Мы будем вместе - Элизабет Кейли

— Мистер Риттер был весьма убедителен, а в тот момент у меня не было ни гроша в кармане. Я боялся, вдруг мама не поднимется. Мне даже не на что было бы нанять ей сиделку, которая ухаживала бы за ней, пока я осваивался бы в Бирмингеме, чтобы потом перевезти маму сюда.

— Вот так бы и объяснил все своей Камилле, когда все утряслось! — воскликнул Грегори, возмущенный глупостью и недальновидностью приятеля.

— Мне было ужасно стыдно перед ней. Я только на одно надеюсь, что ее отец честный человек и заботится о благополучии дочери. Думаю, он не расскажет Камилле о чеке, чтобы не травмировать ее сильнее. Хотя разве кто-то теперь может ее ранить больнее, чем я?

Грегори похлопал его по плечу.

— Перестань себя казнить. Что сделано, то сделано. Я вот только не понимаю, что страшного в том, если отец расскажет ей о твоем отказе. Ты же уже написал ей письмо?

— Дело не в отказе, Грег. — Джим глубоко вздохнул и с шумом выдохнул. — Дело в том, что я принял от него чек. Это случилось уже после того, как я пообещал написать Камилле, но все равно получается, что я ее продал.

— Да-а-а, — протянул Грегори. — Но я могу тебя понять. Все же больная мать. А у тебя ни пенса в кармане. Да и Камилла бы смогла понять. Тебе нужно было объясниться с ней!

— Ну не мог я, понимаешь?! Не мог! — Джим почти кричал.

В его голосе было столько боли, что Грегори невольно отвернулся, чтобы не видеть искаженное мукой лицо Джима.

— Джим, ты очень честный человек, и это тебя погубит! — после долгого молчания сказал он.

— Давай не будем об этом, — попросил Джим. — Лучше расскажи мне, как решилось дело с контрафактными дисками.

— О! Слово «контрафактный» я знаю!

Джим бледно улыбнулся. Она понимал, что друг пытается его развеселить, но почему-то смеяться вовсе не хотелось.

Раньше он жил воспоминаниями о Камилле. Об их встречах, о запахе ее волос, о нежности ее кожи. А теперь Джим боялся тех фантомов, что начали посещать его ночами. Он много работал, почти изводил себя. Джим делал это вовсе не ради карьеры, а только ради того, чтобы уснуть мертвым сном, едва голова коснется подушки. Он даже пробовал просить у врача рецепт для снотворного, но врач осмотрел его и сказал, что причина его бессонницы — психологическая и что проблемы, которые мучают Джима, надо решать тем или иным образом, но таблетки тут не помогут.

Джим отлично понимал, что есть два способа решить его проблему: вернуть Камиллу или оборвать свою жизнь. Иногда он задумывался о втором варианте, но понимал, что, пока его мать жива, он ни за что на свете не наложит на себя руки. Да и разве это достойное решение проблем?

— Джим! Если ты будешь делать вид, что тебе интересно, я прекращу рассказывать! — пригрозил Грегори.

— Прости, я действительно немного отвлекся. Что ты говорил?

У Джима был очень виноватый вид, ведь он потерял нить повествования Грегори. А ведь это дело напрямую касалось его отдела. Им предстояло решить, как лучше защищать продукцию, чтобы просто не возникало подобных споров.

— На минуту! Да ты уже полчаса сидишь с отсутствующим видом! Джим, так нельзя. Ты или выкинь из головы свою Камиллу, или помирись с ней.

— Как же я могу помириться с ней, если она замужем!

— Тоже мне, проблему нашел! — хохотнул Грегори. — Да каждая вторая моя девушка замужем! И никого, заметь, это не останавливало.

— Камиллу остановит, — уверенно сказал Джим. — Она всегда верна своему слову. А даже если и вступит со мной в связь, будет очень страдать.

— И откуда вы такие честные взялись?! Один из-за своей честности не может вернуть любимую женщину, вторая не сможет быть счастлива с любимым человеком…

— Если я до сих пор любимый человек. Все же она вышла замуж, — напомнил Джим.

— Вот убей меня, но этот брак соорудил ее папаша! У меня нюх на подобные дела. Я все же юрист.

Джим пожал плечами.

— Может быть. Но я хорошо знаю Камиллу, заставить ее сделать что-то, противное ее воле, невозможно.

— У каждого из нас есть в душе такие волшебные струнки, прикосновение к которым делает человека просто шелковым. И кому, как не отцу, знать о них?

— Ох, Грег, я совсем запутался!

Джим обхватил голову руками. Ему казалось, что от переживаний и постоянных мыслей о том, «что было бы, если бы…», она начнет раскалываться на части, как спелый арбуз.

— Верю, что ты запутался, но кто, кроме вас двоих, сможет все это распутать? — безжалостно сказал Грегори.

Камилла подправляла макияж. Она с удивлением смотрела в зеркало: вот уже пять лет она жена Эрскина, а выглядит все так же молодо, как и в день свадьбы. Вот только в ее глазах уже нет украшающего их блеска. И легкая морщинка на лбу говорит о том, что Камилле не очень-то и весело жилось все эти годы в роскошном особняке под постоянным присмотром и контролем.

Она делала все возможное, чтобы подладиться под Эрскина и если не полюбить его, то хотя бы привыкнуть. Но Камилла с удивлением обнаружила, что ее мать ошиблась: чем дольше Камилла общалась с мужем, тем более чужим и странным он ей казался. Она даже привыкла не обращать внимания на его грубые комментарии относительно ее внешности, манеры поведения. А все, что так или иначе было связано с Джимом, просто приводило Эрскина в ярость.

Но были еще и ночи, которых Камилла продолжала бояться так же, как и в первый раз. Правда, последние несколько лет Эрскин почти не прикасался к ней. Камилла не знала, как к этому относиться. С одной стороны, она была рада, что ей больше не нужно терпеть его липкие руки и грубые ласки, а с другой стороны, Камилла понимала, что, если Эрскин не приходит к ней, это значит одно — он находит утешение в объятиях другой женщины.

Она была согласна даже закрывать глаза на очевидные измены мужа. Но вот как скроешь это от родителей и знакомых? Камилла вышла замуж только ради того, чтобы ее родные успокоились, и вот, когда выяснится, что у нее с Эрскином все вовсе не так хорошо, как старается показать Камилла, родители будут в ужасе. Да и мысль о том, что ее муж предпочел другую женщину, была для Камиллы болезненной. Она ведь так надеялась стать для Эрскина идеальной женой, женщиной, которая все понимает и всегда может поддержать, если что-то вдруг не получается. Но чем дольше они жили вместе, тем более чужими становились друг другу.

В последние несколько месяцев Камилла чувствовала себя комнатной собачкой. Правда, очень породистой, чтобы не стыдно было показать друзьям и знакомым. И прелесть такого питомца состояла в том, что с ним не нужно постоянно общаться: тренер, парикмахер, дорогие шампуни и правильное питание — вот залог победы на выставке.

Камилла понимала, что многие женщины были бы просто счастливы, окажись они на ее месте. Она ни в чем не знала отказу, в их доме было только самое лучшее, они много путешествовали… Но ей-то хотелось совсем другого!