стенам, но детектив оставил их без внимания, поскольку ничего не смыслил в современном искусстве (если это вообще искусство). Однако за картины он заглянул: мало ли что там может быть спрятано.

Там не оказалось ничего – ни мало, ни много, – только пыль и дохлые насекомые на нижнем выступе рам. Зато в одном из ящиков он нашел несколько буклетов, приглашавших на вернисажи Кучеровой в разные салоны. Значит, она все-таки выставлялась, хоть и не часто, судя по датам, – то есть какой-никакой спрос на ее творения имелся. И деньги за них какие-то Ольга получала… Ну что ж, Роман все разузнает. Красавчиком он уродился, а любезничать с дамами научился в автосервисе, где начал работать еще подростком. Профессионал в своем деле, он был востребован клиентами, владельцами пострадавших машин, среди которых появлялось все больше женщин. Чтобы справиться со своей природной застенчивостью, Ромка целенаправленно изучал женские журналы и вскоре овладел искусством приятной беседы с прекрасным полом. В результате он превратился в неотразимого молодого человека, и женщины, независимо от возраста, проявляли к нему благосклонность. Так что неведомая Нина из арт-галереи «Кассиопея» выдаст Ромке всю необходимую информацию о картинах Ольги Кучеровой, Алексей не сомневался.

Через некоторое время осмотр ящиков, полок и прочих гипотетически потайных мест принес кое-какой улов. Во-первых, несколько фотографий с мужчиной – судя по всему, Гришей. Плотный, чернявый, явно из казачьей породы. Лицо его, как и сказала Ася, мужественное и достаточно привлекательное, интеллектом не отличалось. Скорее, это была физиономия человека, любящего обильно поесть, крепко выпить, удобно устроиться в жизни любой ценой, не обременяя себя рефлексиями нравственного порядка. Даже на тех снимках, где Ольга с Гришей выглядели молодоженами (отношения у них явно только начинались), контраст между ними был вопиющ: ее взгляд, влюбленный и восхищенный, был устремлен на него; тогда как Гриша смотрел в объектив с сытой ухмылкой самца, по-хозяйски положив тяжелую руку на плечи молодой женщины. Совершенно очевидно, что эта пара должна была рано или поздно распасться.