Его мишень - Агата Лель

как это может выглядеть со стороны.

— Ты вся дрожишь, — констатировал он, окутывая своим терпким, истинно мужским ароматом словно дурманом. — Буквально трясет.

— А у тебя сердце колотится.

— Значит, пока живой.

— Вот не нравится мне это твое «пока».

Он хохотнул и притянул меня к себе еще ближе. И это не выглядело пошло, или навязчиво, или неуместно.

— Не бойся, ну ты чего? Все хорошо будет. Скоро нас отсюда вытащат.

— А если нет?

— Ну а если нет… разобьем здесь палатку. Кстати, как насчет последнего секса? Ну реально в лифте еще не было.

— Придурок, — всхлипнула я, и все-таки не смогла сдержать нервный смешок.

Его дыхание щекотало кожу на моих висках, а кольцо рук сжималось вокруг талии все плотнее. И это было так непростительно приятно, что я боялась дышать.

— Ну как ты? — прошептал он, и сделал это так интимно, что волоски на моих предплечьях встали дыбом. — Страшно?

— Очень, — честно призналась я, уже не понимая, что именно вложила в свой ответ. И что он вложил в вопрос.

Не знаю, что произошло: может, выброс адреналина сыграл свою роковую роль, может, я просто сделала то, что давно в тайне хотела сделать, но когда его губы оказались в катастрофической близости от моих, просто закрыла глаза и будь что будет.

— Эй, молодежь! Вы живые там? — громогласный мужской голос из динамика в буквальном смысле отбросил нас друг от друга.

Поцелуя не случилось, но когда я провела по губам тыльной стороной ладони — они горели.

— Да! Мы тут! Мы здесь! — отвернувшись, закричала я, все еще обалдевая от того, что только что едва не произошло. И я совсем не о падении кабины. — Вытащите нас!

Лифт снова дернулся и с легким гулом поехал вверх, зажегся сначала аварийный, а потом и обычный свет.

Я стояла спиной к Бойко и, кусая губы, боялась повернуться. Боялась увидеть его глаза и то, что в них прячется.

Когда двери раскрылись, на лестничной клетке нас ожидал усатый лифтер, Лиля и та самая соседка с той-терьером на руках.

— Ужас какой! Вы в порядке? — спросила она, почесывая пса на ушком. — Вот не зря я боюсь этих агрегатов, не внушают они мне доверия.

— Все ок, хапнули адреналина, — ответил Бойко, и я второй раз в жизни слышала, чтобы в его тоне не было сарказма.

Я вышла, следом вышел он…

— Мотор забарахлил, не в первый раз, к слову, позвонил уже в обслуживающую компанию, — оповестил лифтер, с любопытством рассматривая полураздетую меня, особенно торчащую из выреза блузки грудь. — Кстати, чего вы сами-то на кнопку вызова не нажали? Девчонку гоняли.

— Так кнопка же не работает… — ответила я, все еще избегая смотреть на Бойко.

— Да как это не работает? Я же с вами как-то связался. Прекрасно она работает, в отличие от троса.

И вот теперь я на него посмотрела. Уставилась в темные глаза, в которых не крылось ни капли стыда.

Он обманул меня, сказав, что кнопка неисправна. Он просто на нее не нажал. И его прямой, ничуть не раскаявшийся взгляд, подтвердил мою догадку.

— Извините, мне нужно домой, — задев соседку плечом, я поторопилась к себе в квартиру и, уже закрывая дверь, услышала рингтон мобильного Бойко.

Телефон в машине он тоже не забыл.

Все, от начала и до конца, было продуманной им игрой. И что-то мне подсказывало, что это только первый раунд.

***

Я снова не спала всю ночь, но уже не из-за того, что за стеной устроили очередной беспредел. Я лежала и, ненавидя себя, прокручивала раз за разом наш разговор в лифте. Разговор и… то, что едва не произошло.

Дура! Ну какая же я дура! Он же меня чуть не поцеловал. И я этого хотела. Да, хотела! Можно сколько угодно отрекаться от очевидного, но ведь себя не обманешь.

И как теперь со всем этим быть? Как вести себя с ним? Сделать вид, что этого эпизода с объятиями вообще не было?

Но ведь он был! Его руки лежали на моей талии, и мне это нравилось. И он, конечно, все понял.

Господи, ну зачем я вообще вошла за ним в этот несчастный лифт!

Проворочавшись так до утра, я встала раньше будильника, позавтракала без намека на какой-либо аппетит, замазала консилером темные круги под глазами. Из дома специально вышла как можно тише, чтобы сосед не услышал и не решил составить мне компанию. Может, повезет и в универе мы ни разу не столкнемся, а там, глядишь, к завтрашнему дню отпустит.

Но мне не повезло — Бойко уже стоял на лестничной клетке. Гладко выбрит, в кипенно-белых кроссовках, черных джинсах и неизменной кожаной куртке поверх оливкового цвета футболки.

— Как спалось?

— Как в сказке.

— Ты на лифте? Или, может, пешком? — добавил, явно намекая на вчерашнее. Но сдрейфить сейчас — поставить подпись под своим поражением.

— Шестнадцатый этаж вообще-то. На лифте, конечно.

Ехать с ним в одном лифте снова — последнее, чего бы мне сейчас хотелось, но выдать себя с потрохами не хотелось еще сильнее.

Сохраняя невозмутимое выражение лица, я вошла в кабину и нажала кнопку первого этажа.

— Не боишься после вчерашнего?

Нахальный взгляд открыто демонстрировал, что имеет в виду он совсем не проблему с тросом.

— Не боюсь, — твердо ответила я, отчаянно блефуя.

Пора уже прекращать эти игры, до добра не доведет. Чем больше мы контактируем друг с другом, тем запутаннее все становится. Он уже переночевал у меня дома, мы едва не поцеловались. Все, стоп!

— А ты…

— Святослав, — резко оборвала его я, — давай договоримся…

А теперь уже оборвал меня он:

— Понял, никто ничего не узнает.

— Не узнает о чем?

— О том, что между нами вчера произошло.

Я опешила и дико смутилась, но вида не подала.

— А что между нами вчера произошло? Напомни.

— Показать?

— Достаточно словесно.

— Начнем с того, что мы обнимались и если бы было чуть больше времени наедине, то…

— Что за чушь ты несешь! — психанула я, ощущая себя загнанным в угол зверьком. — Мы НЕ обнимались, ясно тебе? Ты воспользовался тем, что мне было страшно, я была уязвима и позволила себе обыкновенную женскую слабость. В общем, можешь думать, что хочешь, можешь даже разболтать всем — мне наплевать.

— А как же твоя репутация?

— Ты же сам упрекал меня в том, что она капитально подмочена. Поэтому давай, жги, — я не вышла — пулей вылетела из кабины на первом этаже.

— Тебя подвезти? — раздалось в спину. — Ведь твоя машина все еще в сервисе.

— Спасибо, доберусь