Те слова, что мы не сказали друг другу - Марк Леви

Она зло посмотрела на него.

— Ну что опять не так?

— Ты же никогда в жизни не вымыл ни одной тарелки!

— Откуда ты знаешь? И потом, мытье посуды заложено в моей новой программе, — радостно сообщил Энтони Уолш.

Джулия оставила эту реплику без внимания и сняла с гвоздя связку ключей.

— Ты куда собралась? — спросил отец.

— Пойду наверх, приготовлю тебе комнату. Ты не будешь ночевать здесь, это совершенно невозможно: начнешь расхаживать туда-сюда по гостиной, а мне нужно отоспаться за прошлую бессонную ночь — надеюсь, тебе понятно, что я имею в виду.

— Если это из-за телевизора, я могу приглушить звук…

— Значит, так: сегодня вечером ты поднимешься наверх, без вариантов!

— Надеюсь, ты не засунешь меня на чердак?

— Веди себя хорошо, тогда не засуну.

— Там ведь крысы… ты сама говорила, — продолжал ее отец жалобно, как наказанный ребенок.

И в тот момент, когда Джулия выходила из квартиры, Энтони сказал ей вслед, твердо и уверенно:

— Здесь мы никогда не достигнем согласия!

Джулия захлопнула дверь и поднялась наверх. Энтони Уолш взглянул на часы, вмонтированные в кухонную плиту, задумался на минуту и стал искать пульт с белой кнопкой, который Джулия оставила на столе.

Сверху до него доносились шаги дочери, скрежет передвигаемой мебели, стук оконной рамы — видимо, она открывала и закрывала окно. Когда она спустилась, отец стоял в своем ящике с пультом в руке.

— Это еще что такое? — спросила Джулия.

— Знаешь, я хочу отключиться, так оно, наверное, будет лучше для нас обоих, особенно для тебя; я ведь вижу, что стал тебе помехой.

— А я думаю, что ты не можешь этого сделать, — сказала она, вырывая у него пульт.

— Нет, я говорил, что только ты одна можешь позвонить на фирму и сообщить код, но уж на кнопку-то я еще вполне способен нажать сам, — пробурчал Энтони, выходя из ящика.

— А впрочем, поступай как тебе угодно, — ответила Джулия, возвращая ему пульт. — Ты меня совсем замучил!

Энтони Уолш положил пульт на журнальный столик и подошел к дочери:

— Скажи-ка мне, куда вы собирались ехать?

— В Монреаль, а почему ты спрашиваешь? Отец удивленно присвистнул:

— Ну и ну… он, часом, не свихнулся, твой жених?

— А что ты имеешь против Квебека?

— О, ровно ничего! Монреаль просто очаровательный город, я сам очень приятно проводил там время. Дело не в этом. — ЭнтОни смущенно кашлянул.

— А в чем же?

— Да в том, что…

— Ну говори же!

— Свадебное путешествие на расстояние одного часа полета… честно говоря, поездка не из шикарных! Почему бы уж тогда не отвезти тебя в кемпинг, чтобы сэкономить на отеле?!

— А может, я сама выбрала такой маршрут? Может, я влюблена в этот город; может, для меня и Адама он связан с чудесными воспоминаниями? Что ты об этом знаешь?

— Только то, что если это ты решила провести свадебную ночь в одном часе полета от своего дома, то ты не моя дочь, вот и все! — иронически объявил Энтони. — Я вполне допускаю, что тебе нравится кленовый сироп, но не до такой же степени…

— Я вижу, ты никогда не расстанешься со своими a priori, верно?

— Согласись, что мне уже поздновато меняться. Ладно, предположим, что ты решила провести самую памятную ночь в своей жизни в городе, который хорошо знаешь. Значит, прощай любовь к дальним странствиям! Прощай романтика! Портье, дайте нам номер, который мы снимали в прошлый раз, — ведь сегодняшний вечер ничем не отличается от всех предыдущих! И приготовьте наш обычный ужин, мой жених — хотя что я говорю! — мой новоиспеченный супруг терпеть не может изменять своим привычкам!

Энтони Уолш разразился язвительным хохотом.

— Ты закончил?

— Да, прости господи, как хорошо быть мертвым — можно позволить себе болтать все, что приходит в твои электронные мозги, вот наслаждение!

— Ты был прав, мы никогда не достигнем согласия, — сказала Джулия, и ее мрачный тон свел на нет веселый настрой отца.

— Во всяком случае, здесь уж точно не достигнем. Нам нужна нейтральная территория.

Джулия изумленно уставилась на него.

— Хватит нам играть в прятки в твоей квартире, давай покончим с этим. Даже с учетом комнаты наверху, куда ты решила меня засунуть, тут слишком мало места, а у нас осталось не так много драгоценных минут, которые мы сейчас растрачиваем без толку, как глупые дети. А ведь их не вернешь.

— И что же ты предлагаешь?

— Небольшое путешествие. Туда, где не будет звонков с работы и набегов твоего Адама, где мы не будем сидеть как истуканы перед телевизором, а будем гулять и свободно беседовать. Вот за этим-то я и вернулся оттуда… из такой дали… на краткий миг, всего на несколько дней, чтобы провести их с тобой вдвоем, только вдвоем, и никого больше!

— Ты просишь меня подарить тебе то, чего сам никогда не хотел дать мне, правильно я понимаю?

— Перестань воевать со мной, Джулия. Через шесть дней у тебя будет целая вечность, чтобы возобновить эту войну, а мое оружие перестанет существовать — ну, разве что в твоей памяти. Шесть дней… вот и все, что нам осталось, все, что я у тебя прошу.

— И куда же мы отправимся на такой короткий срок?

— В Монреаль!

Джулия не смогла сдержать радостную улыбку:

— В Монреаль?

— Почему бы и нет — ведь билеты нельзя ни сдать, ни компенсировать!.. Зато можно попытаться изменить имя одного из пассажиров…

Вместо ответа Джулия заколола волосы, набросила куртку на плечи и, по всей видимости, собралась уходить. Энтони встал перед дверью, загородив ей проход.

— Не гляди на меня так, ведь Адам сказал, что ты можешь их выбросить.

— На тот случай, если это ускользнуло от твоих любопытных ушей, уточняю, что он предложил мне сохранить эти билеты на память, притом говорил с иронией. Но я что-то не припомню, чтобы он советовал мне ехать в Монреаль с кем-то другим.

— Не с кем-то, а с родным отцом!

— Дай мне, пожалуйста, пройти!

— И куда же ты? — спросил Энтони Уолш, пропуская Джулию к двери.

— Подышать воздухом.

— Ты сердишься?

Вместо ответа он услышал стук каблуков на лестнице.

* * *

У перекрестка Гринвич-стрит затормозило такси, и Джулия торопливо села в машину. Она не испытывала никакого желания поглядеть вверх, на окна своего дома. И без того было ясно, что Энтони Уолш следит из окна гостиной за желтым «фордом», удалявшимся в сторону Девятой авеню. Как только автомобиль исчез за углом, Энтони прошел на кухню, снял трубку и сделал два звонка.